Музей Галуста Гюльбенкяна
«Мои произведения искусства это мои друзья на всю жизнь и мое беспокойство
об их будущем доме вполне естественно», Галуст Гюльбенкян
«My works of art are my lifelong friends and my anxiety about their future home is,
I believe a very natural feeling», Calouste GULBENKIAN
В 1969 году в Лиссабоне открылся новый музей — Музей Галуста Гюльбенкяна, принявший в свои стены художественную коллекцию, давно известную по обе стороны океана. Под одной крышей были собраны произведения, долгие годы экспонировавшиеся в национальных галереях Лондона и Вашингтона, в Британском музее и заполнявшие особняк на Avenue D’Iena в Париже. Все они принадлежали одному человеку – ГАЛУСТУ САРКИСУ ГЮЛЬБЕНКЯНУ (1869-1955).
Он родился в Турции в семье армян. В 1902 году получил британское подданство. Был финансистом, предпринимателем, филантропом и коллекционером. Сфера деятельности – нефтяная индустрия, регион – Ближний Восток. Создал Iraq Petroleum Company по добыче и продаже нефти между арабскими и европейскими странами и США. Известен как «нефтяной король» и «Мистер-пять-процентов» за долю прибыли, получаемую от доходов компании.
Личное состояние Гюльбенкяна было одним из самых больших в мире в первой половине XX века.
Оставил 70 млн. долларов и художественную коллекцию благотворительному фонду (Gulbenkian Foundation).
Коллекция Музей Галуста Гюльбенкяна насчитывает около 6000 предметов искусства (6440) и впечатляет многообразием и исключительно высоким качеством ее составляющих. Они представляют разные эпохи, века, народы, культуры Востока и Запада. Гюльбенкян любовно собирал их в течение 40 лет. Европейские шпалеры по качеству уступают лишь его же ближневосточным коврам. Его частная коллекция древнегреческих монет признается одной из лучших – если не лучшей – в мире. Обсидиановая голова Аменемхета III включена в курсы истории искусств как совершенный образец древнеегипетской скульптуры малых форм.
Собрание редких книг и манускриптов покрывает период с XVI по XX в.
Обожаемые Гюльбенкяном французские мебель и серебро – оbjets de haute époque – представлены первоклассными образцами.
Европейское искусство охватывает период в четыре столетия в разделах рисунка, живописи и скульптуры. Искусство ислама включает керамику, расписные плитки, стекло, бархат Тибриза и Бурсы. Ювелирные изделия Рене Лалика (Rene Lalique) являются высочайшими образцами стиля Art Nouveau. Гюльбенкян был его другом и высоко ценил мастера. «ONLY THE BEST IS GOOD ENOUGH FOR ME».
Cохранился рассказ, как на подаренные отцом 50 пиастров подросток Галуст купил старинные монеты. Отец строго наказал сына за мотовство. Так принял боевое крещение будущий connaisseur.
По свидетельству историка искусств Кеннета Кларка, в 30-е годы за Гюльбенкяном закрепилась репутация серьезного коллекционера, чье имя вызывало смешанные чувства уважения, удивления и страха. Он жил на Avenue D’Iena в Париже, в особняке, перестроенном с учетом размещения его коллекции, о которой много говорили, но очень немногие видели. Хозяин объяснял свой отказ принимать посетителей (даже по рекомендациям) тем, что «для людей Востока дом особое, в какой-то мере священное место… И впустить в святилище незнакомца, пусть даже воспитанного и эрудированного, значит нарушить покой и уединение.
«Хотя, – добавлял он, – старые друзья, которых я люблю, всегда желанные гости». В приватной же беседе он мог сравнить свою коллекцию с гаремом, «который ни один господин не покажет постороннему». Все же одно исключение было сделано – для К. Кларка, директора Лондонской национальной галереи с 1934 года. Возможно, Гюльбенкян хотел присмотреться к Кларку, который мог оказаться полезным в определении будущего коллекции. Как никто другой он знал ей цену – материальную и художественную – и хотел для нее лучшей оправы – музея, где бы экспонаты увидели, оценили и полюбили. Мысль о том, что «его дети» («mes enfants») могут быть замурованы в стенах непосещаемого музея типа Jacquemart Andre или Cognacq Jay, была невыносима.
Восхищение Кларка было искренним. В собрании уже заняли достойное место эрмитажные сокровища, купленные в 1928-1930 гг. Триумф Галуста и боль Эрмитажа. В их числе «Диана» Гудона, «Елена Фурман» Рубенса, портреты кисти Рембрандта, императорское столовое серебро и французская мебель в стилях барокко и рококо.
Но главной неожиданностью Музей Галуста Гюльбенкяна оказался персидский сад на верхнем этаже с деревьями и золотыми фазанами. Он был создан хозяином с размахом, вниманием к изящным деталям и культивированной роскошью. Эта «douceur de vivre», эти мягкость и нежность, разлитые в воздухе, окончательно подкупили Кларка. От всевидящего ока Гюльбенкяна не укрылась сила произведенного впечатления.
Так начались их сотрудничество и дружба. В 1936 году Гюльбенкян собственноручно отобрал и передал в Национальную галерею на временное хранение 31 картину.
Тогда же Британский музей выставил его Египетскую коллекцию. До войны Гюльбенкян серьезно рассматривал возможность передачи своего художественного собрания в дар галерее. Был даже заказ – проект ее нового крыла американскому архитектору Уильяму Делано.
Однако правовая сторона оформления дара зашла в тупик. Гюльбенкян отказывался платить налоги Британии и Франции на оставляемое наследство.
После капитуляции Франции Гюльбенкян покинул Париж и последовал c иранским посланником за правительством Виши. (В течение 24 лет он являлся экономическим консультантом иранской дипломатической миссии.) Британское правительство объявило его «technical enemy».И хотя позднее обвинение сняли, формальных извинений не последовало. Таких вещей Гюльбенкян не забывал.
В Париже оставалась семья дочери. Когда на особняк положил глаз Геринг, быстро думающий зять Kevork Essayan заручился документом о принадлежности дома дипломатическим службам Ирана. Спрятанная в подвалах коллекция была спасена.
В 1942-м Галуст перебрался в Португалию. Его видение будущего для «своих детей» теперь включало создание благотворительного фонда с музеем и учреждениями, оказывающими финансовую поддержку культурным ини- циативам. Идея оставить фонд Португалии прижилась не сразу. Ее, кстати, первым предложил все тот же Кларк.
Тем временем правительство США в преддверии 150-летия столицы попросило Гюльбенкяна передать на временное хранение коллекции из Лондона в Вашингтонскую национальную галерею. Ее куратор (директор с 1956 г.) John Walker помогал Гюльбенкяну в их получении из Англии и за свое трепетное отношение был прозван няней. Он вспоминал эпопею транспортировки бесценного груза морем в 1950-м с ежедневными телеграммами от Галуста. Последнего особенно беспокоила сохранность знаменитой пастели Ла Тура – портрета Duval de L’Epinoy.
На нервной почве Уолкер заработал несварение желудка, таблетки от которого назвал гюльбенкяновскими. Уолкер утверждал, что переговоры о передаче всей коллекции в дар Вашингтонской национальной галерее были многообещающими.
Незадолго до смерти Галуст обсуждал включение в завещание пункта о возможности переноса коллекции в любую страну по решению совета попечителей.
Гюльбенкян умер неожиданно (он был из семьи долгожителей) в 86 лет. Португалии понадобилось несколько лет юридических и дипломатических усилий для получения художественных работ из Франции, Англии и США.
И все же… Уже зная историю Музей Галуста Гюльбенкяна, музея, «который построил Галуст», трудно отрешиться от ощущения, что после grandeur трех столиц – Лондона, Парижа и Вашингтона – скромное очарование Лиссабона по масштабу не совпадает со значимостью художественного собрания, для которого она – четвертая столица – стала конечным пунктом назначения.
