Сквозь треск и шелест
Мне всегда бывает интересно разглядывать коллекции книг или музыкальных носителей, когда я попадаю к кому-то в гости. Сейчас они все больше перемещаются в гаджеты, и «облака», и то, что видно на полках, как правило, наследие старших поколений. Многие, зная, что я собираю старые пластинки, часто предлагают мне коллекции, теми или иными путями попавшие к ним.
Недавно Вячеславу, директору одного известного музыкального магазина на Арбате в Москве, передали коллекцию старых, еще граммофонных (правильно говорить – шеллачных) пластинок, и он решил показать ее мне. Коллекция небольшая – альбом с солидной кожаной обложкой и парой десятков граммофонных пластинок внутри оказался собранием лучших образцов музыки, которая была в нашей стране в 40-50-х годах: Леонид Утесов, Марк Бернес, Клавдия Шульженко, оркестр Эдди Рознера, ансамбль легендарного Лаци Олаха и, конечно, пластинка с пасадоблем «Рио-Рита». Длительность одной стороны шеллачной пластинки – не более 4-5 минут. Покупали их, как правило, из-за какой-то конкретной песни. Слушая их, переносишься в ту эпоху. Шелест и треск старых пластинок исчезает, и представляешь себе, как по праздникам, за столом, бережно доставая из этого альбома хрупкие пластинки, люди ставили их на патефон – слушали, подпевали и танцевали под них… За каждой пластинкой может стоять своя история.
Шеллачные пластинки появились в конце XIX века, а первая двухсторонняя – в 1903 году. Их делали из застывшей органической смолы, которую, поглощая сок тропических растений, выделяют самки насекомых из семейства лаковых червецов. Время шеллачных пластинок продлилось до 1948 года, когда фирма Columbia выпустила первую «долгоиграющую» пластинку (long play), откуда пошло сокращение LP, играющую на скорости уже не 78 оборотов в минуту, а 33⅓. Они изготавливались из поливинилхлорида (отсюда появился «винил»). Но в СССР шеллак выпускали еще до конца 60-х годов.
Несколько лет назад в квартире Алексея Козлова – легендарного джазмена и бессменного руководителя ансамбля «Арсенал» – я увидел необычный американский патефон. Алексей Семенович рассказал, как он оказалось у него:
«Еще в советские времена, работая во Всесоюзном НИИ технической эстетики и изучая историю материальной культуры, я подружился с известным знатоком и коллекционером старины Владимиром Резвиным. В его доме проживала супружеская пара (обоим за 90 лет), которая обратилась к нему с просьбой забрать у них патефон и небольшой набор пластинок, чтобы они не попали на помойку после их смерти. Зная мой особый интерес к истории музыки, Володя посоветовал зайти к ним, предварительно рассказав их трагическую историю. Дело в том, что в начале 20-х многие молодые американцы, увлеченные идеей построения коммунизма, откликнулись на призыв советского правительства и перебрались в СССР, готовые работать на благо нового общества. Когда пришло время массовых репрессий, большинство таких энтузиастов в качестве иностранных шпионов были либо расстреляны, либо попали в ГУЛАГ, где работали на благо общества вплоть до середины 50-х. В числе таких энтузиастов и была та самая пара. Покидая Соединенные Штаты, они взяли с собой один из первых бытовых патефонов, который стала выпускать фирма Victor – с мягким ходом заводной ручки, с большим запасом времени работы пружины и с возможностью подзаводить ее во время звучания пластинки, чего не было в первых советских патефонах. Кроме того, у этих несчастных стариков каким-то чудом сохранился набор пластинок. Среди них были записи Федора Шаляпина, сделанные в Америке, а также уникальные записи первых образцов новомодной танцевально-джазовой музыки начала 20-х, оркестра Пола Уайтмена и ряда других. Они были очень рады, что их любимая музыка попадет в руки истинного ценителя, и просили не обижать их вопросами о деньгах».
История этого патефона и коллекции имела продолжение: «В начале 90-х начал приезжать в СССР почти прощеный Василий Аксенов, которого в 1980 году выслали из страны за организацию альманаха «Метрополь» и роман «Ожог», в одной из глав которого описан подпольный концерт «Арсенала». В один из таких приездов он зашел в гости. Нас с ним всегда сближала любовь к традиционному джазу, и я не преминул похвастаться своим последним приобретением. Так мы и просидели весь вечер, слушая старые пластинки на уникальном американском патефоне».
Патефон (от французского Pathéphone) — представляет собой переносную версию граммофона. У патефона рупор уменьшен и встроен в корпус, а сам аппарат выполнен в виде чемоданчика и в застегнутом виде может переноситься за ручку.
Время граммофонных пластинок – это время появление джаза и блюза в США, прекрасных танцевальных оркестров в Великобритании, время замечательных советских песен. Слушая старые пластинки, не обращаешь внимания на их треск и шелест, перемещаешься, словно на машине времени, в ту далекую ушедшую эпоху…
