Автопортрет художника в письмах
«Есть люди, и особенно среди наших друзей, воображающие, что слова – это ничто. Напротив, не кажется ли тебе, что ясно высказать мысль словами не менее интересно и сложно, чем выразить ее в рисунке»
Ван Гог – брату Тео, 27 июля 1883 г.
Здорово все-таки, что во времена Ван Гога не было компьютеров и своему брату Тео художник писал не по электронной почте, а чернилами на бумаге. И не просто писал, но очень часто рисовал на полях писем эскизы картин, над которыми в тот момент работал. Эти сохранившиеся пожелтевшие от времени листочки бумаги бесценны – они будто обращают время вспять, и видишь, как за этими бисерными строчками рождается мысль, сопереживаешь или споришь с художником. И чувствуешь, как он радуется, страдает, негодует; догадываешься, как постепенно пустеет бутылка абсента, стоящая рядом на столе: почерк из аккуратного и сдержанного в начале письма постепенно становится все размашистее и крупнее, строчки начинают съезжать вниз вкривь и вкось. В письмах Ван Гога – ключ к его личности, творчеству, судьбе. Подлинный Ван Гог – не в многотомных исследованиях критиков и историков искусства, он здесь, в своих посланиях, говорит прямо – душа к душе.
Тем, что письма Винсента не канули в Лету, мы обязаны двум людям: брату Тео, которому адресовано более 800 посланий художника, и вдове Тео – Иоганне Ван Гог-Бонгер, сохранившей и опубликовавшей их в 1914 году (сам Тео пережил брата лишь на 6 месяцев). К сожалению, Винсент не отличался любовью к порядку и полученные письма не хранил, уцелело лишь около 80 писем к нему от Тео. В 1958 году эпистолярное наследие Ван Гога было переведено и издано на английском. А в октябре 2009 года произошло по-настоящему знаменательное событие: издательство Thames & Hudson выпустило шеститомник писем Ван Гога. Это плод 15-летнего труда трех голландских ученых – Leo Jansen, Hans Luijten и Nienke Bakker. 902 cохранившихся письма из переписки Ван Гога, вновь расшифрованные, переведенные, с многочисленными комментариями и пояснениями к каждому имени или произведению, упомянутому художником, две тысячи иллюстраций – это подлинная эпистолярная энциклопедия Ван Гога.
Письма открывают еще одну грань этого щедро одаренного человека – писательский дар. Его переписка, уникальная по своей обширности и глубине, является одной из самых выдающихся в области искусства XIX века. Редактор издания Филипп Ватсон считает, что энергетика вангоговских писем сродни посланиям Китса, Байрона и Оскара Уайльда.
Винсент свободно владел четырьмя языками – голландским, французским, английским, немецким; очень много читал, обладал завидной эрудицией и постоянно цитировал в письмах своих литературных богов –
Шекспира, Диккенса, Гюго, Эллиота, Золя, Мопассана, Бальзака, а также Библию. Стиль писем художника во многом перекликается с его живописью: он говорит так же, как и пишет красками – просто, ярко, образно, без украшательств и сантиментов. Для него это был способ «думать вслух».
Но не только. Ван Гог никогда не стремился быть одиноким гением – напротив, говорил: «Я предпочитаю, чтобы надо мною насмехались, чем оставаться в одиночестве». Проблема была в том, что в общении Винсент был человеком сложным. Импульсивный, нервный, резкий, неуживчивый – от таких люди стараются держаться на расстоянии. Постылое одиночество гнало его к столу, к листу бумаги – писать для него значило общаться, делиться своими мыслями.
Вся взрослая жизнь Винсента – от 18 лет до дня, когда Тео нашел в кармане куртки умершего брата адресованное ему неотправленное письмо, – проходит перед нами в этих письмах. Второй сын голландского протестанского пастора, Винсент рано начал работать. В 16 лет поступил на службу в гаагский филиал крупной художественной фирмы Goupil & Cie, владельцем которого являлся его дядя.
7 лет проработал Винсент арт-дилером в этой компании, не достигнув, впрочем, особых успехов. Его то и дело перемещали из Гааги в Лондон, где у компании имелись филиалы, пока окончательно не уволили. «У искусства нет худших врагов, чем торговцы картинами, –
написал Винсент. – Они льстят публике, поощряют ее самые низменные, самые варварские склонности и вкусы». В эти годы и началась переписка с братом Тео, не прерывавшаяся до конца жизни Винсента (исключение составляют лишь 1886-1888 годы, когда оба брата жили в Париже). И если поначалу в своих письмах Винсент предстает благодушно-покровительственным, поучающим старшим братом (Тео был на четыре года моложе), то с течением времени их роли диаметрально меняются. Именно Тео стал единственным и неизменным покровителем Винсента в его короткие 10 лет бытия художником. Тео, работавший арт-дилером, поддерживал брата и духовно, и материально. Деньги, которые Винсент получал от Тео, были единственным его деньгами. Кстати, не такими уж маленькими по тем временам – к примеру, вся семья почтальона Рулена (известного нам по знаменитому портрету Ван Гога) с их тремя детьми жила на сумму, намного меньшую ежемесячных 300 франков, которые Тео выдавал Винсенту.
Правда, до того знаменательного дня, когда 27-летний Ван Гог решил стать художником, он напряженно и настойчиво искал свой путь, то бесплатно работая учителем в школах в провинциальных английских городах, то по возвращении в Голландию в книжном магазине. Винсент все больше погружается в христианство, изучает Библию. Горячее желание быть полезным, помогать людям приводит его в миссионерскую школу под Брюсселем. После окончания короткого курса он служит миссионером в бедном шахтерском городке Боринаж на юге Бельгии. Свою миссию Ван Гог воспринял очень глубоко – тратил свое жалованье на лекарства и еду для страждущих шахтеров, раздавал свои вещи, жил впроголодь, спал на полу в полуразвалившейся лачуге. Такое рвение шокировало руководство церкви, и Винсент был освобожден от миссионерской деятельности за «подрыв достоинства духовенства». Однако он не подчинился и какое-то время продолжал миссионерство.
Последовавшие за этим 10 лет – последние в жизни Ван Гога – определили его место в мировом искусстве на века. Правда, произошло это только после трагической смерти художника, но зато теперь даже у мало сведущих в искусстве людей имя Ван Гога вызывает трепет. И, как это часто случается с великими, слава и плохая литература продуцируют из них плоские примитивные памятники, представляя Ван Гога этаким творческим гением с окровавленным ухом в руке, жившим в чаду паров абсента и влачившим дни в психиатрической больнице – пока приступ безумия не заставил его нажать курок пистолета. Добавьте к этому мириады дешевых репродукций его работ и горы сувенирной продукции – все эти чашки, брелоки, футболки и скатерти с картинками художника – массмедиа и коммерция многие годы тиражируют образ, бесконечно далекий как от самого Ван Гога, так и от его творчества. Внести свою лепту в процесс развенчания этого мифа надеется куратор выставки «Подлинный Ван Гог: художник и его письма» Анн Дюма. Экспозиция в Королевской академии искусств в Лондоне станет важным этапом на пути открытия реального Ван Гога. Ей предшествовали выставка в музее художника в Амстердаме под названием «Письма Ван Гога: говорит художник» и уже упомянутое выше монументальное академическое издание 6-томника его писем.
65 живописных полотен и 30 рисунков художника на нынешней выставке представлены рядом с 35 письмами, причем многие работы соседствуют именно с теми письмами, в которых художник рассказывает о них, иллюстрируя рисунками.
«По расхожему мнению, художник был спонтанным, неразмышляющим гением», – говорит Анн Дюма. И доказывает письмами обратное. Перед нами человек, для которого искусство было в жизни всем. Глубина его посвящения и преданности открывается не только в феноменальной работоспособности – за 10 лет своей бытности художником он создал 800 живописных и 1200 графических работ.
Лишенный формального академического образования, в основном художник-самоучка, он стремительно рос – от темной, «земляной» палитры раннего периода «Едоков картофеля», осветляя и очищая цвет в парижских работах, – до звенящей чистоты пейзажей и портретов, созданных в Провансе. Искания и сомнения, неудачи и восторг открытий, детальные описания и разборы созданного, планы – вплоть до штрихов и оттенков цвета будущей картины – рутина и философия творчества заполняют страницы писем Ван Гога. И так из месяца в месяц, из года в год.
«Для всех полотен Винсента Ван Гога характерны избыток силы и страстность выражения. В его настойчивом подчеркивании сущности и характера взятого объекта, в его зачастую слишком дерзком упрощении форм, в его отважном желании взглянуть на солнце широко раскрытыми глазами, в напряженности его рисунка и колорита – всюду видна могучая рука, настоящий мужчина, смельчак, который бывает порой зверски груб, а порой – удивительно нежен», – писал современник художника критик Альбер Орье.
«Я не рассчитываю на долгую жизнь, но у меня есть определенные обязательства и долг: в благодарность за то, что топтал эту землю 30 лет, оставить о себе память – в картинах и рисунках», – признавался Винсент. Вангоговские подсолнухи и ирисы, залитые солнцем поля Арля, вихри звездного неба, интерьеры и портреты, созданные им с огромной любовью и сочувствием к людям, к космической симфонии природы – художник выполнил свой обет сполна.
Психиатры так никогда и не пришли к единому мнению о природе душевной болезни Ван Гога. Более 150 врачей исследовали этот вопрос в разные годы и поставили 30 различных диагнозов. Рок или болезнь тяготели над семейством Ван Гогов, трудно сказать, но из трех сыновей пастора двое покончили с собой, не достигнув и 40 лет, двух других детей в ранние годы поразило слабоумие, а младшая любимая сестра Винсента Вилемина сорок лет провела в психиатрической больнице.
К сожалению, время не пощадило письма Ван Гога: на хрупких листах немало выцветших строк, и этот процесс даже при нынешних технологиях не остановить. Скорее всего, на выставке «Подлинный Ван Гог» мы увидим эти уникальные послания художника в последний раз.
«Хорошо зимой утопать в глубоком снегу, осенью – в желтых листьях, летом – в спелой ржи, весной – в траве; хорошо всегда быть с косцами и крестьянскими девушками – летом под необъятным небом, зимой у закопченного очага; хорошо чувствовать, что так было и будет всегда». Винсент.
Художник солнца, Ван Гог, как подсолнух, всегда поворачивался лицом к свету и жизни, которая в итоге спалила его.
The Real Van Gogh: The Artist and His Letters
23 January – 18 April 2010
Royal Academy of Arts, Burlington House, London W1J 0BD
Vincent van Gogh: The Letters
Thames & Hudson, £325-395
www.vangoghletters.org – cвободный доступ
к новой полной версии корреспонденции Ван Гога в Сети.
Van Gogh’s letters: The artist speaks
до 3 января 2010
Van Gogh Museum
vangoghmuseum.nl
