Троянская эпопея Генриха Шлимана

«Господь Бог создал Трою, господин Шлиман раскопал ее для человечества», – гласит надпись у входа в Музей Трои. С этим утверждением, однако, согласны далеко не все археологи. Второе столетие в мире кабинетных ученых продолжается «троянская война», не утихают дискуссии: а ту ли, гомеровскую Трою открыл господин Шлиман? Да и личность неистового археолога-любителя, его методы и деятельность историки и ученые оценивают весьма неоднозначно. К тому же этот горячий поклонник поэзии Гомера и сам был не чужд мифотворчества. Описанные им в дневниках, письмах и автобиографиях факты частенько расходятся с официальными версиями событий – что, конечно же, не проясняет линию судьбы этого неординарного человека, жизнь которого напоминает авантюрный роман.

Родился Генрих Шлиман 6 января 1822 года в городке Нойбуков (Германия) в семье пастора Эрнста Шлимана. Аскетичные устои протестантизма и этика профессии не мешали пастору предаваться усладам любви на стороне, да и темперамент у этого человека был бурным и буйным. Супруга Эрнста долго терпела выходки мужа, но когда тот привел в дом в качестве служанки новую любовницу, Луиза не выдержала и вскоре тихо ушла в мир иной, угаснув от нервного истощения. Именно матери Генрих обязан рождением великой мечты о Трое – так, во всяком случае, повествует он в своей биографии. Подаренная Луизой на Рождество книга историка Йеррера «Всеобщая история для детей» произвела на него огромное впечатление. Особенно поразили мальчика картинки с изображением города Трои, воспетой слепым поэтом Гомером в «Илиаде». Семилетний Генрих принял решение: когда вырастет – непременно отыщет и раскопает этот прекрасный город.

Трогательная история о подарке матери, рассказанная Шлиманом в автобиографии, расходится, увы, с реальными фактами. Знаменитый фолиант действительно хранится у его потомков, но куплен был много лет спустя в России, в букинистическом магазине Санкт-Петербурга.

После смерти матери Генриха взял на воспитание дядя – тоже пастор. По его настоянию из-за нехватки средств недоучившийся в гимназии четырнадцатилетний парень на пять с половиной лет застрял в лавке бакалейных товаров в маленьком городке Фюрстенберг, где трудился с пяти утра до одиннадцати вечера. Решив как-то вырваться из безнадежной рутины, Генрих пешком отправился в Гамбург, завербовался в порту юнгой на корабль и отплыл в Венесуэлу. Но не доехал: спустя две недели судно потерпело крушение у острова Тексель, и Шлиман очутился в госпитале в Голландии.

Благодаря рекомендации и небольшой материальной помощи друга семьи Генриху удалось получить место посыльного в одной из амстердамских фирм. Скудную зарплату Шлиман тратил… на учебники. Живя впроголодь и питаясь черствым хлебом, дрожа от холода в своей нетопленной мансарде, он все свободное от беготни по городу время использовал на освоение иностранных языков. «Человек, говорящий на двух языках, стоит двоих», – говаривал Наполеон. Шлиман решил многократно умножить эту пропорцию. Отсутствие денег на учителей подтолкнуло к изобретению собственного метода: парень заучивал наизусть целые страницы разговорников, по ночам громко читал вслух отрывки из романов, писал сочинения или вымышленные диалоги, которые после исправления ошибок репетитором также заучивал наизусть.

Оказалось, что все эти годы в Генрихе дремал гениальный лингвист: его цепкая память и талант к языкам творили чудеса. За два с половиной года самостоятельных занятий он овладел английским, французским, итальянским, португальским, шведским и испанским языками. Посыльный-полиглот никак не вписывался в привычные рамки профессии, и раздраженные работодатели увольняли Генриха с одного места за другим. Наконец, ему удалось устроиться в солидную амстердамскую фирму «Шредер и Ко» – на этот раз на должность торгового агента. Для компании, ведущей свои дела во многих странах мира, работник, знающий иностранные языки и торговое дело, был весьма кстати. Через год директор фирмы сделал его своим личным помощником.

Узнав, что у «Шредер и Ко» большие виды на российский рынок, Шлиман взялся за изучение русского языка. И тут оказалось, что в Европе нет учителей русской словесности. «Какая дикость в наш просвещенный XIX век!» – сокрушался Генрих. Пришлось опять прибегнуть к испытанному методу самообразования. Вооружившись французско-русским разговорником, он начал читать и заучивать наизусть добытые у букиниста русские книги.

По-видимому, ассортимент в облюбованной им букинистической лавке был не слишком обширным. Когда после трех месяцев напряженного труда Шлиман попытался заговорить с русскими купцами на их родном языке, те буквально покатились от хохота. Торговых людей можно понять: среди книг, по которым Генрих заучивал язык, оказалось запрещенное в России издание неприличных стихов Баркова – на этой-то поэтической лексике он и обратился к купцам. Отсмеявшись, те сделали новоявленному русофилу бизнес-предложение – создать совместное предприятие на условиях: их капитал – его голова.

Так в январе 1846 года 24-летний Шлиман прибыл в Россию. Всего несколько лет понадобилось предприимчивому немцу, чтобы перейти в разряд миллионеров. Он умудрялся делать деньги на всем: продавал в Амстердам русский хлеб и ввозил в Россию селитру, индиго, резину и сахар. Нюх и деловая хватка позволяли Шлиману всегда на несколько шагов опережать конкурентов. Отказавшись от компаньонов, он вскоре открыл собственное дело с представительствами в Москве, Париже, Лондоне, Амстердаме, а во время «золотой лихорадки» основал свой банк в Калифорнии. Авторитет Шлимана в деловых кругах России стремительно рос: он получил звание почетного потомственного гражданина, именовался теперь «Андреем Аристовичем» и называл новую родину «моей любимой Россией». В 1852 году Шлиман женился на Екатерине Петровне Лыжиной, дочери известного петербургского адвоката. Забегая вперед, скажу, что, хотя у супругов и родилось трое детей, их семейная жизнь не была счастливой.

Крымская война, окончившаяся в 1856 году поражением России, принесла Шлиману огромные барыши. Добившись, чтобы его фирма стала генеральным подрядчиком русской армии, предприниматель принялся поставлять для армии специально разработанные сапоги с картонной подошвой, фляги, пропускавшие воду, мундиры из некачественной ткани, ремни, провисающие под тяжестью снаряжения… При этом вся эта низкопробная амуниция выдавалась за товары высшего качества.

Были и другие истории. В 1861 году, когда российское правительство готовилось напечатать манифест об отмене крепостного права на больших афишах, Шлиман тоже нагрел руки: скупив как можно больше бумаги, он перепродал ее по сильно завышенной цене.

Аферы и спекуляции миллионера не остались незамеченными. Когда много лет спустя Шлиман хотел вернуться в Россию для раскопок скифских курганов, на его прошении о въезде в страну Александр II написал краткую резолюцию:

«Пусть приезжает – повесим!»

Сколотив значительное состояние, Шлиман стал подумывать о том, чтобы отойти от коммерции. Для начала вновь взялся за языки – на этот раз изучил новогреческий, древнегреческий, латынь и арабский. Попытка закрыть предприятие, однако, затянулась из-за судебной тяжбы. Наконец, выиграв юридический спор и закрыв свое дело, в 1864 году Шлиман отправился в кругосветное путешествие. Позади остались 18 лет жизни в России, впереди – развалины Карфагена в Тунисе, руины Помпеи в Италии, Египет, индуистские и буддийские храмы Индии и Цейлона, Великая Китайская стена, Япония, Америка, памятники ацтекской цивилизации в Мексике… Вернувшись через два с половиной года в Европу, наш экс-бизнесмен был полон решимости целиком посвятить себя осуществлению давней мечты о прекрасной Трое.

Чтобы освоить азы археологии и античной истории, Шлиман посещает лекции в Сорбонне. Не дослушав курс до конца, отправляется в Грецию, решив заняться практической археологией. Копает на острове Итаке, где происходила часть описанных в гомеровской «Одиссее» событий; пытается разыскать могилу царя Агамемнона в Микенах; затем в поисках местонахождения Трои переезжает на упомянутую в «Илиаде» равнину в западной части Малой Азии возле Дарданелл. Из бытовавших в то время гипотез самой достоверной ему кажется теория о том, что Трою нужно искать на месте холма Гиссарлык (по-турецки «крепость»).

Результаты своей экспедиции Шлиман описал в книге «Итака, Пелопоннес и Троя» – своей первой археологической публикации, изданной в 1869 году (всего им написано 7 трудов). Когда Генрих впоследствии представил свои работы в Германии, в Ростокском университете, местные профессора присудили ему степень доктора. А вот европейское археологическое сообщество отнеслось к скоропалительным выводам новоявленного археолога весьма скептически. Оставалось одно – самому найти Трою.

Шлиман начал готовиться к раскопкам Гиссарлыка. Правда, до этого ему пришлось съездить в Америку (Генрих имел американское гражданство) и на основании местных законов в одностороннем порядке развестись со своей русской женой, не проявлявшей никакого интереса к изысканиям мужа и наотрез отказавшейся переехать к нему из России в Европу (православная церковь, конечно же, в разводе отказала).

В 1869 году Шлиман вступил в новый брак – с гречанкой Софьей Энгастроменос. И пусть женитьба на 17-летней красавице более походила на покупку (Генрих выложил за невесту 150 тыс. франков), зато Софья полностью отвечала его критериям идеальной жены: была прекрасна, как греческая богиня, говорила на языке Гомера и вместе с мужем с головой погрузилась в поиски описанной поэтом страны.

Надо сказать, что в те годы к историям, рассказанным в поэмах Гомера, относились скорее как к мифам и легендам. Это впоследствии ученые нарекут слепого поэта первым военным корреспондентом, а во времена Шлимана само существование Гомера как реальной личности подвергалось сомнениям. Только не для Генриха: «Илиаде» и «Одиссее» он верил с такой же непреклонностью, как теологи – Библии. Эта убежденность в абсолютной достоверности героев, событий и мест, описанных Гомером, была одновременно его сильной и слабой стороной. Шлиману неведомы были сомнения и колебания ученых, в тиши своих кабинетов десятилетиями сопоставлявших факты. Как неофит, он рвался к действиям и совершил-таки ряд археологических открытий. Но эта же безоговорочная одержимость стала причиной многих ошибок и гибели во время раскопок важных исторических культурных слоев. Стремясь во что бы то ни стало доказать свою теорию и докопаться до Трои, он походя проскакивал, а порой и небрежно уничтожал то, что не подходило под описания Гомера. Профессиональные археологи были возмущены действиями Шлимана, именовали его самого дилетантом, а методы раскопок – примитивными и разрушительными. Но факты остаются фактами: во время раскопок Гиссарлыка (1871-1873 гг.) под руинами греческого города классической эпохи он нашел остатки более древнего укрепления и ряд культурных слоев, уходящих к бронзовому веку. Была открыта микенская цивилизация. Кстати, современная наука насчитывает 12 культурных слоев Трои. Троя-II Шлимана относится примерно к 2600-2300 гг. до н. э.

Настоящим триумфом для Шлимана стал клад, который он случайно обнаружил в мае 1873 года. Это собрание золотых и медных украшений Генрих назвал по имени троянского царя «кладом Приама». Впрочем, некоторые ученые-археологи отнеслись к кладу с подозрением, считая, что ради утверждения своей теории Шлиман попросту соединил вместе артефакты из разных мест и временных периодов.

К сожалению, формат статьи не позволяет нам углубиться в детали многолетнего романа с археологией, которому бывший предприниматель отдал половину своей жизни и все нажитое состояние. О его знаменитых раскопках в Микенах, Тиринфе, Орхомене, о перипетиях с найденными кладами и судьбе уникальных коллекций, о нападках и зависти профессионалов и восторге публики написана не одна книга.

Умер Шлиман 26 декабря 1890 года в Неаполе. Тело 69-летнего археолога-энтузиаста перевезли в Афины, где жила его семья: жена Софья и дети – Андромаха и Агамемнон. Попрощаться со Шлиманом пришли министры, дипломаты, представители университетов и академий, членом которых он являлся. Памятник на могиле, созданный архитектором Эрнстом Зиллером, напоминает античный греческий храм: на опоясывающем фризе – сцены из раскопок, на которых трудился Генрих. Томики гомеровских «Илиады» и «Одиссеи» ему положили в гроб…