Жизнь и наследие Андреа Палладио
Выставкой под таким названием чествует Королевская академия искусств 500-летие со дня рождения великого зодчего итальянского Возрождения. Даже на Олимпе наиболее почитаемых богов архитектуры всех времен и народов Палладио отведено особое место. Он единственный зодчий, чьим именем назван стиль в архитектуре – палладианский. Не было в истории архитектора, чье творчество вызвало бы такую волну копирования и подражания, прокатившуюся по континентам: ее резонанс – то усиливаясь, то ослабевая, – не стихал на протяжении пяти столетий.
сегодня невозможно представить себе облик старушки Европы без палладианских дворцов, соборов, вилл и колоннад: Палладио был одним из главных строителей европейской цивилизации. Отзвук творческих идей основателя и теоретика классицизма явственно ощутим и в архитектуре США, Индии, Австралии, Южной Африки. «Четыре книги об архитектуре» (1570 г.) – палладиевская интерпретация «Десяти книг об архитектуре» Витрувия – стали настольной книгой, библией для архитекторов на многие столетия. Не удивительно, что по решению ЮНЕСКО в 2008 году 500-летний юбилей мастера праздновали во всем мире.
Эффектное имя Andrea di Pietro della Gondola, звучащее так по-венециански, Палладио носил до 30 лет. А затем принял новое – Андреа Палладио. Так, в честь греческой богини Афины Паллады, нарек Андреа поклонник его таланта и меценат князь Джорджио Трессино – интеллектуал и гуманист. Родился Андреа в 1508 году в Падуе, входящей в те времена в состав Венецианской республики, в семье каменщика. Работать начал рано, с 10 лет трудясь в бригаде каменотесов. Когда парню исполнилось 13, он убежал в близлежащий город Виченца, где сочетал труд резчика по камню с учебой у мастера Бартоломео Кавацца. Впоследствии практические навыки и знание материалов сослужили ему хорошую службу в архитектурном планировании: о строительной технике Андреа знал не понаслышке.
Впрочем, практикующим архитектором Палладио стал довольно поздно. Этому предшествовали многочисленные поездки по Италии, где он изучал античные постройки, обмерял и зарисовывал сохранившиеся здания и руины. Палладио по-настоящему углубился в строй античной архитектуры, освоил ее язык: многие годы изучал «Десять книг по архитектуре» – единственное сочинение древнеримского архитектора Марка Витрувия, найденное в монастырских архивах в эпоху Возрождения. Убеждения Витрувия о том, что «архитектура должна имитировать природу и строиться на рациональных принципах, ведущих к Красоте, Пользе и Мощи», развил Баттиста Альберти, соотносивший архитектурные пропорции с параметрами человеческого тела. Палладио же заключает в своем трактате: «Здание должно выглядеть цельным, совершенным телом». И еще: «…Когда мы, созерцая прекрасную машину мироздания, видим, каких дивных высот она преисполнена и как небеса в своем круговороте сменяют в ней времена года и сами себя сохраняют в сладчайшей гармонии своего размеренного хода, – мы уже не сомневаемся, что возводимые нами храмы должны быть подобны тому храму, который Бог в бесконечной своей благости сотворил…»
Палладио сумел, сохраняя главные доктрины античной архитектуры, преобразовать ее язык, сделать гибким, доступным и универсальным для современной ему жизненной среды. Созданные зодчим загородные резиденции – органичные реконструкции античных вилл; его городские палаццо соединяют классические ордера с элементами средневековой крепости, а в храмах принципы христианской архитектуры (базилика) выступают в сочетании с античным периптером (храм, со всех сторон окруженный колоннадой). Изящность и стройность пропорций, гармония и строгая упорядоченность, ясность и целесообразность планировки – основополагающие черты зданий Палладио, естественно и органично вписанных в окружающую среду – будь то природный ландшафт или городская застройка.
Храмы, виллы, жилые дома, общественные здания, театры, гробницы, плотины, мосты – кажется, Палладио реализовал все возможные грани своего архитектурного таланта. Более сорока строений, созданных им при жизни, в основном обретаются в Виченце и ее окрестностях, в области Венето и Венеции. Виченце и вовсе слыл городом Палладио: его здания, замешенные на гуманистических идеалах, нашли самый горячий отклик в местном сообществе просвещенных дворян-меценатов, исповедующих античные добродетели.
В списке славных дел архитектора Палладио огромное место занимают созданные им виллы. Из трех десятков загородных усадеб, построенных архитектором, уцелело семнадцать. Каждая – уникальна (Палладио практически не повторяется в своих проектах) и уже не одно столетие остается местом паломничества архитекторов. Объединяющим звеном в планировке вилл стало пристальное внимание зодчего к аграрной, сельскохозяйственной стороне усадебной жизни, стремление объединить прекрасное и полезное. Все эти амбары, конюшни, сеновалы, голубятни и парники, столь необходимые в ежедневном усадебном быту, но обычно стыдливо отодвинутые на задворки, у Палладио предстают строениями высокого стиля, выполнены выспренним языком классической архитектуры. Изобретенный зодчим тип классической загородной виллы шагнул далеко за пределы провинции Венеция: Белый дом в Вашингтоне, сталинский клуб в далекой русской глубинке или Малый Трианон в Версале – все они родом из палладианских вилл, менялись лишь масштаб и размах.
Базилика в Виченце, палаццо Тьене, палаццо Кьерикати, вилла Барбаро-Вольпи, вилла Эмо, вилла Сарачено, вилла Корнаро, вилла Капра (известна под именем Ротонда, одна из самых эксцентричных построек зодчего), церкви Сан-Джорджо Маджоре и Иль Реденторе в Венеции, первое монументальное театральное здание в Италии – Театр Олимпико, начатый в год смерти Палладио, – наиболее известные шедевры архитектора. Но его несбывшиеся творения также не были преданы забвению: в конце жизни архитектор опубликовал свои неосуществленные проекты, и последователи потихоньку осуществляли их один за другим. Так, некогда отвергнутый заказчиком проект моста Риальто в Венеции 200 лет спустя «прописался» в Царском Селе – благодаря усилиям русского архитектора Неелова.
Палладианские здания называют «архитектурным эсперанто, пунктиром цивилизации». Парламенты, театры, музеи, суды и прочие общественные строения в палладианском духе раскинулись на огромной географической территории – от Калифорнии до Петербурга. В России же стиль, созданный великим ренессансным зодчим, прижился на многие столетия.
Три пришествия Палладио в Россию
«Мы все вышли из Палладио, как из гоголевской «Шинели».
Алексей Кононенко, архитектор, мастерская «Обледенения архитекторов»
В России Палладио появился в XVIII веке – в образе своих верных апостолов: итальянца Джакомо Кваренги и шотландца Чарльза Камерона. Вызвала почтенных зодчих Екатерина II, усердно поддерживавшая имидж просвещенной царицы, – по совету своего постоянного корреспондента философа Дени Дидро. И если неторопливый Камерон не особенно преуспел в России (наиболее известен его дворец в Павловске), то истовый палладианец Кваренги (сокурсники даже называли его «тенью Палладио») создал в Петербурге здания, задавшие тон архитектуре столицы: Английский дворец в Петергофе (разрушен в 1942 г.), Академия наук, Эрмитажный театр, Обуховская больница, Конногвардейский манеж, Смольный институт.
Последний, особенно близкий по композиции к палладиевым виллам, стал в России архетипом государственного здания. Портик с ведущей к нему широкой лестницей, раскинутые крылья колоннад, соединяющих дом с флигелем, – эти и другие элементы палладианской архитектуры вошли в плоть и кровь строений по всему лицу Российской империи: от Большого театра -до классических русских усадеб, от казенных строений в провинциальных городах – до сельских домов культуры. Воронихин, Захаров, Росси, Львов, Баженов, Казаков, Старов, Фомин, Стасов – список корифеев русской архитектуры, отдавших в своем творчестве дань палладианству, можно продолжить.
Как продолжились и «пришествия» Палладио в Россию. Второе произошло в начале XX века, в короткий период всплеска неоклассицизма. Его представители -Щуко, Фомин и особенно Жолтовский были убеждены, что язык высокого классицизма дает ключ к решению любой архитектурной задачи. Война, а затем буйный расцвет авангардных течений прервали этот процесс, но когда власти объявили авангард формализмом, начался новый виток неоклассицизма, вошедший в историю под именем «сталинского ампира». Преданный палладианец, академик Жолтовский заканчивает дом на Моховой (почти напрямую цитируя Палаццо Порто великого итальянца!), открывая целую главу в развитии советской архитектуры. Сталинский ампир продержался до 1956 года, с годами скучнея, грубея и тупея, пока не был упразднен небезызвестным «Постановлением об украшательстве». Закончилось третье, и (на сегодня!) последнее, пришествие Палладио в Россию.
Однако интерес к мировому культурному феномену Палладио не ослабевает. В залах Королевской академии искусств в Лондоне, где ныне проходит выставка «Жизнь и наследие Андреа Палладио», представлена впечатляющая экспозиция: большие деревянные модели строений архитектора, выполненные специально к юбилею, его рисунки, чертежи и книги (включая знаменитые «Четыре книги об архитектуре»), живописные полотна кисти Тинторетто, Веронезе, Тициана, запечатлевшие заказчиков и покровителей зодчего, пейзажи Каналетто со зданиями Палладио, работы архитекторов-палладианцев и многое другое. Не обошлось на выставке и без открытий: искусствовед Лионелло Пуппи атрибутировал холст кисти Эль Греко (считавшийся ранее «Портретом неизвестного») как портрет Андреа Палладио, подарив нам новый визуальный образ зодчего, чье имя вот уже пять столетий остается синонимом слова «архитектура».
Andrea Palladio: His Life and Legacy
до 13 апреля 2009
Royal Academy of Arts, Burlington House, Piccadilly, London W1J 0BD
www.royalacademy.org.uk
