Правда и сила

Недавно я читала статью о модном московском сквоте. Меня поразило, что автор несколько раз возвращался к вопросу аренды, подчёркивая, что помещение вообще легально снимается у хозяев и платят за него вполне хорошие деньги, учитывая качество удобств, то есть полное их отсутствие. Какие-то потуги описать в статье творческую атмосферу сего приюта тоже имелись, но в целом впечатление сложилось не радостное. В трущобе жили вполне себе нормальные – и даже не пьющие! – люди, которым просто не хватало денег снять человеческое жильё в центре.

Я помню сквоты 90-х. Да что там сквоты – я помню коммуналки, жилые и заброшенные, помню дворницкие, чердаки, полуразвалившиеся дачи, общаги наконец. Наверное, со стороны они производили не менее чудовищное впечатление, с той только разницей, что туда никто не засылал журналиста для описи убогого или прямо-таки нищенского быта. Потому что – и здесь главное – мы не чувствовали себя бедными, мы чувствовали себя свободными. И из этого чувства свободы всё и рождалось – и концептуальное искусство Булатова, и «Брат» Балабанова, и «Поколение П» Пелевина – да и всё-всё-всё!

Я сижу и собираю аукцион современного русского искусства, те имена, которые тридцать лет тому назад, казалось, вот-вот должны были захлестнуть, затопить, покорить мировой арт-рынок. Но какой-то «антиволной» их отбросило обратно в океан невнятного ожидания неизвестного чего. Мировой рынок современного искусства бурлил и закипал, в него приходили все, кто хотел, и всем находилось в нём место. Кроме русских. Даже сами русские их перестали покупать. Вообще. На складе у меня пылились огромные полотна современных русских художников, московских концептуалистов как двухмерные братские могилы. Конечно, их поклонники были и будут всегда, были и будут ценители и коллекционеры – но не было главного для успеха – не было моды ни на что русское современное, настоящее.

В одном из интервью Балабанов беседует о своём творчестве и вскользь спрашивает журналиста «А вы смотрели «Кочегара»?» «Нет» – признаётся тот. Представляете, человек берёт интервью у гениальнейшего русского режиссёра ХХ века, не посмотрев его главный фильм. И это нормально. И Балабанов, кажется, не задет. Как тут быть задетым, если заявленные сборы у фильма 180 тысяч долларов…

Умер от рака мой приятель писатель Владимир Шаров. Да, кажется, его читали – как-никак, лауреат «Большой книги». Но, держу пари, вы о писателе таком не слышали. А ведь он был одним из крупнейших талантливейших мастеров ХХ века. Не только в мире, в России голос его не услышали за вечным площадным шумом… Но ведь рукописи не горят! Откройте Интернет, наберите Володино имя – и с вами заговорит великий русский мыслитель. Он ответит на те ваши вопросы, которые вы даже не успели ещё себе задать.

Поверьте, это не игра слов. Просто те избранные, что сидели в сквотах, на чердаках и в дворницких, проделали за нас много интеллектуальной работы, которую нам ещё только предстоит осмыслить. И я свято верю, что то, что они сделали и делают, не пропало. И не пропадёт.

Скажу больше – мне кажется, что невидимо сдвинулся какой-то рычаг, что-то тяжело ахнуло в недрах космоса – и появилось ощущение, что вот сейчас надо попробовать вернуть! Что открылась какая-то потайная дверь – время пришло!

Я сижу и перебираю фотографии работ для будущего аукциона – Чуйков, Монастырский, Файбисович, Филиппов, Пригов, Пепперштейн, Пивоваров, Кошляков… Иногда я поднимаю голову и смотрю на блаженно синее море, на фейерверки над Cap Ferrat – лазурка гуляет в этом году как никогда! Но будущее не у тех, кто чувствует себя богатым, а у тех, кто чувствует себя свободным.

…

…

* * *

…Аукцион русского искусства MacDougall’s

27 Ноября 2019, 10:30

Asia House, 63 New Cavendish St., London W1G 7LP

* * *