Бернард Шоу. Паладин смеха
26 июля 1856 года родился Джордж Бернард Шоу – ирландский драматург, философ, политик, прозаик, критик. «Пигмалион», «Дом, где разбиваются сердца» и многие другие пьесы (всего он написал 63) оказали огромное влияние на современный театр и утверждение принципов европейской «новой драмы», а уж по количеству острых экспромтов, шуток, парадоксов и мудрых мыслей он далеко опережает собратьев по перу. При этом Шоу никогда специально не утруждал себя написанием никаких афоризмов – просто его пьесы, романы, рассказы, cтатьи, речи, интервью и письма настолько ими переполнены, что это навсегда обеспечило материалами составителей сборников исторических анекдотов и мудрых мыслей. Самый цитируемый писатель мира признавался: «Мой способ шутить – это говорить правду. На свете нет ничего смешнее».
«Все автобиографии лгут – причем не случайно, а преднамеренно»
«Ведь надо быть отпетым негодяем, чтобы при жизни обнародовать всю правду, и не только о себе самом, но и о своей семье, друзьях, коллегах, и, наоборот, только ангел во плоти сохранит истину для потомков, тщательно утаивая ее до тех пор, пока не останется никого, кто мог бы ее опровергнуть, – утверждает Бернард Шоу в своей автобиографии. – Со мной никогда не происходило ничего невероятного. Если кто и нарушал однообразное течение моей жизни, то это я сам, точнее, мои книги и пьесы. Прочтите их, поставьте на сцене, и вы узнаете мою биографию. Все остальное – бесконечная череда завтраков, обедов, ужинов, снов, пробуждений, умываний – словом, самых заурядных вещей».
Кокетничал Шоу или действительно считал историю своей жизни заурядной, мы не знаем. А вот согласиться с ним, несмотря на весь авторитет писателя в мировой литературе, трудно. Судите сами.
Родился Бернард Шоу в Дублине. Отец будущего писателя был не очень успешным бизнесменом и то и дело искал утешение в бутылке. Мать, разочарованная супругом, увлеклась пением и музыкой. А у Бернарда сразу не заладилось с учебой. Парню пришлось сменить четыре школы, на уроках он смертельно скучал, хронически отставал по программе, да и играми сверстников интересовался мало – футбол считал идиотским занятием, а крикет – нуднейшим делом в мире. Куда увлекательнее юному Шоу казались книги: он запоем читал Диккенса, Шекспира, Библию, Беньяна, арабские сказки «Тысяча и одна ночь».
Бернарду было пятнадцать, когда он устроился на работу клерком в фирму по продаже земельных участков, затем был повышен до кассира, отслужив в этой должности четыре года. Когда стало невмоготу – уехал к матери (к тому времени родители Шоу развелись, и мать со старшими дочерьми переехала в Лондон). Жизнь в британской столице поначалу тоже была не сахар: 20-летний Бернард оказался на иждивении стареющей матушки, зарабатывающей на жизнь уроками пения. Один фунт в неделю даже по тем временам было негусто, зато он мог целыми днями наверстывать свое образование в читальном зале Британского музея и оттачивать красноречие на углу ораторов в Гайд-парке. И пробовать силы на литературном поприще. В том, что писательский труд – его профессия, Шоу не сомневался, а вот убедить в этом других оказалось гораздо сложнее. Написанные им статьи, пропутешествовав по редакциям, неизменно возвращались, но Бернард не сдавался.
В 1884 году ему в руки попал «Капитал» Карла Маркса. Это событие оказалось для Шоу знаковым – проникнувшись социалистическими идеями, он вступил в Фабианское общество. Члены этой организации стремились исправить пороки общества не революционным путем, а системой последовательных реформ и прогрессивных законодательств на фоне массового образования. В Фабианском обществе (из которого впоследствии выросла партия лейбористов) Шоу бескорыстно прослужил почти 30 лет, выступая с лекциями, на уличных рабочих митингах как блестящий оратор, пропагандируя социалистические идеи.
Собственно, после одного из таких митингов к нему и подошел молодой писатель Уильям Арчер. Узнав о плачевном материальном положении Шоу, этот активный юноша договорился с редактором Pall Mall Gazette, где сам работал, что мистер Шоу «попробует себя в качестве арт-критика». Обещанное недельное жалованье в 40 фунтов показалось Бернарду астрономической суммой. Так началась журналистская деятельность Шоу, подвизавшегося по трем направлениям – театр, музыка, изобразительное искусство. В течение нескольких лет писатель работал для многих изданий, не пропуская ни одной театральной премьеры, концерта или выставки в Лондоне. Его рецензии отличались прямотой, критичностью, глубиной и остроумными и ехидными ремарками. При этом, конечно, не обходилось без личных пристрастий – с особым пылом Шоу писал о своем любимом композиторе Вагнере, драматурге Генрике Ибсене и художнике Уистлере. Интенсивную журналистскую работу сочетал с написанием пьес, просветительскими социалистическими лекциями и множеством других занятий, так что на женщин времени оставалось мало. К счастью, в Фабианском обществе ему повстречалась Шарлотта Пейн-Таунзенд – ирландская социалистка и меценат.
«Любовь – это заблуждение, будто одна женщина чем-то отличается от другой», –
написал однажды Бернард Шоу и добавил: «Человека, который всю жизнь любит одну женщину, следует отправить либо к врачу, либо на виселицу». Тем не менее с Шарлоттой они прожили вместе 45 лет – до самой ее смерти в 1943 году. Правда, инициативу с самого начала пришлось проявлять невесте: она купила кольца, подала заявление, настояла, чтобы рыжебородый ирландец переехал в ее дом. По Лондону тут же поползли слухи: Бернард, зарабатывавший гроши, женился по расчету – ведь приданое Шарлотты насчитывало не один миллион! Чиновник, оформлявший их брак, и вовсе принял жениха за нищего, явившегося поглазеть на церемонию. Клерка можно понять: на бракосочетание Шоу прибыл в своем старом потертом сюртуке, да еще и на костылях! (у писателя были в то время серьезные проблемы со здоровьем).
42-летняя Шарлотта и 43-летний Бернард сразу условились – никакой супружеской близости. И придерживались этого правила все 45 лет своего брака. Сама Шарлотта питала к интимным отношениям отвращение, а Шоу ее поддерживал. «Половой акт представляется мне занятием чудовищным и низким, и я не в состоянии понять, как могут уважающие себя мужчина и женщина лицезреть друг друга, проведя вместе ночь», – признавался писатель. Не то чтобы у Шоу совсем уж не было интрижек с женщинами – однако любовные романы он предпочитал проживать в эпистолярном варианте. «Лишь почта может обеспечить идеальное любовное приключение, – утверждал Бернард. – Моя переписка с Эллен Терри (известной актрисой) была вполне удавшимся романом. Я мог бы встретиться с нею в любую минуту, но мне не хотелось усложнять нашу восхитительную связь. Ей успели надоесть пять мужей, но со мной она не соскучилась».
Феминистки Шоу недолюбливали: писатель, позволяющий себе высказывания типа «Дайте женщинам право голоса, и через пять лет холостяки будут облагаться кабальным налогом» или «У большинства женщин на уме одно: заполучить своего мужчину и как-то скоротать свой век», не мог претендовать на симпатии поборниц равноправия полов.
Сильно преувеличенные слухи о женоненавистничестве Шоу дошли до королевы. Рассказывают, что однажды знаменитый писатель был приглашен в Букингемский дворец. Беседуя с ним, ее величество вроде невзначай обронила: «Скажите, господин Шоу, это правда, что вы где-то сказали, будто каждую женщину можно купить за деньги?» – «Конечно, правда, Ваше Величество!» «Как? – возмутилась королева. – И меня, что, по-вашему, тоже можно купить?» – «Почему же нет? Ведь вы – женщина…» – «Хм!.. И сколько же, по-вашему, я стою?» – «Я думаю, десять тысяч фунтов». – «Так мало?!» – «Ну вот видите, Ваше Величество, вы уже начинаете торговаться…»
Хотя Шоу и не женился по корыстным соображениям, богатство Шарлотты помогло ему навсегда избавиться от забот о хлебе насущном и полностью сосредоточиться на литературном творчестве.
Вслед за цик-лом «Неприятных пьес» («Дома вдовца», «Профессия миссис Уоррен», «Волокита») выходят сборники «Приятные пьесы» («Оружие и человек», «Кандида», «Избранник судьбы», «Поживем – увидим»), «Пьесы для пуритан» («Ученик дьявола», «Цезарь и Клеопатра», «Обращение капитана Брасбаунда»), «Женитьба», «Мезальянс», «Пигмалион», «Человек и сверхчеловек», романы, памфлеты и многие другие произведения. Бернард Шоу создал свой тип «драмы-дискуссии», эксцентричные герои которой являются носителями конкретных идей и тезисов, постоянно вступая в споры по поводу философских, политических, нравственных и семейных проблем.
Популярность Бернарда резко пошла вверх, после того как он вместе с женой и Харли Гренвилл-Баркер сняли в аренду Royal Court Theatre, в репертуаре которого преобладали «драмы идей» писателя. А после Первой мировой войны Лондон охватила настоящая шоумания. В 1926 году за пьесу «Святая Иоанна» (созданную вскоре после канонизации католической церковью Жанны д’Арк) писателю была присуждена Нобелевская премия «за творчество, отмеченное идеализмом и гуманизмом, за искрометную сатиру, которая часто сочетается с исключительной поэтической красотой». Кстати, Шоу стал единственным писателем, награжденным и «нобелевкой», и «Оскаром» (1938 г.) – за вклад в литературу и работу над фильмом «Пигмалион». Будучи принципиальным противником официальных премий (Шоу утверждал, что «Нобелевская премия – это спасательный круг, который бросают пловцу, когда тот уже благополучно достиг берега»), писатель проигнорировал церемонию награждения, так что вместо лауреата награду пришлось получать послу Великобритании в Швеции Артуру Даффу.
На премиальные деньги Шоу учредил англо-швед-ский литературный фонд для переводчиков произведений Стриндберга, не преминув съязвить: «Я готов простить Альфреду Нобелю изобретение динамита, но только дьявол в людском обличье мог выдумать Нобелевскую премию».
«Я ничего на свете так не боюсь, как выходных дней»
Шоу просто фонтанировал энергией. Его биограф Хескет Пирсон писал: «Он даже разговаривать не мог спокойно: вскакивал, садился, клал ногу на ногу, засовывал руки в карманы, опять вынимал их, выпрямлялся в кресле или далеко откидывался на спинку, свешивался вперед, почти до пола, или заваливался назад –
минуты не мог пробыть в одном положении!» Писатель много путешествовал по миру – посетил США, Южную Африку, Индию, Новую Зеландию. В 1931 году побывал и в СССР, где беседовал со Сталиным. До сих пор шоуведы не пришли к единому мнению по поводу восторженных отзывов писателя об увиденном в Стране Советов – даже человек, столь одержимый социалистическими идеями, не мог бы не заметить, насколько теория коммунизма отличалась от реальной жизни на одной пятой суши.
Когда в Великобритании к власти пришла лейбористская партия, идеи которой Шоу всю жизнь пропагандировал, писателю предложили дворянство и титул пэра, но эксцентричный противник официальных почестей наотрез отказался. Только в возрасте 90 лет он наконец согласился принять звание почетного гражданина Дублина и лондонского округа Сент-Панкрас, где жил в молодые годы. Кстати, начиная с 25-летнего возраста и до конца жизни Шоу оставался вегетарианцем и противником охоты и вивисекции. Тем, кто доставал его вопросами о здоровье, писатель отвечал: «У меня все прекрасно, только надоедают врачи, утверждающие, что без мяса я умру».
Перешагнув девяностолетний рубеж, немного изменил формулировку: «Чувствую себя превосходно, и врачи мне больше не докучают – их самих нет в живых».
Умер писатель 2 ноября 1950 года в своем доме Shaw’s Corner в Эйот-Сент-Лоренсе (графство Хертфордшир), куда переселился еще в 1906 году. За несколько лет до смерти с энтузиазмом отредактировал собственный некролог, а прах завещал смешать с пеплом своей умершей ранее супруги Шарлотты и развеять вдоль тропинок и около статуи святой Жанны в их саду. Когда писателя однажды спросили, в чем секрет его долголетия, Шоу ответил: «Я никогда не относился к жизни всерьез». В устах человека, прожившего 94 года, такой довод звучит убедительно.
АФОРИЗМЫ БЕРНАРДА ШОУ
«Газета – это печатный орган, не видящий разницы между падением с велосипеда и крушением цивилизации».
«И рай, и ад имеют свои преимущества. В раю чудесный климат, а в аду – изысканное общество».
«Репутация врача зависит от числа выдающихся личностей, которых он отправил на тот свет».
«Боюсь ехать в Америку… Верно, ирония – моя стихия, однако при виде статуи Свободы даже я теряю чувство юмора».
«Джентльмен – мужчина, который, пригласив девушку к себе домой посмотреть гравюры, показывает ей гравюры».
«Танец – вертикальное выражение горизонтального желания».
«Молодость – чудесное время. Какое преступление тратить ее на детей».
«Идеальный муж – это мужчина, считающий, что у него идеальная жена».
«Иногда надо рассмешить людей, чтобы отвлечь их от намерения вас повесить».
«Демократия – это воздушный шар, который висит у вас над головами и заставляет глазеть вверх, пока другие люди шарят у вас по карманам».
«Патриотизм – убеждение, что твоя страна лучше других потому, что именно ты в ней родился».
«Если когда-нибудь, гоняясь за счастьем, вы найдете его, вы, подобно старухе, искавшей свои очки, обнаружите, что счастье было все время у вас на носу».
«Алкоголь – это анестезия, позволяющая перенести операцию под названием «жизнь».
«Человеконенавистничество – это плевок в зеркало».
«Животные – мои друзья… и я не ем моих друзей».
«Лучше никогда, чем поздно».
