Гениальный сын земли русской
1(13) февраля 1873 года в Казани родился Федор Иванович Шаляпин – выдающийся оперный певец, первый народный артист республики, солист Большого и Мариинского театров, солист Метрополитен-опера. Изумительной мощи и богатства голос в сочетании с актерским талантом и даром перевоплощения принесли певцу мировую славу, а созданные им на сцене образы стали классикой оперного искусства.
Слово «гений» рядом с именем Федора Шаляпина при жизни ставили часто. Да и после смерти на надгробном камне начертали – «Гениальный сын земли русской». Правда, слова эти написаны по-французски, и земля под камнем на парижском кладьбище Батиньоль тоже не русская…
Во Францию Федор Шаляпин приехал в 1922 году на гастроли. И не вернулся. Этому непростому решению предшедствовала щедро заполненная радостями, скитаниями, творческими восторгами, трагедиями, успехами, унижениями и оглушительной славой жизнь на родине – сначала в России, затем – в Республике Советов.
«Великий Шаляпин был отражением расколотой русской действительности: босяк и аристократ, семьянин и «бегун», странник, завсегдатай ресторанов…»
Дмитрий Усатов
Путь от вятского мужика до бога на Олимпе мировой оперной сцены начался в Казани. Здесь в семье писца земской управы Ивана Шаляпина и крестьянки Евдокии Прозоровой в 1873 году родился сын Федор. Жили бедно, отец, изрядно выпив, почему-то называл сына Скважиной, а жену безжалостно колотил.
Благодаря красивому дисканту в 11 лет мальчика взяли певчим в церковный хор; грамоте он учился в частной школе, затем – в училищах. Федор вспоминал, как в 12 лет впервые попал в театр. Давали «Русскую свадьбу» Сухонина. «И вот я на галерке театра… Народу много. Мне пришлось стоять… Горел газ. Я… был потрясен зрелищем… Запах газа остался для меня на всю жизнь приятнейшим запахом». В 16 лет парень покинул семью, не слишком огорчившуюся, что стало одним ртом меньше, и отправился «в люди». В Казани устроился переписывать бумаги по 8 копеек за лист, а по вечерам ходил в городской сад слушать оперетту. Там и узнал от хористов, что регент собирает хор для Уфы. Со скрипом, но Федора все-таки взяли и даже заключили контракт на 20 рублей в месяц. Пропустим долгую полосу скитаний по провинциальным театрам, первые успехи и даже бенефис, чередующиеся с бродяжничеством и полным безденежьем между сезонами. Судьбоносной стала встреча в Тифлисе: бывший артист императорских театров Дмитрий Усатов, разглядев талант Шаляпина, принял живое участие в его судьбе, бесплатно обучил основам музыкального искусства и оперного пения, а заодно – хорошим манерам и этикету. Разучил с Федором «кормильцев для баса» (у Шаляпина был природный высокий бас) – оперы «Фауст» Гуно, «Русалка» Даргомыжского, «Жизнь за царя» Глинки, устроил в «оперу Любимова» по контракту. «Весь басовый репертуар лег на мои плечи. Я был вынослив, как верблюд, и мог петь круглые сутки. Каждая роль брала за душу», – вспоминал Шаляпин. Отыграв в Тифлисе 62 спектакля и бенефис и запасшись рекомендательными письмами, наш герой отправился в Москву.
Выступление в роли Мефистофеля в Панаевском театре в Петербурге не прошло незамеченным – певцом заинтересовались в Мариинском театре. А в феврале 1895 года он уже держал в руках трехлетний контракт с императорским театром. Затем последовало приглашение от Саввы Мамонтова, в Частной русской опере которого Федор впервые спел одну из своих главных партий – Ивана Грозного в «Псковитянке». Мельник в «Русалке», Варяжский гость в «Садко», Иван Сусанин в «Жизни за царя», Борис Годунов в одноименной опере Мусоргского, Сальери в «Моцарте и Сальери» Римского-Корсакова – эти роли в исполнении Шаляпина стали явлением, неоспоримым свидетельством появления на русской сцене артиста небывалой величины. И не только русской. Мефистофель-Шаляпин произвел фурор в миланской «La Scala» (1901), ознаменовав начало мирового признания оперного певца.
Изумительной мощи, глубины и богатства голос потрясал современников. Мэри Эллис, которая пела напротив Федора на сцене в Нью-Йорке, сравнивала его с колоколом, вибрации которого буквально пронизывали ее тело. Но магия крылась не только в голосе. Потрясающий дар актерского перевоплощения, которым обладал певец, поднимал созданные им образы на небывалую в то время в оперной практике высоту. Шаляпин не только сам продумывал грим, сценический костюм и антураж – он находил новое прочтение характеров традиционного классического репертуара. Писатель Леонид Андреев вспоминал: «Странные превращения происходят на моих глазах… Из-за добродушно и мягко очерченной физиономии вятского мужика на меня глядит сам Мефистофель со всею колючестью его черт и сатанинского ума, со всей его дьявольской злобой и таинственной недосказанностью. Сам Мефистофель… не тот зубоскалящий пошляк, что вместе с разочарованным парикмахером зря шатается по театральным подмосткам и скверно поет под дирижерскую палочку, — нет, настоящий дьявол, от которого веет ужасом… Медленно выступает величаво-скорбный образ царя Бориса… красивое сожженное страстью лицо тирана, преступника, героя, пытавшегося на святой крови утвердить свой трон; за Борисом — злобно шипящий царь Иван, такой хитрый, такой умный, такой злой и несчастный; дальше — сурово-прекрасный и дикий Олоферн; милейший Фарлаф во всеоружии своей трусливой глупости, добродушия и бессознательного негодяйства…» Английский критик, присутствовавший на представлении оперы «Борис Годунов» в Лондоне, утверждал, что, когда Шаляпин пел умирающего царя Бориса, у мужчин в партере волосы встали дыбом.
Работа солистом Мариинского и Большого театров, участие в Дягилевских сезонах в Париже, гастроли в Италии, Германии, Англии, США, концерты и выступление перед царственными особами – трудно поверить, что у Шаляпина оставалось хоть какое-то время на личную жизнь. А между тем у оперного колосса было 9 детей и две супруги. Тут самое время сделать лирическое отступление…
В Частной опере Мамонтова Федор встретил итальянскую балерину Иолу Торнаги. И – безумно влюбился. Иола пользовалась успехом на сцене – уже в 16 лет стала примой-балериной в венецианском театре «Фениче». В Россию ее Савва Иванович заманил высоким гонораром. Неумелые ухаживания русского богатыря поначалу испугали балерину. Такой огромный и шумный, что-то бурно говорит ей на незнакомом языке, то и дело вставляя единственные известные ему итальянские слова – «аллегро», «анданте», «модерато». Чего хочет – неясно. Иола даже имя его выговорить толком не могла и называла «Иль-бассо». Ларчик открылся на генеральной репетиции «Евгения Онегина»: Шаляпин, исполнявший партию Гремина, дойдя до знаменитой арии «Любви все возрасты покорны», вдруг запел отсебятину:
Онегин, я клянусь на шпаге,
Безумно я люблю Торнаги.
Тоскливо жизнь моя текла,
Она явилась и зажгла.
Конечно, не знавшая языка Иола разобрала только свою фамилию и искренне недоумевала: почему это вдруг все в зале засмеялись-захлопали и, как по команде, повернулись в ее сторону. Сидевший рядом Мамонтов невозмутимо разъяснил: «Поздравляю, Иолочка! Федя только что признался вам в любви».
Летом 1898 года Федор и Иола обвенчались в маленькой сельской церкви. «После свадьбы мы устроили смешной турецкий пир. Сидели на полу, пили вино, валялись и озорничали, как малые ребята, – вспоминал Шаляпин. – Поутру, часов в шесть, у окна моей комнаты разразился адский шум – толпа друзей с Мамонтовым во главе исполняла концерт на печных вьюшках, железных заслонках, на ведрах и каких-то пронзительных свистульках».
Через год родился первый сын Игорь, а затем еще 5 детей (три дочери и двое сыновей). Ясное дело, с блистательной карьерой балерины Иоле (теперь ее на русский манер именовали Йолой Игнатьевной) пришлось расстаться. А ведь она считалась одной из лучших танцовщиц своего времени! Но Иола не роптала, посвятила себя мужу и детям, став ангелом-хранителем дома. Только вот ее любимый «Иль-бассо» теперь поглядывал в сторону – в 1906 году в жизни певца появилась другая женщина.
Сам Шаляпин утверждал, что «блудоном никогда не был». Но перед натиском Марии Петцольд не устоял. С богатой вдовой и владелицей пивных заводов Эдуарда Петцольда Федор познакомился на скачках. И понеслось… Младшим близнецам певца тогда не было и года, бросать Иолу с семьей он не собирался – вот и приходилось разрываться на два дома. Жил Шаляпин широко, по-барски – за свои триумфальные выступления запрашивал баснословные гонорары. Фактически у него теперь были две семьи: одна – в Москве, с Иолой, другая – в Петербурге, с Марией, которая родила ему трех дочерей. Иола, знавшая обо всем, молча страдала, мужественно скрывая от детей правду. Да и Марии – незамужней жене – тоже было несладко: их общие с Федором дочери оставались незаконными детьми. Хотя Шаляпин несколько раз подавал прошение царю, чтобы дать им свою фамилию, государь отказывал. Страдал и певец – он любил обе семьи и не хотел никого бросать…
Гордиев узел разрубила эмиграция: уезжая в 1922 году на гастроли, из которых он не собирался возращаться, Шаляпин взял с собой Марию. Официально свой брак с Петцольд Федор оформил лишь в 1927 году в Париже.
В советской России длительное отсутствие Шаляпина не одобряли. Ведь он был первым певцом, получившим от Совнаркома звание народного артиста республики, с 1918 года работал художественным руководителем Мариинского театра. Ну да, конфисковали у него дом, машину, 200 000 сбережений из банка, обыскивали не раз, придирались к семье, высказывали сомнения в полезности его творчества для нового строя – так ведь время было такое. Друг Шаляпина, художник Константин Коровин, вспоминал, что последней каплей для Шаляпина стал приказ выступить с концертом перед «конными матросами». «Кто ж это такие?» — недоумевал певец. «Не знаю, Федор Иванович, но уезжать надо…» – сумрачно ответствовал Коровин.
Даже Маяковский в стихотворении «Письмо к Горькому» (1926) не преминул пройтись по поводу застрявшего в Европе певца: «Или жить вам, как живет Шаляпин, раздушенными аплодисментами оляпан? Вернись теперь такой артист назад на русские рублики – я первый крикну: «Обратно катись, народный артист республики!»
Впрочем, ничего такого кричать революционному поэту не пришлось – в августе 1927 года государственным постановлением Шаляпина лишили звания народного артиста, а заодно и права возвращения на родину. Решение обосновали тем, что певец не желал «вернуться в Россию и обслужить тот народ, звание артиста которого было ему присвоено». Другие источники ссылаются на то, что Шаляпин якобы жертвовал деньги эмигрантам-монархистам.
Тем не менее впоследствии власти периодически предпринимали попытки зазвать прославленного певца в Страну Советов. Максим Горький, с которым Федор многие годы дружил, писал: «Очень хотят послушать тебя… Сталин, Ворошилов и др. Даже «скалу» в Крыму и еще какие-то сокровища возвратили бы тебе». А Немирович-Данченко даже привез ему «устную буллу» от Сталина: «Пусть приезжает. Дом дадим, дачу дадим, в десять раз лучше, чем у него были!» Шаляпин мрачно выслушал и заметил: «Мертвых с погоста не носят. – А потом добавил: – Дом отдадите? Дачу отдадите?.. А душу? Душу можете отдать?»
В эмиграции Шаляпин много и успешно гастролировал: Европа, Китай, Япония, Америка. В 1932 году снялся в главной роли в фильме австрийского режиссера Пабста «Дон Кихот» по роману Сервантеса. Из последних гастролей по Дальнему Востоку, где певец дал 57 концертов, он вернулся уже больным, но все же осенью 1937-го еще дал несколько концертов в Лондоне. Умер Шаляпин 12 апреля 1938 года от лейкемии. За несколько месяцев до смерти писал: «Лежу… в кровати… читаю… и вспоминаю прошлое: театры, города, лишения и успехи… Сколько ролей сыграл! И, кажется, недурно. Вот тебе и вятский мужичонко…»
Через 46 лет, в 1984 году, сын певца Федор Шаляпин-младший перевез прах отца в Москву, перезахоронив его на Новодевичьем кладбище. А в 1991 году, более чем полвека спустя, специальным постановлением Совета министров РСФСР было отменено решение Совнаркома от 1927 года «О лишении Ф. И. Шаляпина звания «Народный артист» – как необоснованное.
