Customise Consent Preferences

We use cookies to help you navigate efficiently and perform certain functions. You will find detailed information about all cookies under each consent category below.

The cookies that are categorised as "Necessary" are stored on your browser as they are essential for enabling the basic functionalities of the site. ... 

Always Active

Necessary cookies are required to enable the basic features of this site, such as providing secure log-in or adjusting your consent preferences. These cookies do not store any personally identifiable data.

No cookies to display.

Functional cookies help perform certain functionalities like sharing the content of the website on social media platforms, collecting feedback, and other third-party features.

No cookies to display.

Analytical cookies are used to understand how visitors interact with the website. These cookies help provide information on metrics such as the number of visitors, bounce rate, traffic source, etc.

No cookies to display.

Performance cookies are used to understand and analyse the key performance indexes of the website which helps in delivering a better user experience for the visitors.

No cookies to display.

Advertisement cookies are used to provide visitors with customised advertisements based on the pages you visited previously and to analyse the effectiveness of the ad campaigns.

No cookies to display.

Великие люди

Оскар Уайльд: король парадокса

Он будто играл в пинг-понг – легко, элегантно, театрально. Слова прыгали, как шарики… Щелк – афоризм, щелк – парадокс, щелк – оксюморон… Оскар Уайльд, этот гений парадокса, изощренный эстет, «апостол красоты», денди и циник, в любую секунду, подобно фокуснику, достающему кролика из шляпы, извлекал изящно скроенную остроту, шутку. В нем словно бил постоянно действующий фонтан остроумия, фейерверк отточенных парадоксов: «Джентльмен – это человек, который никогда не оскорбит ближнего без намерения», «Весь мир – театр, но труппа никуда не годится», «Человечество относится к себе слишком серьезно. Это его первородный грех», «Любовь к самому себе – роман, длящийся целую жизнь». Соблазн цитировать писателя просто парализует волю! Впрочем, разве он не утверждал: «Единственный способ отделаться от искушения – поддаться ему»?

Однако, сегодня не об этом. Наша тема – жизнь одного из самых остроумных писателей XIX века – Оскара Уайльда. «Хотите узнать великую драму моей жизни? – вопрошал литератор. И отвечал: – В мою жизнь я вложил весь свой гений, в мои произведения – только талант».

Родился Оскар Уайльд 16 октября 1854 года в Дублине. Этот ирландский город имел честь взрастить не одно имя, составившее мировую славу английской литературы, – Свифт, Шеридан, Голдсмит, Шоу, Джойс, Йитс. Родители Оскара Уайльда также требуют отдельного упоминания как личности довольно неординарные.

Отец – доктор Уильям Уайльд, знаменитый в Европе хирург, специалист по глазным и ушным болезням – был удостоен титула сэра. Человек эрудированный и гиперактивный, он кроме медицины занимался археологией, историей, фольклором, увлекался многими женщинами, любил вкусно поесть и выпить. Мать – леди Джейн Франческа Уайльд – дама чрезвычайно амбизиозная и экзальтированная, твердо верившая, что рождена для величия. Она не только знала древние языки и написала множество книг исторического плана, но и сочиняла страстные патриотические революционные стихи под псевдонимом Сперанца (итал. – надежда). В литературном салоне матери и прошло детство Оскара, предпочитавшего аристократическую атмосферу собраний Сперанцы приземленным мальчишеским играм типа футбола. Отцовская неутомимость, творческая многогранность и гедонизм, помноженные на материнскую страсть к языкам, литературе и театральным эффектам, причудливо соединились в характере Оскара. 12-летний парень раздражал сверстников своим высокомерным щегольством – единственный носил черный итонский цилиндр и яркие рубашки. Чтобы проучить чинного франта Оскара, одноклассники однажды, связав, проволокли его вверх по склону высокого холма и отпустили только на вершине. Уайльд поднялся и, отряхнув с себя пыль, невозмутимо заметил: «Вид с этого холма поистине очарователен».

Впрочем, надо отдать Оскару должное – неустанно заботясь о внешних эффектах и сенсациях, он, особо не напрягаясь, блистал и на ниве науки. Королевскую школу Портора (где ему присудили особую премию за знание греческого оригинала Нового Завета) окончил с золотой медалью, заработав стипендию для учебы в дублинском Тринити-колледже, а по его окончании выиграл стипендию в интеллектуальный храм Англии – Оксфорд (классическое отделение). Здесь он, наконец, обзавелся кристальным английским акцентом. «Мой ирландский акцент был в числе многого, что я позабыл в Оксфорде», – вспоминал Оскар. Сочиненная им в годы учебы поэма «Равенна» получила престижнейшую Ньюдигейтскую премию.

В университете Уайльд впервые услышал зажигательные лекции Джона Рёскина и Уолтера Патера. Теории «искусства ради искусства» этих крупнейших мыслителей Англии середины XIX века, а также идеи братства художников-прерафаэлитов вдохновили и сформировали уайльдовскую философию эстетизма. Оскар боготворил красоту и Искусство как ее высшее воплощение (даже писал это слово с большой буквы). «Как смеют утверждать, что жизнь – это главное, а искусство – только отражение, только зеркало жизни! Что жизнь выше, реальнее искусства! Нет, это жизнь, как жалкая обезьяна, подражает во всем искусству, копирует все его движения и жесты. Искусство – единственная реальность, а в жизни все призраки, химеры и фантомы». «Ложь поэзии правдивее правды жизни» – утверждал «апостол эстетизма», сделавший искусство мерилом всех вещей.

И своей жизни в первую очередь. Обосновавшись после окончания университета в Лондоне, Уайльд берет столицу с наскока. «Ирландского остроумца» наперебой зазывают в модные салоны. Его виртуозные парадоксы, колкости в адрес чопорных викторианских устоев, пошлости и тривиальности общества, неутомимые оды красоте зачаровывают одних и бесят других. А сочиненные Оскаром умопомрачительные костюмы, в которых он появляется на Пиккадилли, ежедневно поставляют новые темы для разговоров в светских гостиных и газетах. Кажется, фантазии Уайльда неведомы границы: короткие штаны-кюлоты и шелковые чулки сменяет расшитый цветами жилет, сегодня – пышное кружевное жабо, а завтра вместо шарфа шею обвивает крупная змея. Неизменными атрибутами остаются лишь цветущий подсолнух в руке да выкрашенная в зеленый цвет гвоздика в петлице. Вокруг эстета-денди формируется круг почитателей и последователей. «Если бы я умел разговаривать так, как вы, я бы держал рот на замке и считал это добродетелью!» – заметил один из них. Уайльд парировал: «Что вы, это было бы эгоистично! Себя я еще могу лишить удовольствия говорить – но как же я лишу других удовольствия меня слушать?»

Издав свой первый поэтический сборник «Стихотворения» (1881), Оскар отправляется с циклом лекций в Америку – укрепить свою литературную славу за океаном. Прибыв в Нью-Йорк, на таможне на вопрос, будет ли он что-то декларировать, заявил: «Мне нечего декларировать, кроме моей гениальности».

На одной из его лекций в Бостоне в зале вдруг появилась группа местных денди: 60 студентов Гарвардского университета, одетых а-ля Уайльд – в коротких бриджах, смокингах и с подсолнухами в руках. Вопреки ожиданиям участников маскарада, ничуть не смутившийся писатель с улыбкой ввернул в лекцию фразу: «Я впервые прошу Всевышнего избавить меня от последователей!» Отчитываясь перед приятелем по окончании одногодичного турне по США, Уайльд не преминул шутливо прихвастнуть: «Америку я уже цивилизовал – остались только небеса!»

На очереди был Париж, где Оскар завоевывает симпатии верховных жрецов мировой литературы – Поля Верлена, Эмиля Золя, Виктора Гюго, Стефана Малларме, Анатоля Франса. А вернувшись в Англию, покоряет еще одно сердце – на этот раз женское. Констанс Ллойд становится женой главного эстета Британии, у них рождаются сыновья – Сирил и Вивиан. Сказки, которые написал для сыновей Оскар, – одни из самых светлых, грустных и поэтичных страниц в его творчестве (сборники «Счастливый принц и другие сказки», «Гранатовый домик»).

Наступают годы головокружительной славы Уайльда. Он без труда передвигается в частоколе жанров, с одинаковой легкостью создавая стихи, рассказы и фарсы, философские трактаты и сказки, критические статьи и заметки о женских нарядах, эссе и театральные пьесы. Единственный роман писателя – «Портрет Дориана Грея» – одним махом вознес его на литературный Олимп. Отвечая на 216 (!) печатных отликов критиков, он написал 10 открытых писем в редакции газет и журналов, утверждая, что искусство не зависит от морали. «Мораль – это всего лишь позиция, которую мы занимаем по отношению к людям, которые нам лично не нравятся», – заметил Уайльд.

И если драма «Саломея», по уверениям Уайльда, написанная специально для «этой змеи древнего Нила» Сары Бернар, в Англии была запрещена, то комедии «блистательного Оскара» не сходили со сцен ведущих лондонских театров: «Женщина, не стоящая внимания», «Идеальный муж», «Как важно быть серьезным», «Веер леди Уиндермир». На премьере последней, когда спектакль закончился, на сцене появился Уайльд и, затянувшись сигаретой, изрек: «Дамы и господа! Вероятно, не очень вежливо с моей стороны курить, стоя перед вами, но… в такой же степени невежливо беспокоить меня, когда я курю».

Именно в комедиях великолепие парадоксов Уайльда достигает апогея. Однако, нередко игра ума становится самоцелью, за которой кроется пустота. Один из типичных приемов писателя – перевертывание наизнанку общепринятых мыслей: «Я интересуюсь лишь тем, что меня совсем не касается», «Я могу поверить лишь невероятному» и т. д. – стал необычайно популярен в в английской литературе.

Слава «лучшего драматурга современности», певца декаданса и гедонизма оборвалась в одночасье. О печальной истории любви и страсти знаменитого писателя к молодому лорду Альфреду Дугласу (Бози, как он его называл) рассказано в стольких фильмах и книгах, что повторять ее еще раз вряд ли стоит. Суд над Уайльдом был одним из самых скандальных процессов XIX века. Его знаменитая пламенная речь на процессе о «любви, что таит свое имя», не смогла ничего изменить. Магия красноречия и блеск остроумия впервые не сработали: Оскар переступил грань, которую викторианское общество не прощало.
В 1895 году по обвинению в содомии Уайльда приговорили к двум годам тюремного заключения и исправительных работ. В 1897 году из Рэдингской тюрьмы вышел совсем другой человек – разбитый, сломленный физически и духовно. Даже имя у него теперь было другим – Себастьян Мельмот. Оставленные ему судьбой три года прошли в забвении и скитаниях по Европе. Только несколько верных друзей поддерживали его, буквально спасая от физической гибели. Написанная Уайльдом в тюрьме исповедь –
послание к Альфреду Дугласу («Из глубины») – мучительное прозрение, что «самое страшное не то, что жизнь разбивает сердце… но то, что она обращает сердце в камень». Последняя поэма, вышедшая из-под пера писателя во Франции – «Баллада Редингской тюрьмы» – подписана псевдонимом С. 3. 3. – тюремный номер Уайльда. Умер писатель 30 ноября 1900 года в Париже от острого менингита, спровоцированного ушной инфекцией. А незадолго до смерти 46-летний Оскар со своим прежним сарказмом сказал: «Я не переживу XIX столетия. Англичане не вынесут моего дальнейшего присутствия».

На скудных похоронах на кладбище Баньо присутствовали несколько человек. Лишь девять лет спустя, благодаря стараниям верного друга Роберта Росса удалось перенести и торжественно перезахоронить прах Уайльда на кладбище Пер-Лашез. Крылатый сфинкс из камня работы английского скульптора Джейкоба Эпстайна венчает надгробие.

Говорят, последней остротой, произнесенной Уайльдом, было: «Я умираю как жил – не по средствам». А последним парадоксом писателя стало то, что, уходя в мир иной нищим и забытым, он после смерти обрел всемирную славу.

Афоризмы
ОСКАРА УАЙЛЬДА

•  Англичане обладают волшебным даром превращать вино в воду.

•  Модно только то, что носишь ты сам.

•  Не время создаeт человека, а человек соз-даeт своe время.

•  Мужчины женятся от усталости, женщины выходят замуж из любопытства. И тем и другим брак приносит разочарование.

•  Чтобы определить качество и возраст вина, не нужно пить бочонок до дна.

•  Мысль, которую нельзя назвать опасной, вообще не заслуживает названия мысли.

•  Женщины вдохновляют нас на создание шедевров, но мешают нашему вдохновению реализоваться.

•  Единственно хорошее общество – это ты сам.

•  Чтобы возвратить себе юность, стоит только повторить все увлечения и ошибки молодости.

•  Самые глупые поступки человека имеют своим источником его самые благородные побуждения.

•  Люди удивительно снисходительны; они готовы все простить, кроме гения.

•  Счастье женатого мужчины зависит от женщины, на которой он не женился.

•  Что такое циник? Человек, знающий цену всему, но не знающий ценности.

•  Правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой.

•  Мой долг — это то, чего я не делаю из принципа.

•  В жизни возможны только две трагедии: первая – не получить то, о чем мечтаешь, вторая – получить…

•  Мужчины всегда хотят быть первой любовью женщины. Женщины мечтают быть последним романом мужчины.

•  Женщины бывают только двух родов: некрасивые и накрашенные.

•  В старые добрые времена книги писали писатели, а читали все; теперь же книги пишут все, но не читает никто.

•  Все мужчины – чудовища. Женщинам остается одно – кормить их получше.

•  Если бы обитатели пещер умели смеяться, вся бы история сложилась иначе.

•  Прощайте ваших врагов – это лучший способ вывести их из себя.

•  Поэт может вынести все, кроме опечатки

•  Работа – последнее прибежище тех, кто больше ничего не умеет.

Leave a Reply