Попрыгунья-стрекоза, или Исповедь жены Лотта

Когда я позвонила друзьям обсудить последствия коронавируса и выхода России из ОПЕК, друзья заговорили о другом. Как один, на мой вопрос, что же происходит, я слышала ответ: «Мы заигрались». Как ни странно, ни цены на нефть, ни падение рубля они не сочли интересным предметом разговора. А говорили о том, что мир, такой каким он был, кончился. Мир, пирующий и самовлюблённый. Мир, истерически требующий: «Ещё! Ещё! Ещё!» Мир, вкладывающий основные деньги в разработку нефти, а не в медицину или науку. Мир, который хочет только потреблять, не задумываясь, ничем не рискуя и ничего не отдавая взамен. Этот мир кончился. «Это пока только предупреждение» – говорил мне один. – Когда наступит последний час, мы не успеем его проанализировать. Может, и к лучшему». Значит, ещё анализируем.

Я как-то сразу поверила, что больше денег начнут вкладывать в медицину, предположить, что деньги из нефтяных акций перейдут в медицинские, не сложно. Верю и в то, что на какое-то время кто-то задумается – а как же дальше? Почву загрязнили, животных антибиотиками перекормили, того гляди новая супербактерия от них придёт к нам! И уж тогда мало не покажется.

Но надолго ли задумается? В конце концов, когда СПИД появился, тоже задумались. Но ненадолго. А потом совсем расхрабрились, ещё пуще стали превращать себя в «наоборот»; и пусть новые «наоборот» теперь хотят обратно, в себя такого, каким его создал Бог, соответственно, мальчик, ставший девочкой, снова хочет в мальчика. Этого всё лишь частные случаи. А в mainstream всё то же – отрицание Бога, бесконечные капризы и вызовы природе, и какая-то бездонная пошлая самонадеянность. Самонадеянность глупого избалованного ребёнка. Уж сколько об этом писали, о захлестнувшим Европу инфантилизме. О нежелании и отрицании всякой ответственности перед собой, Богом, природой.

Ну вот ударилась в морализаторство, старая ворона, скажете вы. Да вот время такое, отвечу я. Как не задуматься? Пока одни воют с шельфовыми нефтепроизводителями и собираются жить и править вечно, может, нам тоже есть над чем подумать? Ренуар за 35 миллионов или Кандинский за 20 – это нормально или нет? Дотянет ли молодая бомжиха, что спит в коробке в Crouch End, до конца эпидемии коронавируса, и почему ни в одном магазине Лондоне сейчас на полках нет детского «Нурофена»? Это совсем частные вопросы, потому что если уж замахнуться на вопросы глобальные, то становится не по себе – что же надо человеку для счастья и почему мы все так глупо, так мелко несчастливы большую часть своей жизни? Почему, пока не грянет какой-нибудь вирус или в крайнем случае пока нефть не обваливается, мы так мало ценим весну, солнце, любимых?

Если честно, я действительно согласна со своим другом, эта весна – нам всем в предупреждение. Нам всем пора очень серьёзно задуматься над тем, куда мы идём и что делать… Ах уж эти Герцен с Белинским! Два извечных русских вопроса – что делать, и кто виноват? Вопросы, которые мы впитали с молоком матери. И на которые, казалось, никто никогда якобы не знал ответа. А всё так просто! Я думаю, что если честно ответить на вопрос, кто виноват – «Я виноват», тогда есть шанс, что найдётся ответ и на первый вопрос. А уж тогда всё и встанет на свои места. А без этого, боюсь, что и обернуться не успеем…

.

..

* * *