Римас Туминас: и небеса следят за нашей игрой
Последние полгода у театрального режиссера Римаса Туминаса богаты на юбилеи. 13 ноября 2011 года отпраздновал 90-летие возглавляемый им Театр им. Вахтангова (именно в этот день в 1921 году впервые был сыгран спектакль «Чудо святого Антония»), а в январе нынешнего года отметил шестидесятилетие сам маэстро.
Впрочем, на самом деле режиссеру всего 57 лет: в послевоенные годы, чтобы получить место моториста-механика передвижной киноустановки, 14-летний Римас прибавил себе три года. К вахтанговцам Туминас пришел в сложный для театра период, став, кстати, первым иностранным режиссером, возглавившим академический государственный театр в России. И хотя за 5 лет режиссеру пришлось пережить непростые времена, сегодня каждая премьера театра становится событием в жизни Москвы. В минувшем году Театр им. Вахтангова был признан самым посещаемым театром столицы.
После проведения громких и успешных гастролей Московского театра «Современник» продюсер Оксана Немчук не смогла не заметить большой интерес лондонского зрителя к русскому театру. Задумав идею регулярных русских театральных сезонов в Лондоне, в ноябре этого года Оксана привезет знаменитый спектакль театра им. Евг. Вахтангова «Дядя Ваня». Лауреат премии «Золотая Маска» «Дядя Ваня», признан лучшим спектаклем России 2011 года. С 5 по 10 ноября 2012 сцена театра Noel Coward примет у себя звезд российского театра и кино в легендарной чеховской пьесе.
Досье:
Римас Туминас – театральный режиссер, художественный руководитель Театра имени Евгения Вахтангова. Родился 20 января 1952 года в г. Кельме (Литва). В 1970-1974 гг. учился на театральном факультете Вильнюсской консерватории; затем изучал режиссуру в Москве, в ГИТИСе (курс И. Туманова). Дебютировал в Театре драмы Литовской ССР спектаклем «Январь» по пьесе Й. Радичкова (1978). Первая московская постановка – «Мелодия для павлина» О. Заградника (1979) в Театре им. Станиславского. С 1979 по 1990 г. – режиссер, с 1994 по 1999 г. – главный режиссер Государственного академического драматического театра Литвы. В 1990 г. основал и возглавил Малый драматический театр Вильнюса. В 2007 г. принял предложение Федерального агентства по культуре и кинематографии стать художественным руководителем Московского театра имени Евгения Вахтангова. Туминас – лауреат Государственной премии РФ (1999) и ряда театральных премий: «Золотая маска», «Золотой гвоздь», «Хрустальная Турандот», премии им. Станиславского. Награжден орденом Великого князя Литовского Гедиминаса (1998), а также орденом Дружбы (2010) за вклад в развитие культурных связей с Российской Федерацией, сохранение и популяризацию русского языка и русской культуры за рубежом.
Для коренных москвичей Театр им. Вахтангова на Арбате всегда был неотъемлемой частью города, некой иконой. Насколько трудно было решиться взять на себя руководство таким знаковым театром?
В этом-то и была сложность, что я отдавал себе отчет, насколько это трудно. И отказывался сначала. Наверное, хотел (и сейчас хочу!) быть свободным режиссером: приехал – поставил спектакль – уехал! А потом надел шляпу богемную, шарф накинул и гуляешь по Арбату: «Привет, вахтанговцы! Привет, «Современник»! Поиграть в свободного творца очень легко, однако, мне кажется, художник – это человек, который отстаивает ценности – те, что еще остались. И, задав себе вопрос: «Кто же это сделает?», я сам себе ответил: «Только я». Я верю в человека, в любовь, в преданность, в судьбу, в театр и поэтому должен идти и побеждать. Эта вера мне помогает, я не боюсь обязанностей, сложностей и проблем руководства.
Вы попали в театр с гениальными актерами, сложившимся многолетним репертуаром и ворохом проблем. Когда входишь в хозяйство, где больше вопросов, чем ответов, не опускаются ли руки? За что браться в первую очередь – за репертуар, организацию производства, бытовые проблемы? С чего вы начали?
Я начал с того, что снял с репертуара 7 спектаклей. Конечно, это был вызов, но пришлось это сделать. По разным причинам: некоторые спектакли морально устарели либо были чисто развлекательно-концертные, обманывающие зрителей иллюзорным счастьем. Я не хочу обманывать людей, хочу показать, что мы в беде, в хорошей светлой беде, но мы живы, и пусть и горько, и больно, но можем радоваться тому, что мы живы. Летать над этими бедами и возвышаться – это и есть Вахтанговский театр. Вы видите птицу в небе, любуетесь ее полетом, и никто не подумал: а может быть, она больна? И это ее последний полет? Или влюблена, одинока? Но никто ведь не спрашивал об этом птицу, все только радовались тому, что она летает. Вот эту бессмысленную радость я убрал. И обратил внимание на наши болезни. Люди не виноваты: судьбу страны, ее политическую ситуацию они приняли так тяжело, что от этого груза хотелось только хохотать или плакать. У публики не было середины: либо Пугачева – либо мы, либо драма – либо Галкин. Все. Вот эту середину мне хочется заполнить, чтобы стало понятно: да, мы больны, но не безнадежно. Мы только заражены; и театр может помочь нам проснуться, избавиться от кошмаров, выздороветь. Режиссер не имеет права навязывать свои кошмары зрителям – это его личные проблемы. Он должен любить, сочувствовать, сопереживать.
Спектакль «Пристань» – юбилейный, в нем задействован весь старый и новый состав театра…
Извините, но в этом спектакле отражение моего я. Я не рассматривал отдельные судьбы – Ланового, Яковлева, Борисовой. Я всматривался в свою юность – в то, что любил, что живет в моей памяти. Спектакль состоит из восьми пьес. Я хотел вернуть красоту тех лет, когда влюблялся, восхищался, ценил. Через корифеев театра я обращаюсь к той красоте и доброте, перед которыми мы с восторгом вставали на колени. Мы потеряли все эти ценности сегодня, а мне хотелось поклониться, сказать: «Спасибо вам за то, что вы были в моей жизни; а если еще и сейчас есть, тогда это прекрасно!» Это ОНИ сделали этот спектакль – своей памятью, энергией, жизнью своей прокричали, и я вместе с ними! Я только шел за ними.
Вы продолжаете работать над уже поставленными спектаклями, вносите какие-то изменения, коррективы?
Да, я свои спектакли не оставляю: прихожу на представления в театр, помогаю, даю советы актерам, высказываю какие-то замечания. Иногда нам необходимо очиститься, чтобы услышать свое время, эхо нашей сегодняшней жизни.
Пример такого долголетия – ваш спектакль «Маскарад», который многие годы идет в Вильнюсском театре…
Не могу снять… Иногда думаю: все, хватит, пора уже. Но чувствую, что спектакль еще нужен, он «играется на небесах», там есть жизнь, кровь, нерв.
Когда вы задумываете новый спектакль, от чего исходите: от труппы, актеров или от пьесы, от волнующей вас темы? Что для вас первично: кто будет играть или что играть?
Драматургия. Моя работа вторична, я признаю первенство автора. Я – после него, я – с жизнью, но не впереди, а рядом. Поэтому сначала возникают люди, персонажи, судьбы. А потом примеряешь: а кто бы сыграл это, в каком театре, в какой стране? Как сказал Ронсар: «Судьба распределяет роли. И небеса следят за нашею игрой!»
В течение своей режиссерской жизни вы много раз обращались к «Дяде Ване». Как не повторить себя, своего «Дядю Ваню», поставленного десять лет назад?
А я и не пытаюсь. Бывает, мне нравится какая-то песня или романс. Она звучит во мне, сопровождает по жизни, вот я ее и пою – опять и опять. Хорошо! Могу сто раз пропеть! «Дядя Ваня» – это ведь песня! И как мы ее пропоем в этот раз, это интересно? Но всегда она будет оставаться песней о том, как мы прощаемся с жизнью, о том, что нам всем в какой то момент придется проститься с нею, и этому надо научиться – не стать злым, ожесточенным. И я через два года опять буду ставить «Дядю Ваню», вернусь к этой песне. Хуже, лучше – но поставлю. Может быть, надоем всем, но опять буду делать! Надо быть честным. Хорошо тебе, плохо – спой эту песню. Это ведь не какой-нибудь Ваня – это мой отец, мой дядя, мой родной человек. И если я привяжусь к нему, как к родному, тогда, наверное, не ошибусь, не сфальшивлю.
У вас никогда не было желания снять фильм по «Дяде Ване»?
Да, хотелось. Мне часто задают этот вопрос – может, потому, что я на сцене занимаюсь монтажом, да и образование мое – режиссура телевидения – сказывается. Но в какой-то момент я понял: то, что хочу показать, можно выразить только в театре. В театре можно показать все. А фильм… Сейчас, наверное, уже поздно, но я все-таки мечтаю снять фильм.
Почему поздно?
Да стыдно сказать в моем возрасте: «Дебютировал в кино». (Смеется.)
То, что театр вновь, после долгого перерыва, обрел популярность, радует. А как обстоит дело с материальной стороной вопроса? Театр все еще нуждается в государственном финансировании или это уже пройденный этап?
То, что государство не отворачивается от нас, помогает, – это благородно и красиво. Без этого невозможно, но при этом мы стараемся сами зарабатывать на себя, отблагодарить государство за поддержку. Если считаем себя умными и талантливыми, должны уметь зарабатывать деньги сами!
В этом году вы уже приезжали в Лондон для участия в Шекспировском фестивале, теперь вам предстоят гастроли со спектаклем «Дядя Ваня». Как получилось, что Театр имени Вахтангова был приглашен в столицу Британии?
Мы рады и горды, что нас заметили и пригласили на Шекспировский фестиваль. Это ведь очень важно для театра – когда о нем знают, его видят, приглашают. Гастроли со спектаклем «Дядя Ваня», это совсем другая история. В этом году наш спектакль стал лучшим спектаклем года и Оксана предложила нам привезти его в Лондон. Значит, мы нужны миру – и не только Шекспир, но и наш Чехов.
