Бриджит Бардо — от секс-символа до защитницы животных

Бриджит Бардо — имя, которое уже само по себе звучит как марка шампанского или название парфюма. Она была иконой, мифом, соблазнительницей и скандалисткой, женщиной, которая умудрилась превратить свои недостатки в фирменные штрихи и навсегда вписала себя в историю поп‑культуры. И при этом умудрилась прожить уже долгую жизнь, превратившись из секс‑символа 50‑х в убежденную защитницу животных. Удивительно, но факт: Бардо давно не снимается в кино, а говорить о ней всё равно хочется, как будто фильм с её участием только что вышел.

Она вовсе не собиралась становиться актрисой. Первоначально Бриджит занималась балетом и мечтала танцевать на сцене «Гранд Опера». В её детстве всё выглядело так, что мир увидит ещё одну прима‑балерину, но судьба решила иначе. Фотосессия для модного журнала открыла перед ней кинематографические двери. Её первый контракт был связан вовсе не с кино, а с рекламой одежды. Но объектив влюбился в неё с первого взгляда, и путь был предрешён.

Её внешность казалась «неправильной» по стандартам своего времени. Лоб слишком высокий, губы слишком пухлые, волосы слишком светлые. Но именно это и сработало: она не была похожа ни на кого. Мир уже насытился одинаковыми кинодивами с лакированными причёсками. Бардо появилась как ветер с Ривьеры, свежий и бесшабашный. Её небрежная улыбка и походка будто нарушали правила хорошего тона, и это раздражало одних и сводило с ума других.

Фильм «И Бог создал женщину» стал для неё и пропуском в вечность, и источником бесконечной критики. В 1956 году публика ещё не была готова к такой откровенности. Скандал вокруг картины сделал её знаменитой быстрее любой рекламы. И хотя критики обвиняли её в бездарности, зрители штурмовали кинотеатры. Франция разделилась: одни видели в ней угрозу морали, другие — олицетворение свободы. Америка вообще едва пережила её появление на экране.

Её стиль стал феноменом. Бардо придумала моду на открытые плечи и платья «бардо» с широким вырезом. Она ввела в оборот чёрные стрелки на глазах и небрежно растрёпанные волосы. Её влияние на моду было настолько сильным, что до сих пор платья и блузки с открытыми плечами называют её именем. В парикмахерских девушки просили «сделать причёску как у ББ», а в косметичках появлялись помады «в тон Бардо».

Парижане прозвали её «Марианна с нечесаными волосами». Это был намёк и на её непринужденный стиль, и на революционность образа. Она словно олицетворяла свободу, которая только начинала просачиваться в послевоенное французское общество. Образ женщины, которая сама выбирает, как жить и кого любить, стал символом новой эпохи.

Она обожала животных настолько, что однажды отпраздновала день рождения, пригласив не друзей, а десятки коз, собак и кошек в своём доме в Сен‑Тропе. Позже она продала драгоценности и одежду от кутюр, чтобы финансировать фонд помощи животным. Многие были в шоке: как человек, который купался в роскоши, может вдруг отказаться от всего ради бродячих собак? Но Бардо никогда не играла роль, она просто делала то, что считала правильным.

Её личная жизнь всегда казалась нескончаемой драмой. Она выходила замуж четыре раза, но её романы с музыкантами, художниками и актёрами обрастали легендами. Каждый раз журналисты находили в её жизни новый сюжет для таблоидов. Её связывали с Жаном-Луи Трентиньяном, Сержем Генсбуром, Пабло Пикассо, и список имён казался бесконечным. Для прессы она была неисчерпаемым источником сенсаций.

Она страдала от депрессий и даже предпринимала попытки суицида. Это шокировало поклонников, ведь Бардо считали воплощением счастья и красоты. Её честность в признаниях только усилила ореол скандальной, но живой личности. Она не пыталась скрывать слабости за глянцем. Бардо показывала, что быть иконой не значит быть счастливой.

В Советском Союзе её культ был настолько сильным, что парни называли мотоциклы «БэБэ». И хотя фильмы показывали с купюрами, а фотографии печатали неохотно, образ французской богини просачивался сквозь железный занавес. Песни сочиняли в её честь, а девушки учились завязывать косынки «по‑бардовски».

Она однажды сравнила себя с бутылкой шампанского: «Меня открыли, я зашипела, и все захотели попробовать». Метафора оказалась настолько точной, что пресса повторяла её десятилетиями. Даже критики, которые ненавидели её фильмы, признавали, что энергетика у неё взрывная.

Бриджит Бардо не любила Голливуд и сознательно отвергала карьеру в Америке. Она считала, что тамошние студии превратят её в очередной «продукт». Французская свобода была ей ближе. Она предпочитала снимать фильмы с Лелушем и Вадимом, чем блестеть в бездушных голливудских мюзиклах.

На пике популярности она зарабатывала больше, чем любая другая европейская актриса. И всё же позже она спокойно отказалась от карьеры и от мира роскоши, чтобы посвятить себя животным. Её выбор выглядел странным, но именно в этом и была Бардо: всегда наперекор.

Она умудрилась вдохновить целое поколение музыкантов. Джон Леннон писал, что в юности мечтал встретить Бриджит. Серж Генсбур посвятил ей песни. Даже Боб Дилан признавался в юношеском увлечении. В музыкальной культуре 60‑х имя ББ звучало как пароль свободы.

Её сравнивали с Мерилин Монро, хотя сама она не любила такие параллели. Монро казалась ей слишком американской, слишком глянцевой, тогда как Бардо ценила европейскую лёгкость. Она предпочитала шампанское винтажному виски и пляжи Сен‑Тропе неоновому Голливуду.

Она снялась более чем в сорока фильмах, но сама признавалась, что любит лишь несколько. Для неё кино было скорее приключением, чем профессией. Она никогда не училась актёрскому мастерству и считала, что её главная роль — это быть собой.

В 1973 году она официально завершила карьеру в 39 лет. Это выглядело почти вызывающе: кто в здравом уме уходит на пике славы? Но Бардо сделала именно так. Она заявила: «Я больше не хочу показывать себя на экране. Я хочу жить настоящей жизнью». И сдержала слово.

Она всегда дружила с художниками. Пикассо, Дали и Ворхол называли её музой. И каждый пытался поймать в её лице то, что делало её неповторимой. На полотнах Дали она выглядела словно мифическая Афродита, у Ворхола — символ массовой культуры.

Несмотря на легендарный статус, Бриджит Бардо никогда не скрывала, что не любит стареть. Она честно говорила, что старость — это тяжело, и не стремилась сохранять образ вечной красавицы. Её фотографии последних лет часто шокировали публику, но Бардо не делала подтяжек, она предпочитала честность.

У неё были натянутые отношения с сыном. Она сама признавалась, что материнство оказалось для неё испытанием куда большим, чем киносъёмки или скандалы. Сын не простил ей холодности, а она — его обвинений. Эта история только усилила ощущение трагичности её судьбы.

Её называли «богиней пляжей Сен‑Тропе». Фактически именно она сделала этот курорт мировым символом беззаботности и свободы. До неё это был милый рыбацкий городок, после — мекка богемы и миллионеров.

Она умела шокировать публику фразами. Например, когда журналист спросил, что она думает о браке, Бардо ответила: «Это как гриб: сначала вкусный, потом токсичный». И зал взорвался смехом, хотя в её словах чувствовалась горечь.

Она появлялась на обложке «Vogue», «Elle» и «Paris Match» чаще, чем кто бы то ни было в её поколении. Её лицо знали даже те, кто ни разу не смотрел её фильмы. Она была брендом, символом и в то же время женщиной, которая могла заплакать перед камерой.

Она стала первым французским секс‑символом мирового масштаба. После неё появлялись и другие, но статус именно Бардо так никто и не смог повторить. Её имя стало нарицательным. Даже если кто‑то никогда не слышал её голоса, он наверняка слышал её фамилию.

Она дружила с Шарлем де Голлем, хотя не раз высказывалась резко о политике. Потом её заявления о мигрантах и обществе вызвали бурю критики. Но Бардо никогда не умела молчать. Она всегда говорила то, что думала, даже если это стоило ей репутации.

Её дом в Ла Мадре стал настоящим приютом для животных. Там жили десятки собак, ослы, козы и даже пони. Гости поражались: рядом с Бриджит можно было услышать лай громче аплодисментов.

И, пожалуй, самое удивительное: Бриджит Бардо всё ещё с нами. Живёт в своём доме с животными, даёт редкие интервью и продолжает будоражить воображение. Она давно уже не о кино, не о моде и даже не о скандалах — она о том, как одна женщина сумела стать символом эпохи и при этом остаться верной себе. История Бриджит Бардо — это история о том, как харизма способна пережить десятилетия и превратиться в легенду, которая не стареет.