Феерия на Холме
Все великие города раскинулись на семи холмах. Это и Третий Рим – Москва, и просто Рим, и, само собой, Париж. Среди семи парижских холмов есть Холм. Имя ему – Монмартр:
Коль хочешь увидеть Шербург и Шартр,
Поднимись,
не ленись,
На Холм Монмартр!
И, может, отсель
Увидишь Брюссель!
– так начинается Гимн свободной республики Монмартр, о которой писал Андрэ Моруа: «Знаете ли вы о том, что существует Монмартрская республика со своим собственным президентом? Изучите эту республику. Тут все беспорядочно, сумбурно и очаровательно. Это Монмартр».
Здесь на радость туристам что ни дом, то мемориальная доска в память какого-нибудь гениального сорвиголовы.
Начиная с 30-х годов XIX века, здесь повсюду десятками – злачные местечки. И в «Веселый кролик», «Мулен де ла Галетт» 30-х частенько наведывались буржуа, чтобы se canailler – якшаться с канальями. В острых ощущениях там недостатка не было – от фривольной кадрили до прямой поножовщины.
На пути к «Мулен Руж»
Ах ты, мельница, ах, «Мулен Руж»,
Для кого мелешь ты, «Мулен Руж»?
То ль для смерти, то ль для любви.
Для кого мелешь ты до зари?(Из монмартрского песенника)
Дни Всемирной выставки 1889 года ознаменоваись появлением сразу двух монументальных символов Парижа: была достроена Эйфелева башня и открылось легендарное кабаре «Мулен Руж». Открытие состоялось 6 октября 1889 года. Его построили на месте древней танцульки «Белая королева», где некогда блистала Нини – Хорошенький Задик. Теперь там был просто пустырь – на нем-то и заложили первый камень заведения Жозеф Оллер (1839-1922) и Шарль Зидлер (1830-1897) – отцы-основатели легендарного кабаре.
«Увеселительных дел мастер» Жозеф Оллер был подлинным визионером. Этот сын каталонского авантюриста к тому времени открыл в Париже десятки ревю, цирков, танцзалов, даже… «русские горки» (которые сейчас принято называть «американскими»). Его компаньон Шарль Зидлер, или, как его все называли, Папаша Зидлер, свою карьеру начал подмастерьем-дубильщиком – «мочил», по его словам, «вонючие кожи в вонючей речушке Бьевр».
Вечно под хмельком, с красным лицом и седыми бакенбардами, суетливый, вездесущий, виртуозно матерящийся, Зидлер был импресарио от Бога. Это он привел в «Мулен Руж» певицу Иветт Гильбер, танцовщицу Жанну Авриль (Динамит), клоунессу Шаю-Као (что в переводе означает «Шум-Хаос»), гимнаста «Бескостного» – зажег целое созвездие! Зидлер был душой старого Монмартра, а после смерти стал его мифом. И в день его похорон, 12 января 1897 года, «Мулен Руж» – в виде исключения! – не открыл свои двери.
…Но не надо о грустном. Вернемся лучше в день, вернее, в ту ночь 6 октября 1889 года. Тогда на Больших бульварах царил небывалый ажиотаж. Вереница карет с трудом продвигалась по бульвару Клиши в сторону площади Бланш. А там в темном небе победно вращались «кровоточащие» (как выразился Пьер Мак-Орлан) крылья «Красной мельницы».
«Мулен Руж» – творение монмартрского дизайнера Адольфа Виллетта, декоратора «Ша Нуар». По задумке Виллетта, «Красная мельница» должна была напоминать о том, как с площади Бланш на монмартрские мельницы отправлялись ослики, груженные тюками с мукой. А на обратном пути они несли уже другой груз –
кавалькаду монмартрских красоток, во все горло распевавших игривые шансонетки.
С площади Бланш толпа рекой вливалась в кабаре – и какая то была толпа! Аристократы, люди искусства, литераторы, князь де Саган, принц Уэльский, Эли де Талейран, граф де Ларошфуко, князь Трубецкой!
А при этом папаша Зидлер на открытие пригласил не только весь свет, но и весь… полусвет! Самые шикарные кокотки Парижа бок о бок со знаменитостями заполнили огромный зал «Мулен Руж», ярко освещенный электрическими люстрами!
Гостей поражал огромный слон, стоявший в саду. В слоновьем чреве помещалась сцена. Рассевшись за столиками, гости, как безумные, аплодировали заклинателю змей, акробату Валери Дезоссе (то есть «Бескостному»), а комик «Петоман», выдувавший задницей «Марсельезу», смешил публику так, что на дородных матронах с треском лопались корсеты! И, конечно же, затаив дыхание, все ждали «натуральную кадриль».
Этот фривольный танец придумала в 1850 году танцовщица Селест Могадор (впоследствии графиня де Шабрийан). А затем англичанин Чарльз Мортон, создатель первого в мире мюзик-холла, дал кадрили новое имя – «french cancan» («французский канкан»).
«Канкан» значит по-французски что-то вроде «шурум-бурум».
«Канкан пренебрегает, презирает, отвергает все, что напоминает пристойность, будь то жест, одежда, балетное па! Движения танцоров развязны, жесты их неприличны – и все это на подмостках, публично, под самым носом у самых ярых поборников морали? Загадка», – написал в «Пти журналь» журналист Анри Лафорет.
«Огненное ревю»
..Под звуки Оффенбаха на подмостках полыхает огнем «Феерия». Лучшие танцовщицы Парижа лицом к залу задирают стройные ножки в черных чулках на алых подвязках в пене белоснежных кружев! Вот красотки бесстрашно падают на шпагат, в стремительном галопе носочком туфельки как бы невзначай сшибая цилиндр со щеголя из первого ряда! Публика неистовствует! Это изначальное действо сохранилось и в наши дни.
«Обжора»
В эпицентре «Феерии» царила великая Ля Гулю (1866-1929). От ее канкана ходуном ходили сцена и зрительный зал. «Декольтированная до пупка, с черной муаровой ленточкой вокруг шеи, с черной муаровой ленточкой в волосах дерзко проходит Ла Гулю, наглая, победоносная. Прощаясь, вильнула бедром, и перед взором зрителей мелькнули панталоны с вышитым алым сердцем», – записал «на манжетах» завсегдатай «Мулен Руж» Оскар Уайльд.
Ля Гулю означает «Обжора» Так прозвали ее оттого, что с самого детства пятнадцатилетней прачке Луизе Вебер (так ее звали на самом деле) все никак не удавалось досыта поесть. Но алчное обжорство сохранилось в ней на всю жизнь – будь то любовь, алкоголь, сама жизнь.
Ля Гулю прославила «Мулен Руж», а ее обессмертил Тулуз-Лотрек.
Граф Анри Мари Раймон де Тулуз-Лотрек (1864-1901) первым вошел в «Мулен Руж» в день открытия – и остался навсегда. За ним был навечно закреплен столик. В «Мулен Руж» Лотрек дневал, ночевал и рисовал. На полотнах, панно и в первую очередь на афишах Тулуз-Лотрека – везде эта бесстыжая муза. Ля Гулю в профиль танцует на картине «Танец в «Мулен Руж», еле видная за головами зрителей. В толпе, полуобернувшись, на первом плане с улыбкой дьявола Дезоссе – «Бескостный».
Иветт Гильбер – «Сара Бернар варьете»
На картинах Лотрека неизменно, как наважденье, мелькает эта рыжая носатая ведьма, смертельно бледная, затянутая в темно-зеленый шелк, в знаменитых длинных черных перчатках, закрывающих костлявые локти.
«У Иветт Гильбер главное не пение, а слова. У нее несравненная интонация, она заставляет страстно вибрировать каждый звук; любая ее нота драматична, пустяковый скетч она способна превратить в античную трагедию. Иветт Гильбер – это Сара Бернар варьете» – так описал ее Марсель Пруст в журнале Mensuel, где вел театральную хронику.
За заслуги в деле «популяризации и сохранения французской песни» Иветт Гильбер была удостоена ордена Почетного легиона (1936 г.). Ее близким другом был Зигмунд Фрейд.
Колетт – или первый стриптиз
Когда Колетт поступила в «Мулен Руж», она, по словам Саша Гитри, «повела жизнь танцовщицы-писательницы». В то время Париж на все лады обсуждал ее роман с Мисси – то бишь маркизой Матильдой де Бельбёф, урожденной де Морни, дочерью герцога де Морни (сводного брата императора Наполеона III) и русской княгини Трубецкой. Мисси носила мужскую стрижку, фрак, курила сигары. Она безумно влюбилась в Колетт.
В январе 1907 года на сцене «Мулен Руж» состоялась премьера пантомимы «Египетский сон». На афишах значилось, что автор пьесы – маркиза де Бельбёф, и был изображен ее родовой герб. По сюжету пьесы, археолог находит в египетской пирамиде мумию прекрасной девушки и оживляет ее. Под медленную музыку та постепенно разматывает на себе пелены, они падают одна за одной – и, наконец, почти целиком обнажившись, она падает в объятия археолога. Мумию изображала Колетт. Археологом была Мисси. А в зале присутствовал маркиз де Бельбёф, муж Мисси. Оскорбленный аристократ привел с собой в кабаре молодчиков, нанятых для того, чтобы сорвать спектакль. Но их вмешательства не потребовалось.
Когда мумия стала постепенно разоблачаться на сцене, в зале сперва воцарилась гробовая тишина. Когда же Мисси стала страстно на глазах у публики целовать Колетт, раздались свист, улюлюканье, топот! Вмешалась полиция. Пьеса была изъята из ревю. Таков финал этого спектакля – а фактически первого в Европе сеанса стриптиза.
«Годы Мистенгетт»
Как водится, Жанна-Флорентина Буржуа (псевдоним – Мистенгетт,1875-1956) взлетела на подмостки варьете с парижского дна. Будущая всемирно известная певица, звезда «Олимпии» и «Мулен Руж», хозяйкой которого стала впоследствии, Жанна на сцену пришла 10 лет от роду.
В 1909 году антрепренер Макс Дирли приглашает ее в свое шоу в «Мулен Руж». Там она выступает в паре с Морисом Шевалье. Их страсть длилась 10 лет. Во время Первой мировой Мистенгетт сумела освободить его, раненого, из немецкого плена.
Всемирную славу Мистенгетт принесла пронзительная песня «Mon Homme» («Мой мужчина»), которую она исполнила в «Фоли-Бержер» после расставания с Морисом Шевалье:
Ах, отчего, для чего так нужен он
– в чем причина?
В грош меня никогда,
никогда не ставил он,
мой мужчина!
Он сукин кот,
Меня он бьет,
Но словно сучка
я стелюсь,
лишь он мигнет –О, я так его люблю,
О да, о да,
Всю себя ему дарю,
О да, о да!
И себя за униженье презираю
Пусть ему я не жена
И не нужна,
Без него я не жива –
Нет, не жива
И в его объятьях таю!
Мистенгетт умерла 5 января 1956 года в возрасте 80 лет. «…Она была не просто символом Парижа – она была самим Парижем с его сиянием, мужеством и немеркнущим весельем», – сказал о Мистенгетт Морис Шевалье, прощаясь с ней.
Годы шли, на дворе был ХХ век, а слава «Мулен Руж» все разгоралась. Его сцена видела многих знаменитых звезд XX века: здесь выступал Морис Шевалье, начинал карьеру Жан Габен, зал рукоплескал Элле Фитцджеральд и «черной жемчужине» – Жозефине Бейкер, Эдит Пиаф, еще неизвестному Иву Монтану и уже именитому Шарлю Азнавуру, Лайзе Миннелли и Фрэнку Синатре, Элтону Джону и Михаилу Барышникову…
«Сумасшедшая» мельница безостановочно крутилась до I Мировой войны. Она закрылась в 1915 году, но вновь впустила посетителей в 1921-м.
В 1937 году Moulin Rouge переоборудовали в современный ночной клуб, где в программе были пение, фокусы, аттракционы и, конечно, знаменитый канкан.
В 1964 году на сцене был установлен огромный аквариум, где плескались, как золотые рыбки, обнаженные девушки, что вызвало немалый восторг у публики.
«Русский дух» на подмостках «Мулен Руж»
Первой русской звездой кабаре стала Влада Красильникова, мастер спорта по художественной гимнастике. Она попала в «Мулен Руж» в начале 90-х и почти сразу стала примой.
Прежде чем распроститься с «Блистающим миром» – громокипящей «Красной мельницей», позволю себе представить еще одного неординарного персонажа…
«Панталонный смотритель»
Итак, в «Мулен Руж» веселье в разгаре! Разгоряченные парами шампанского лихие кавалеры с развеселыми партнершами скачут по залу в бешеной кадрили! За танцующими, запыхавшись, гоняется багроволицый лысый старичок в ливрее. У старичка во рту… целая гирлянда английских булавок! Это и есть «панталонный смотритель». Старичок мечется по залу, пытаясь закалывать булавками прорехи на панталонах бесстыдниц.
«Нини-Фромаж! Немедленно одерните юбку! – надрывается старичок. – Мари Собачья шкура, у вас на панталонах прореха! Сейчас же переоденьтесь! А вы, Грий д’Эгу, вы вообще без панталон? Наденьте немедленно!» Девицы с хохотом увертываются. Такая должность существовала только в «Мулен Руж».
Последний смотритель скончался в 1908 году. А затем в нем вообще отпала надобность: прорехи на панталонах танцовщиц со временем как-то сами собой затянулись!
