Как Монтесума сделал не тот выбор
Монтесума будто бы вышел из тех легенд, где реальный человек постоянно проигрывает борьбу с мифами, слухами и стихами школьных учебников. Стоит произнести его имя, и фантазия автоматически дорисовывает перья, золотые блюда, пылающий взгляд, испанцев в стальных нагрудниках и чей‑то зловещий шёпот о боге Кецалькоатле. При этом настоящий Монтесума — живой, сложный, упрямый, тревожный, блестящий, местами суровый — ускользает, будто змея из собственного мифа. Именно поэтому поговорить о нём стоит как о соседе по лестничной клетке, который однажды впустил домой странную группу путешественников, а они потом расписали всем вокруг, что он принял их за небожителей.
Место действия — Теночтитлан, город, где даже утро выглядело как праздник. Каналы почищены, храмы сияют, рынки орут на все голоса, запах какао стоит таким уверенным облаком, что европейцы едва могли дышать. А в центре всего этого великолепия — человек, которого боялись, почитали и одновременно недолюбливали: Мотекусома Шокойотцин. Он же для испанцев — Монтесума II.
Про него рассказывают много разного, и большая часть звучит драматично. На самом деле он родился около 1466 года в семье, которая уже не один десяток лет управляла империей. Сначала был обычным юношей из элиты, потом — воином, потом — жрецом, потом — правителем, который въехал в историю на бронзовом коне фактов и легенд. Его имя переводят то как «сердитый господин», то как «тот, кто гневается благородно», и оба варианта замечательно отражают стиль человека, который мог выслушать советников, а потом всё равно сделать по‑своему.
Жизнь при нём текла громко, насыщенно и дорого. Империя расширялась, торговля росла, города платили щедрый дань, а придворный протокол стал настолько строго выстроенным, что современным дипломатам стоило бы выписать пару заметок. В его дворце работали садовники, повара, дрессировщики, носильщики, советники и специалисты по всему, что только может придумать фантазия. Он завёл личный зоопарк, где мирно соседствовали ягуары, крокодилы, орлы, обезьяны и пара существ, которых сегодня бы назвали туристическими аттракционами человеческой природы. Вокруг всё кипело, но сам Монтесума любил порядок и ритуал. Чтобы подойти к нему, нужно было смотреть в землю. Чтобы говорить с ним, надо было стоять определённым образом. Чтобы дарить ему дары, нужен был ещё один ритуал.
Испанцы, прибывшие к берегам Мексики, об этом, конечно, не знали. Они пришли неожиданной точкой на горизонте, и в какой-то момент эта точка превратилась в мужчину по имени Эрнан Кортес. Время от времени читаешь их отчёты и не можешь отделаться от ощущения, что они сами не верили собственным глазам. Город на воде, золото в интерьерах, странная кухня, незнакомые звери и хозяин всей этой красоты, который смотрел на них так, будто у него перед глазами стояло математическое уравнение.
Поговаривают, что Монтесума принял Кортеса за бога. Так удобно думать: красивая история, мягкий сценарий, трагедия по учебнику. Только учёные давно уже смяли этот миф и сложили в корзину для макулатуры. Никаким Кецалькоатлем испанец для Монтесумы не был. Гораздо вероятнее, что правитель оценил угрозу, увидел странную смешанную армию, не понял их возможностей и решил действовать дипломатично. В его политической культуре незнакомца лучше окружить вниманием, дарами и протоколом, чем бросать на него тысячу копий и устраивать войну в слепую. Желание контролировать происходящее в первые дни вполне логично.
Подарки летели в обе стороны, но каждый видел в них своё. Монтесума предлагал Кортесу место в системе, похожей на гигантскую лестницу обязанностей. Испанцы же воспринимали роскошь как приглашение к захвату. Между двумя мирами лежал культурный разрыв: для одних щедрость — проявление величия, для других — знак слабости. В какой-то момент Монтесума решил, что надо встретить гостей официально и впустить их в столицу. Дальше история становится печальнее.
Кортес, почувствовав тонкую грань между любезностью и подозрением, сделал то, что испанское командование потом оправдывало годами: он взял правителя в заложники. В собственном дворце. Посреди собственного города. Политика эпохи была жестокой, и дипломатия падала на пол, как разбитая ваза. Что происходило в этот период, спорят до сих пор: то ли Монтесума пытался играть в сложную партию, то ли просто оказался в положении, где каждый шаг вокруг был миной.
Его смерть — отдельная драма. Испанцы утверждали, что толпа собственных людей забросала его камнями, пока он пытался их успокоить. Ацтекские источники говорят, что испанцы его убили. Современные историки дружно склоняются к версии, что второе куда ближе к правде. Испанцам очень хотелось показать королю Испании, что ситуация вышла из‑под контроля сама собой, что вождь погиб не от их рук. Но аргументы слабые, свидетели противоречивые, а логика подсказывает: удобнее всего было избавиться от человека, который перестал быть полезным.
Про Монтесуму любят рассказывать байки. Например, что он каждый день ел сотни разных блюд и никогда не повторял одно и то же. Кажется невероятным, но учёные не отмахиваются: кухня при нём была действительно огромной. Или что он принимал ароматические ванны по два раза в день. А ещё был фанатом чистоты настолько, что испанцы считали его настоящим эстетом. При этом одновременно он мог быть жестким правителем, который требовал дани и покорности от покорённых народов, из-за чего многие племена с радостью помогли Кортесу. Люди редко бывают однозначными, и Монтесума — точно не исключение.
Самое ироничное в его истории — то, что он стал носителем «проклятия Монтесумы». И тут речь не о желудочных приключениях туристов, которые впервые попробовали воду из‑под крана. Существует легенда, будто бы дух Монтесумы отомстил всем европейцам. Звучит красиво, но исторической основы ноль. Просто человеческое желание объяснять беды поэтическими сюжетами.
При этом настоящий Монтесума был человеком, который великолепно управлял гигантской империей, строил отношения по понятным ему правилам, был мудрым и хитрым в своих первых шагах навстречу незнакомцам, обладал безупречно выстроенной системой власти — и оказался в моменте столкновения двух вселенных. Это был мир, где европейская жадность встретилась с индейской политикой символов, где одно неверное решение могло стоить целой цивилизации, а страх, сомнения и отчаянная логика держались за руки, как потерявшиеся дети.
Многим кажется, что его правление было обречено. В империи уже назревала усталость: одни города платили слишком много дани, другие тихо злились, третьи мечтали о свободе. Когда Кортес начал объединять недовольных, песочные часы империи перевернулись. Война, болезни, предательства — всё это обрушилось одновременно, как шторм.
Но приписывать всё одной фигуре несправедливо. Монтесума не был слабым. Он был человеком своего времени, со своими страхами и гордостью, со своим внутренним кодексом и представлениями о политике. Он не знал о ружьях, о европейских болезнях, о кораблях, полномасштабно меняющих географию. Он видел незнакомцев, но не видел будущего. И, наверное, никто в его положении не смог бы просчитать весь спектр угроз.
Прошли века, а его имя стало символом трагедии, культурного столкновения и исторического недоразумения. Ему приписывают то, чего он не говорил, навешивают то, чего он не делал, и вырезают детали, которые могли бы рисовать человека ярче. Его биография — пример того, как победители записывают историю по собственным правилам.
Но между строк всё равно виден настоящий Монтесума. Стратег, дипломат, эстет, правитель и человек, который любил порядок. Человек, который боялся ошибиться, и в итоге оказался в эпицентре ошибки века. Правитель, который успел оставить след — не только золотой пылью легенд, но и вполне материальными достижениями империи, державшей мир на ладонях. И фигура, которую лучше рассматривать не как трагического героя, а как человека, который жил за мгновение до конца одного мира и рождения другого.
