Вадим Мунтагиров через тернии к звездам
Балетные критики называют этого танцора «мечтой балетмейстера», на него идут в театр, как приглашенную звезду его ждут во многих театрах мира. В 2010 году он получил английскую премию критиков как лучший классический танцовщик. И вот в марте этого года очередная сенсация: после 4 лет блистательной работы в качестве премьера Английского национального балета Вадим Мунтагиров объявил о переходе в труппу их главных конкурентов – Королевского балета. «Новый стиль» пообщался с Вадимом буквально накануне грандиозных перемен.
Награды:
• Лауреат международного конкурса «Арабеск» (II премия, Пермь, 2006).
• Обладатель Prix de Lausanne международного конкурса в Лозанне, 2006.
• Лауреат международного конкурса Vaganova-Prix (I премия, Санкт-Петербург, 2006).
• Лауреат международного конкурса Youth America Grand Prix (I премия, Нью-Йорк, 2008).
• Обладатель Приза критики в Лондоне (в разделе классики), 2010.
Вы из балетной семьи, близко знакомы с этим видом искусства.
Мой отец Александр Мунтагиров и мама Ирина Копейка танцевали в Челябинском театре оперы и балета им. М. И. Глинки, папа – народный артист России, профессор. Сестра, Элеонора Мунтагирова, которая на 8 лет меня старше, – солистка этого же театра. Я абсолютно театральный ребенок, детство прошло за кулисами. Помню, как бегал по огромному театру, помню родителей на сцене (некоторые спектакли они танцевали вместе), сидел, ждал их, домой хотел. (Улыбается.) Потом папа около семи лет работал там же художественным руководителем балетной труппы, затем его пригласили в город Ханты-Мансийск, где он заведует кафедрой хореографии Ханты-Мансийского филиала Московского государственного университета культуры и искусства, преподает классику, дуэтный танец, историю балета.
У вас не было выбора стать кем-то другим, пойти другой профессиональной дорогой?
Родители не отговаривали и не подталкивали, но подозреваю, что они очень надеялись на то, что стану балетным артистом. Помню, когда я был еще совсем маленьким, папа проверял мой подъем, шаг. В театре мог похвастать моими данными – взять и согнуть меня, буквально свернуть, демонстрируя мою гибкость. Мне не нравилось, я вырывался и кричал: «Хватит! Я не игрушка!» Но папа был горд, что у меня есть данные и есть над чем работать. Балет – это огромный труд. Станешь ты в итоге солистом или нет – неизвестно. При том, что жизнь балетного артиста проходила перед моими глазами с детства, если честно, я не знал, что придется так трудно. В 9 лет я уехал учиться в другой город – в Пермский государственный хореографический колледж, который как раз до этого окончила моя сестра. Я помню, как упаковывал чемодан и думал: как же это здорово! Это оказались мои самые худшие годы. Я помню первую ночь в интернате – не мог заснуть, потому что не мог поговорить с родителями. В комнате меня поселили вместе с двумя другими мальчиками, но я чувствовал себя очень одиноко. Телефона не было, возможность позвонить домой была только раз в неделю. Я часто плакал и хотел домой. Домашнему ребенку, привыкшему к вниманию и заботе родителей, перестроиться было нелегко. Надо было привыкать ко всему, вся жизнь перевернулась. К примеру, мы даже чай не могли в комнате заварить, только у воспитателей попросить, в комнатах не было розеток, телевизор – в фойе. Старшекурсники заставляли нас, младших, бегать за чаем. Или, выстраивая в коридоре, распределяли роли, включали музыку и заставляли для них танцевать. Сейчас это вспоминается с улыбкой, но тогда было обидно. Перед моим первым конкурсом «Арабеск» в Перми отец пообещал, что, если займу место, он купит мне ноутбук. Я занял второе место. Таким образом я стал чуть ли не единственным обладателем ноутбука в училище, и у нас в комнате собиралась очередь поиграть в компьютерные игры. (Смеется.) Потом стали появляться мобильники, общение с семьей стало доступнее.
Искусство требует жертв… Однако, когда слушаешь вас, становится жаль маленьких детей, которым так рано приходится проходить через тернии к звездам.
Мне пришлось уехать еще дальше от дома после победы на международном конкурсе в Лозанне в 2006 году, после чего я отправился продолжать обучение в Лондонской Королевской балетной школе. Мне было 16 лет. С тех пор я живу и работаю в Лондоне. После интерната в России я думал, что в Лондоне начнется райская жизнь. Однако было много трудностей. Ко всему надо было привыкать. К примеру, я ни слова не знал по-английски. Мне дали учителя английского, но толку от него не было. Я жил в комнате с австралийцем, и на первых порах мы общались на смеси пантомимы с английским и русским. Понадобился год, чтобы я выучил язык, в основном в общении. Бытового комфорта было больше, но некоторые вещи меня удивили. К примеру, не было строгого отхода ко сну – когда хочешь, тогда и ложись. Если в Пермском колледже помимо хореографии большое внимание уделялось математике и другим общеобразовательным предметам, то здесь у англичан еще какие-то занятия были, а у нас, иностранцев, не владеющих английским, – ничего.
В чем, на ваш взгляд, разница между русским и европейским балетным образованием?
В России мы много прыгали, прыжок у нас был поставлен великолепно. Здесь мне пришлось запоминать некоторые сложные комбинации – здесь акцент делают на этом. Мне кажется, что планка нашего, российского преподавания изначально выше. В Лондонской Королевской балетной школе нас обучали некоторым вещам, которым мы уже научились в Перми. Там у меня был прекрасный педагог Сергей Иванович Черняев, который не позволял работать на 99 процентов, а только на 100. Я ложился спать с мыслью о том, что я буду делать на следующий день на занятии. Считаю, таких педагогов, как в России, нет нигде. К сожалению, их становится меньше. Это легендарные артисты высочайшего уровня. Когда ты смотришь, как танцуют артисты старой плеяды, то понимаешь, что сейчас никто не может так танцевать! Они не просто танцевали заданные комбинации, они танцевали душой. Если ты умный артист, ты возьмешь лучшее из всего, чему тебя учат, и совместишь это в себе.
В 2008 году вас пригласили в труппу Английского национального балета, вы очень быстро стали солистом, а затем и премьером. Вы довольны своей карьерой?
Да, мне повезло. С первого года меня поставили в пару с ведущей балериной труппы Дарьей Климентовой. Мы подружились, она много помогла, и мне очень комфортно танцевать с ней. Люди говорят, что мы хорошо смотримся вместе. Надо с партнершей быть в хороших отношениях, чтобы свободно отдаться танцу и эмоциям.
Ваши родители передали вам секреты профессии?
Можно сказать и так. Хотя, с другой стороны, они не видели, как я рос, как танцевал. Когда я приезжал домой на каникулы, они меня особо про танцы не спрашивали, им был нужен не артист балета, а их ребенок, по которому они соскучились. Я рад, что у меня появилась возможность приглашать их в Лондон. Я стараюсь поделиться с ними лучшим, что знаю о Лондоне и местной жизни. Время, проведенное вместе, для нас праздник.
