Сесил Битон. Модный мир
Если бы у британского гламура был паспорт, в графе «имя» стояло бы имя Сесила Битона. Этот человек превратил фотографию в театр, объектив — в прожектор, а своих моделей — в актёров без права на репетицию. В Лондоне его имя знают не только фанаты Vogue и любители королевских портретов, но и все, кто хоть раз заходил в Национальную портретную галерею. Там Сесил Битон не просто присутствует — он буквально прописался. Более тысячи его работ, сотни портретов, где он сам позирует, и выставки, которые из раза в раз доказывают: Битон — не просто фотограф, он хронист британской мечты.
Начнём с того, что Сесил Битон вообще-то был тем, кого сегодня назвали бы универсальным креатором. Он фотографировал, писал, создавал костюмы, оформлял сцены, придумывал визуальные концепции, и всё это — с британской самоиронией, изяществом и лёгкой нарциссической ухмылкой. В его портретах есть всё: блеск моды, театральность постановки, ироничная дистанция и непередаваемое чувство эпохи. Если бы он жил сегодня, наверняка запускал бы артхаусные клипы для Дуа Липы и придумывал визуальный код для Met Gala.
Национальная портретная галерея (NPG) в Лондоне хранит не просто архив его снимков — это целая вселенная, где Битон то за камерой, то перед ней. В их коллекции числится более тысячи портретов, созданных им, и около трёхсот, где он сам стал объектом внимания других художников и фотографов. Представьте: человек, который сумел побывать и в роли Пигмалиона, и в роли своей же Галатеи.
Галерея следит за его наследием с ревностью библиофила. Первые выставки Битона в NPG проходили ещё в 1960-х, когда мир гремел рок-н-роллом, а Лондон превращался в центр модной революции. В 1968 году галерея устроила выставку, которую потом будут называть почти революционной. Представьте себе зал, где соседствуют Твигги и Мик Джаггер, королева и военные герои, коридоры, где звучит музыка, витает аромат духов и царит атмосфера артистического безумия. Для 60-х это было как взрыв гламурной бомбы в храме академизма. К портретам выстараивались очереди — ведь никто не ожидал, что они могут быть такими дерзкими, чувственными и современными.
Потом были и ретроспективы, и камерные показы, но одна из самых заметных — выставка 2004 года, просто названная «Cecil Beaton: Portraits». Там собрали более 150 портретов, снятых за пять десятилетий, и получилась почти что биография XX века, рассказанная через лица. В объективе Битона сменялись поколения: от аристократов 1920-х до звёзд Голливуда и монархов. Он мог одинаково убедительно снять и герцогиню Виндзорскую, и Мэрилин Монро, и Уинстона Черчилля, и свою подругу Грету Гарбо. У него даже королева Елизавета II выглядела не просто монархом, а героиней кинодрамы — с мягким светом, блестящей короной и лёгкой задумчивостью в глазах. Этот снимок 1953 года, сделанный в день коронации, стал, пожалуй, самым известным в истории британской монархии. С тех пор каждая фотография Елизаветы неизбежно отсылает к Битону.
В 2020 году в NPG вышел проект под названием «Cecil Beaton’s Bright Young Things» — выставка, посвящённая его ранним годам, когда Битон тусовался с богемой 1920-х, той самой «золотой молодёжью» Лондона. Там были портреты друзей, сестёр Нэнси и Бабы, писателей, актрис, эксцентричных денди, чьи имена сегодня звучат как музыкальные аккорды: Эдит Ситвелл, Нэнси Кьюнард, Стелла Теннант. Выставка должна была показать Битона не как официального фотографа королевской семьи, а как юного, безумно стильного экспериментатора, который превращал друзей в арт-объекты и снимал их так, будто жизнь — это бесконечный костюмированный бал.
Эта выставка, к слову, оказалась пророческой. В 2025 году галерея снова обращается к нему — но уже через другую призму. Новый проект, представленный Национальной портретной галереей называется «Cecil Beaton’s Fashionable World», и это не просто очередная ретроспектива, а полноценное исследование его модного мира. Выставка открывается 9 октября 2025 года и обещает быть настоящим пиром визуальности: более двухсот экспонатов, включая фотографии, письма, эскизы костюмов и иллюстрации модных журналов. Здесь Сесил Битон предстает не просто портретистом, а архитектором стиля, человеком, который научил Англию позировать.
Выставка головокружительная. Среди портретов — Мэрилин Монро, Одри Хепбёрн, Элизабет Тейлор, Марлон Брандо, принцесса Маргарет, а ещё Люсиан Фрейд, Фрэнсис Бэкон и Сальвадор Дали. Одним словом, если бы фотография могла составить список гостей на небесный бал гламура, то выглядел бы он примерно так. И, конечно, в центре — королева Елизавета. Без неё в мире Битона вообще ничего не происходило.
Но то, что делает NPG особенно интересной, — это способ, которым галерея работает с наследием Сесила Битона. Они не просто вывешивают отпечатки на стены, а реконструируют целые миры. Для выставки востанoвили оригинальные декорации, по архивам собрали письма, эскизы, плёнки, пробные отпечатки, всё то, что превращает гламур в документ. Например, архив Beaton Studio до сих пор сотрудничает с галереей: помогает находить утерянные снимки, уточняет подписи, восстанавливает оригинальные цвета. Иногда именно благодаря им выяснилось, что какой-то кадр, известный десятилетиями в чёрно-белом, на самом деле существовал в мягкой сепии или даже в цвете. Это не просто реставрация, это почти археология красоты.
Ирония в том, что Сесил Битон, который был помешан на контроле над изображением, сам стал жертвой этого контроля. Его снимки стали каноном, а сам он — брендом. Сегодня его имя используют, чтобы продать выставку, украсить витрину или вдохновить молодого дизайнера. Но если копнуть глубже, то видно, что за этим нарциссическим фасадом стоял человек с острым чувством времени. Он понимал, что в мире, где образы важнее фактов, фотограф — это не просто хроникёр, а режиссёр восприятия. В этом смысле Битон был предтечей всего нашего визуального века.
Национальна портретная галерея умеет показывать и это. В ее экспозициях всегда есть баланс между ослепительным гламуром и тихой рефлексией. Вот, например, серия снимков времён Второй мировой: Битон снимает госпитали, медсестёр, солдат, разрушенные здания. Те же свет и композиция, те же театральные тени, но совсем другой смысл. Его снимки войны не героические и не мрачные — они трогательные, почти интимные. Это не репортаж, это визуальный дневник человека, который привык искать красоту даже в катастрофе. Когда эти кадры выставляют рядом с его портретами голливудских звёзд, создаётся удивительный эффект: будто два мира — фронт и подиум — разговаривают на одном языке.
Ещё один момент, который NPG подаёт с британским остроумием, — это роль Битона как объекта чужих портретов. Его самого снимали десятки художников и фотографов, от Дороти Уайлдинг до Джона Бантинга. Он позировал, будто сам сочинял себе миф: то в элегантном костюме, то в маскарадном наряде, то в позе меланхоличного денди. На одном из портретов он напоминает смесь Оскара Уайльда и Гарри Поттера, если бы того снимали для Vanity Fair. В другом — выглядит как человек, который только что придумал слово «гламур» и теперь размышляет, куда его вписать.
Для NPG Сесил Битон — это не просто художник. Это точка отсчёта, момент, когда британская фотография стала искусством. До него портрет в Англии был делом серьёзным, почти документальным. После него — стал игрой. Битон научил мир, что фотография может быть костюмом, гримом и спектаклем одновременно. Его кадры не просто изображают, они рассказывают. Они полны намёков, подмигиваний и театральных пауз. И галерея умело использует это, чтобы показать зрителю, что искусство — это не всегда о серьёзном, иногда о стиле, позе и лёгкости.
Интересно и то, как его творчество вплетается в моду. Beaton был не просто фотографом журналов — он был стилистом до того, как это слово вошло в оборот. Его сценографии для Dior и Vogue, его костюмы для театра и кино (включая «Мою прекрасную леди») — всё это часть того же мира, где роскошный наряд важен так же, как взгляд модели. NPG, кстати, именно это и подчёркивает на выставке «Cecil Beaton’s Fashionable World» — мода у Битона не аксессуар, а язык. Через ткань, крой, свет он создавал целые характеры. И делал это так убедительно, что многие его снимки потом вдохновляли поколения фотографов: от Аведона до Тестино.
Собрать всё это в одну выставку — почти как устроить вечеринку с участием всех, кто когда-либо был знаменит. Но галерея, кажется, именно этого и добивается. Каждая новая экспозиция Битона превращается в зеркало, где отражается и прошлое, и настоящее. В этом году — акцент на моду. В следующем, возможно, будет акцент на его дневники или на военные кадры. Но в любом случае зритель уходит с ощущением, что видел не просто фотографии, а хронику британской души, где красота всегда соседствует с самоиронией.
А ещё NPG умело превращает это наследие в живой опыт. Их выставки не выглядят как архив, где нужно ходить на цыпочках. Они устроены как прогулка по миру Битона: зеркала, костюмы, декорации, письма, отголоски джаза и шелест шёлка. Можно буквально услышать, как трещит вспышка старой камеры и пахнет гримёркой. Это выставки, которые не столько рассказывают, сколько соблазняют — как и сам Битон, впрочем.
Иронично, но, пожалуй, именно NPG сумела сделать с Битоном то, что он всю жизнь делал с другими — превратить в легенду. Он хотел, чтобы его снимки пережили моду, и они пережили. Он мечтал, чтобы его герои выглядели вечно молодыми, и они до сих пор такими кажутся. Его королевы и актрисы, художники и поэты смотрят с этих стен так, будто знают, что время прошло, но свет всё ещё их любит. И, глядя на них, понимаешь: в мире, где каждый хочет быть иконой, Сесил Битон остаётся тем, кто придумал, как ею стать.
Cecil Beaton’s Fashionable World
National Portrait Gallery
St. Martin’s Pl,
London WC2H 0HE
9 октября 2025 — 11 января 2026
