Рафаэль Санти: нормальный гений Возрождения

Рафаэль Санти — это тот самый художник, которого даже смерть не смогла испортить. Ну а что, если ты родился в правильный день, рисуешь так, что даже папы римские выстраиваются в очередь, и умудряешься быть обаятельным в эпоху, когда ванна раз в месяц — это уже баловство, ты автоматически попадаешь в категорию легенд. Он был не просто хорош — он был, пожалуй, слишком хорош, чтобы быть настоящим. Прямо идеальный герой эпохи Возрождения: красивый, талантливый, воспитанный и без тёмных тайн в шкафу. Или почти без них. И всё это — до тридцати семи лет. А потом он исчез так же внезапно, как и появился.

Родился он 6 апреля 1483 года в Урбино — в аккуратный чистый четверг. Атмосфера вокруг младенца с самого начала была культурная: папа Рафаэля, Джованни Санти, был придворным художником, а значит, дом у них был не просто с занавесочками, а с поэзией, красками и регулярными беседами о вечном. Урбино был культурным центром — не Рим, конечно, но в нём витал дух гуманизма, и это Рафаэль, безусловно, впитал. Джованни, к слову, умер, когда Рафаэлю было всего 11, но успел вложить в сына не только кисточку, но и уверенность в том, что быть художником — это вполне себе жизнеспособная профессия. Мама умерла ещё раньше, так что Рафаэль рос в атмосфере одновременно творческой и трагической. И Рафаэль, как показала история, воспринял эту установку буквально и уверенно двинулся к вершинам.

С юности Рафаэль оказался не просто способным — он был вундеркиндом эпохи Возрождения. В юном возрасте он уже считался мастером, получал заказы, нанимал помощников и писал с такой лёгкостью, как будто делал это с рождения. В юности учился у Пьетро Перуджино, схватывал на лету и очень скоро стал писать настолько уверенно и чисто, что его работы путали с работами учителя. Ну а потом Перуджино, как честный человек, просто отступил в сторону. Потому что перед Рафаэлем не устаёшь восхищаться, даже если ты сам не лыком шит. Его техника была настолько изящной, что казалась почти волшебной. Он рисовал так, как будто у него были не кисти, а волшебная палочка. Его ранние работы уже полны гармонии и сбалансированных композиций, словно он сразу понял формулу идеального изображения.

Чем Рафаэль особенно отличался от своих гениальных, но сложных современников (привет, Леонардо и Микеланджело) — так это характером. Он был нормальным. То есть не ходил с дикой бородой, не устраивал публичные скандалы, не ненавидел весь мир. Он умел дружить, не ссориться с заказчиками и при этом оставаться гением. Это, согласись, редкое комбо. Даже Микеланджело, который вечно ходил в грязной одежде и ругался со всеми подряд, не мог игнорировать талант Рафаэля. И хотя между ними была тихая конкуренция, Рафаэль никогда не опускался до оскорблений или интриг. Он вообще был скорее дипломат в мире искусства. Его вежливость и обаятельность открывали ему двери туда, куда другим приходилось ломиться с боем.

Когда Рафаэль приехал в Рим, его быстро заметили. Особенно — папа Юлий II. И вот уже наш герой рисует фрески в Ватикане, создаёт ту самую “Афинскую школу”, где античные философы выглядят как римские звёзды эпохи. Апартаменты папы стали музеем при жизни художника. Ну, почти. Он также получил множество заказов от других кардиналов, богатых меценатов и даже королей. Его стиль стал синонимом идеального Ренессанса. Его даже назначили архитектором собора Святого Петра после смерти Донато Браманте. То есть парень был не просто живописцем, а ещё и вполне себе серьёзным градостроителем. Широкий профиль, как сейчас бы сказали. Его проект реконструкции древнего Рима так и не был реализован, но само то, что ему доверили такие планы — уже показатель статуса.

Рафаэль вообще рисовал как одержимый. Мадонн у него столько, что можно собрать отдельный мир с мадоннами на каждом шагу. Самая известная — “Сикстинская мадонна” с двумя пухлыми ангелочками внизу. Эти ангелочки потом станут иконами поп-культуры: от чашек до мемов. А его “Прекрасная садовница”, “Мадонна в кресле”, “Мадонна с рыбой” — всё это шедевры, где можно бесконечно рассматривать жесты, взгляды, драпировки. У него даже драматизм был утончённый, как если бы сама скорбь решила приодеться. Он умел влюблять зрителя в сюжет, даже если тот никогда не интересовался религиозной живописью.

А ещё он был красив. Настолько, что дамы влюблялись только от одного взгляда. Говорят, он был ухожен, элегантен, обходителен и, скорее всего, пах лучше, чем среднестатистический мужчина той эпохи. Его романы — отдельная история, но самая знаменитая любовь Рафаэля — Форнарина, девушка с полотна, девушка из пекарни, девушка, ради которой он не женился на приличной дворянке. Какой ещё сюжет нужен для сериала Netflix? К слову, есть теория, что он тайно всё же женился на Форнарине, но это из разряда красивых легенд. Зато точно известно, что он не особо стремился к браку — видимо, боялся, что романтика уйдёт и останется только тесто и мука. Тем временем он продолжал рисовать, строить, придумывать, руководить мастерскими — и делать всё это в стильном плаще.

Но, увы, у всех супергероев свои слабости. Рафаэль умер 6 апреля 1520 года — в день своего 37-го дня рождения. То ли от лихорадки, то ли от переутомления, то ли — по одной из версий — после бурной ночи с той самой Форнариной. Врачи, конечно, пытались спасти, но, как это часто бывает, немного перестарались и окончательно добили пациента кровопусканием. Ах, медицина. Его смерть потрясла Рим: при жизни он был любимцем города, и его уход стал настоящей трагедией. Похороны были масштабными, с процессией, скорбящими и художественной интеллигенцией в трауре. Говорят, даже солнце в тот день светило как-то печально.

Похоронен Рафаэль не где-нибудь, а в римском Пантеоне. На надгробии написали, что пока он был жив, природа боялась проиграть ему, а когда он умер — испугалась умереть вместе с ним. Ну да, звучит пафосно. Но если подумать — довольно справедливо. Где ещё хоронить человека, который рисовал мир лучше, чем он есть? И да, он стал одним из немногих художников, которых действительно оплакали при жизни и прославляли после смерти без всякой задержки. Его не надо было переоткрывать — его просто никто не забывал. В музее Прадо, в Лувре, в Ватикане — его картины висят не просто на стенах, они висят в истории.

Рафаэль — это художник, у которого всё получилось. Он рано начал, делал всё с лёгкостью, не портил себе жизнь конфликтами, рисовал как бог и ушёл вовремя, не успев постареть или надоесть. Что ни говори, красиво жил. Даже слишком. Его жизнь — как хорошая фреска: и линия, и цвет, и сюжет — всё на своих местах. И каждый раз, когда мы смотрим на его работы, будто бы на минуту возвращаемся в тот самый золотой век, где красота была смыслом, а гармония — целью. И пусть прошло пятьсот лет, а эффект всё тот же: смотришь на его мадонну — и как-то вдруг хочется стать лучше.