Дора Маар. Не только муза Пикассо
«Серьёзное лицо молодой женщины освещали бледно-голубые глаза, казавшиеся ещё более бледными из-за густых тёмных бровей; свет и тени скользили по беспокойным чувствительным чертам. Положив на стол ладонь, женщина быстро вонзала между растопыренных пальцев в дерево маленький нож с острым концом. Иногда промахивалась, и тогда капли крови появлялись на розовых цветах, вышитых на её чёрных перчатках…
Так описывал первую встречу Доры Маар и Пикассо в 1936 году в парижском кафе “Les Deux Magots” Deux Magots Жан-Поль Креспель. Эти перчатки, выпрошенные у Доры в тот памятный вечер, художник хранил всю жизнь. А вот вспыхнувшей к их обладательнице ураганной страсти маэстро хватило лишь на восемь лет. Впрочем, вполне достаточно, чтобы в историю Дора Маар вошла как муза и любовница Пикассо. И «плачущая женщина» на многочисленных портретах. О том, что Маар и сама была талантливым фотографом, живописцем и поэтом, вспомнили лишь после её смерти в 1997 году, когда открылось огромное наследие, все эти годы хранившееся в тайне. Квартира Доры оказалась настоящим музеем ушедшей эпохи, в которой она выбрала жить до своей кончины: картины, рисунки, исторические сувениры, фотографии. Начиная с 1999 года, творчество художницы было представлено несколькими крупными выставками, одна из которых – в Палаццо Фортуни в Венеции (2014) – носила красноречивое символическое название «Дора Маар. Вопреки Пикассо». Экспозиция, открывающаяся в галерее Тейт Модерн в Лондоне этой осенью, – первая в Великобритании ретроспектива её работ: более 200 произведений, охватывающих шесть десятилетий пути в искусстве.
Дора Маар – псевдоним Теодоры Генриетты Маркович (1907 – 1997), дочери француженки из Турени и архитектора хорватского происхождения. Отец, Иосиф Маркович, получил заказ на ряд проектов зданий в Буэнос-Айресе, и Дора росла между Аргентиной и Парижем. По возвращению семьи во Францию изучала декоративное искусство и живопись, поступила в École des Beaux-Arts и Académie Julian, переключившись позднее на фотографию; посещала студию художника Андре Лота, где и произошло её знакомство с мэтрами фотографии Анри Картье-Брессоном, Брассаем и Ман Рэем. К 1931 году вместе с художником кино Пьером Кефером Маар открывает собственную студию, специализирующуюся на фотографиях моды, портретах и рекламе. Яркая красота Доры, её иссиня-чёрные волосы и экстравагантные наряды с широкополыми шляпами и перчатками по локоть, с сигаретами с 25-сантиметровым мундштуком и неизменным «Роллейфлексом» в руках сделали её звездой парижской художественной богемы.
Маар с головой увлеклась идеями сюрреализма, став одним из немногих фотографов, чьи работы представляли на выставках и публикациях одного из самых популярных в те годы направлений в искусстве. Она также активно участвовала в движении левых революционных групп, возглавляемых художниками и интеллектуалами: в 1934 году вместе с Бретоном и Элюаром поставила свою подпись под «Призывом к борьбе», опубликованном Комитетом интеллигентов-антифашистов.
В уличных фотографиях Маар находит своеобразное преломление тема экономической депрессии в Европе: камера художницы запечатлевает парижских клошаров, жонглёров в Лиссабоне, слепых в Барселоне, калек в Лондоне; её манит гротеск и причудливость жизни, контраст прекрасного и безобразного, «тревожная странность бытия»; сюрреалистические фотомонтажи Доры полны искажённых пропорций, неестественных странных ракурсов. На выставке в Тейт покажут созданные в те годы «Портрет Убю» (1936) – гибридное существо из ночного кошмара, а также «29 rue d’Astorg» и Le Simulateur (1935).
Неистовый и трагический роман Доры Маар и Пабло Пикассо развивался на фоне социальных и политических потрясений: попытка фашистского путча 7 февраля 1934 года во Франции, как зеркальный ответ – создание левого Народного фронта; гражданская война в Испании, варварские бомбардировки нацистов, стёршие с земли баскский городок Герника… Личное и политика сплелись в один клубок. Испанец Пикассо берётся за монументальное скорбное и обличительное полотно – «Герника». А Дора становится хроникёром, запечатлевшим на плёнке все этапы его создания. Но она не просто документировала процесс, оставив для истории уникальный исторический фоторепортаж о рождении произведения искусства, – Маар была соавтором «Герники»: после смерти художницы в её личном архиве нашли сотни негативов и контактных отпечатков.
Некоторые исследователи творчества Пикассо полагают, что политизация его творчества в те годы произошла не без участия Доры. Маар учила Пикассо технике фотографии, а он в свою очередь подталкивал её к занятиям живописью. Существует мнение, что честолюбивый испанец терпеть не мог, если другой превосходил его в чём-то; а ведь сильной стороной Доры была отнюдь не кубистическая живопись, а фотография. Как бы то ни было, именно под влиянием Маар Пикассо начал эксперименты по совмещению живописи и гравюры с фотографией. Вместе они создавали на стекле «фотогравюры», используя их как гигантские негативы, которые затем отпечатывали на фотобумаге.
Пикассо рисовал Дору бесконечно, запечатлев её с 1936 по 1945 годы на неимоверном количестве холстов. Менялся стиль художника, и вместе с ним менялся образ Доры: постоянной константой оставалась лишь печаль и скорбь, которой Пабло наделял лицо любимой – будь то классические или кубистические композиции, рисунки или скульптуры. Что ж, для него она всегда оставалась «плачущей женщиной». «Я писал её такой не из удовольствия или садизма. Я могу писать только то, что вижу, а именно такова глубинная суть Доры» – утверждал художник. Правда, иногда простодушно признавался друзьям: «Дору я бью, она так хорошеет, когда плачет». Сама героиня портретов однажды сказала: «Это не портреты Доры Маар – Пикассо всегда пишет самого себя».
Произошло это уже после разрыва с Пабло, от которого Дора так никогда окончательно и не оправилась. Художницу постигла судьба других «муз Пикассо»: Фернанды Оливье, Марсель Умбер, Ольги Хохловой, Марии Терезы Вальтер… Каждая очередная спутница Пикассо была моложе предыдущей: «Если я живу с юной, это помогает и мне оставаться юным…» – любил повторять любвеобильный Пикассо. Чем старше он становился, тем сильнее увеличивался возрастной разрыв между художником и женщинами, которых он избирал на роль музы: последовавшая за Дорой Франсуаза Жило была младше художника на 40 лет, а последняя – Жаклин Рок – на все 45…«Каждый раз, когда я меняю женщину, я должен сжечь ту, что была последней. Таким образом я от них избавляюсь» – заявлял Пикассо. Над некоторыми из его женщин словно зависло проклятие: через пять лет после смерти художника повесилась в гараже самая страстная и чувственная из его возлюбленных Мария-Тереза Вальтер. В 1986 году пустила пулю в лоб отличавшаяся завидным здравомыслием вторая жена Пикассо (к тому времени уже 13 лет как вдова) Жаклин Рок.
Для Доры Маар с её взрывным темпераментом и хрупкой психикой разрыв с Пабло стал огромной трагедией. Психиатрическая клиника, лечение электрошоком, тяжёлый душевный кризис затянулся надолго… Пикассо купил ей небольшой домик на юге Франции, где художница периодически жила, а потом снова возвращалась в свою парижскую квартиру. Живописные работы, созданные Маар в эти годы, близки по стилю абстракции, в основном посвящены окружающим её дом пейзажам. Друзья пытались помочь, организовав в 1957 году выставки работ Маар в Лондоне и в Париже, но экспозиции не имели резонанса, да и сама она не пришла на свой вернисаж в Лондоне, предпочтя остаться в номере отеля и рисовать розу.
Дора всё больше отдалялась от художественных кругов, жила затворницей; заинтересовалась астрологией, мистицизмом, приняла католичество. «После Пикассо – только Бог» – твердила Маар, пережившая художника на четверть века. Мало что известно об этом периоде её жизни, проведённом в одиночестве. В 1980-е она вернулась к фотографии, которую забросила из-за Пикассо четыре десятилетия назад. На выставке в Тейт представят серию фотографий Маар, сделанных без камеры в эти годы, а также более 20 работ, созданных в «затворнический период».
Дора Маар – фотограф, художница, поэт – наконец-то выходит из тени гения XX века, которого любила так неистово и безоглядно.
* * *
Dora Maar
20 ноября 2019 – 15 марта 2020
Tate Modern
Bankside, London SE1 9TG
