Customise Consent Preferences

We use cookies to help you navigate efficiently and perform certain functions. You will find detailed information about all cookies under each consent category below.

The cookies that are categorised as "Necessary" are stored on your browser as they are essential for enabling the basic functionalities of the site. ... 

Always Active

Necessary cookies are required to enable the basic features of this site, such as providing secure log-in or adjusting your consent preferences. These cookies do not store any personally identifiable data.

No cookies to display.

Functional cookies help perform certain functionalities like sharing the content of the website on social media platforms, collecting feedback, and other third-party features.

No cookies to display.

Analytical cookies are used to understand how visitors interact with the website. These cookies help provide information on metrics such as the number of visitors, bounce rate, traffic source, etc.

No cookies to display.

Performance cookies are used to understand and analyse the key performance indexes of the website which helps in delivering a better user experience for the visitors.

No cookies to display.

Advertisement cookies are used to provide visitors with customised advertisements based on the pages you visited previously and to analyse the effectiveness of the ad campaigns.

No cookies to display.

Интервью

Ольга Свиблова. Выпадающая из правил

Основатель и директор музея «Московский Дом фотографии» и Мультимедиа Арт Музея; кинорежиссёр; куратор; академик РАХ; сценарист. Входит в международный рейтинг 100 самых влиятельных людей в мире искусства по версии издания Le journal des Arts

IMG_9141      – Ольга, Вы родилиси 6 июня, в один день с Пушкиным.  Чувствуете     ли вы какую-то особую связь с поэтом?

     – Никакой.

    – Пушкина любите?

    – Сейчас я его люблю, но очень не любила, когда была ребенком.  Я думаю это        было противостояние, как у многих подростков.    Мне больше нравился                      Лермонтов. Но чем старше я  становилась, тем больше я любила Пушкина. Сейчас я его обожаю  и точно знаю, что у меня нет арабской крови. Я не арапчонок.  Была бы рада, но нет.

– Когда последний раз перечитывали?

– Месяца два назад. “Маленькие трагедии”, которые мне нравятся больше всего.

– Так как Вы являетесь основателем и директором Московского Дома Фотографиии и Мультимедия Арт Музея, хочу у вас спросить “как художник художника” – Вы рисовать умеете?

– Нет.

– Любите фотографировать?

– Люблю. Но никогда не показываю. Делаю их исключительно для души. И уже отошла от цифровых камер. То, что я снимаю сегодня, я снимаю на телефон. Когда есть время, выкладываю на Instagram. Когда нету – спокойно живу. А они копятся тысячами на телефоне.

– Как Вы относитесь к тому, что сейчас все вокруг фотографируют буквально каждый свой шаг, выкладывая потом фотографии в социальных сетях?

– Хорошо отношусь. Фотография – это Media. И совершенно не важно чем ты снимаешь. Важно понимать для чего ты это делаешь и правильно ставить задачи. У кого-то это получается, а у кого-то нет.

Кроме того, текст живет в контексте. Фотография – это тоже текст. И она живет в разных контекстах: она живет в социальных сетях, она живет в журнале, она живет в выставочном пространстве. Ее жизнь зависит только от контекста. Если у человека, который ее сделал, есть голова и message – она будет жить.

Это как, когда человек рисует. Любой что-то русует. А в ХIX веке почти каждых человек из приличной семьи пользовался акварелью, как грамотностью. Это же не значит, что все стали великими художниками.

– Ваш сын – фотограф. У него в детстве, юности была альтернатива не становиться фотографом?

Было много альтернатив. Его папа, Алексей Парщиков, прекрасный поэт. Мы с ним все время водили сына все в кино. Поэтому он выбрал кино, как профессию. Закончил ВГИК, стал оператором, работает в кино. И хорошо работает. Фильмы, которые он делал, получали премии.

– У Вас с ним хорошие отношения?

– Они разные. Эмоциональные. Но они есть. Это очень важно. Мы все время на контакте.

– Вы им гордитесь?

– Скорее волнуюсь.

Я понимаю, как трудно быть художником.

Но я горжусь тем, что мой сын пока меня радует. Если бы мне не нравилось, что он делает, я, наверное, попыталась бы восстать. Хотя понимаю, что это бесполезно. Люди всегда сами выбирают.

– А быть художником трудно?

Сегодня и банкиром быть трудно. 5-7 лет назад я видела огромное количество журналистов, переводчиков, биологов, которые стали инвест-банкирами. А сегодня я вижу инвест-банкиров, которые стали кем угодно, художниками, продьюсерами и тд.

Но быть художником, жить в арт-среде, это двойной риск. Не только материальный, если не чем будет кормить семью, но и моральный риск. Для художника сам момент творчества гораздо более счастливый, чем видеть свои работы в крупнейших музеях, на конкурсах, получить премию. Момент творчества – он самый главный. На него нельзя влиять. Иногда идет, иногда – не идет. В любой профессии нужно творческое начало. Но у художника нет другой профессии и это делает его жизнь еще более сложной. Не зависимо от того, люблю я автора или не люблю, лучше помогать художнику.

А если есть возможность не быть художником, то лучше не быть.

– Готовы ли рассказать о Вашем новом проекте?

– За четыре дня в Лондоне у меня было как минимум 14 встреч из которых обязательно что-нибудь прорастет. Но объявлять о чем-то еще рано.

– Когда готовится новый проект, что самое главное? Пойдет – не пойдет? Выстрелит – не выстрелит? Примут – не примут? Найдется ли финансирование?

– Все вместе.

У моего сына Тимофея открывается выставка в ММОМА “Фигуры Интуиции”, посвященная его отцу Алексею Парщикову – замечательному поэту, у которого есть цикл стихов с таким названием.

Так вот, я считаю, что по миру нас ведет сначала фигура интуиции. Она идет первая, а за ней уже идет все рациональное и визуальное. Но у тебя, кроме интуиции, должен еще быть еще и опыт, чтобы рассчитать весь спектр. Включая и психологию художника, которая всегда затратна. Ты всегда по разному отдаешься разным художникам. Это и время и душевные силы. Это и счастье в конце концов.

Все возможности надо рассчитывать.

– Вы по образованию психолог. Окончили факультет психологии МГУ. Помогает ли Вам это в работе с художниками? В людях хорошо разбираетесь?

Любой человек, закончивший факультет психологии, имеет определенные проблемы. Если у тебя нет проблемы разобраться в себе самом и в себе самом развиваться, на этот факультет не идешь.

Это очень хорошее гуманитарное образование. Оно не поможет научиться разбираться в людях и  самом себе. Зато научит с пониманием относится к себе, с определенным терпением даже. Потому что нетерпение в отношении себя – это тоже радикал-нормальное свойство. Если ты начинаешь себя съедать, то становишься опасен и для себя и для окружающих. Надо как-то все время находить баланс с самим собой  и с другими людьми. Надо понимать, что людей не переделаешь. Даже себя можно очень ограниченно переделать. Надо принимать людей и самого себя такими, какие есть и радоваться, восхищаться всему прекрасному, что есть вокруг.

– Вы любите Лондон?

– Сейчас да. У меня были разные этапы взаимоотношений с Лондоном.

Я обожаю солнце в Лондоне. Оно все время вылезает. Когда оно появляется, то это такое “Бам”! Такого солнца нет нигде. Не на юге, не в Париже – городе света. Чисто Лондонское солнце.

– Есть ли запах у городов? Чем пахнут ваши любимые города?

– Париж не пахнет ни чем. За это я его люблю. А Нью Йорк пахнет! Причем по разному. И не всегда приятно. А Лондон… Я люблю в Лондоне раннюю-раннюю весну. Мне кажется она первая приходит именно в этот город. Когда еще листики не раскрылись и есть какой-то удивительный запах азона и свежести.

Очень люблю Лондон последнии 10 лет. Я думаю, что это Place of energy сегодня. Не знаю, на сколько этой энергии хватит. Энергия – это кочующая субстанция. Все время выбирает разные места. Когда-то она была в Париже. В начале ХХго века. И она точно была в Нью Йорке в шестидесятые и до конца 80х. Эта энергия была в Москве с середины 90х и до середины 2000х. И она еще есть в Лондоне.

Я конечно не знаю куда она двинется дальше, но мы пойдем за ней.

IMG_9161

– Ваши путешествия больше связаны с работой или…?

– Они всегда связаны с работой.

– Никогда не хотите просто так куда-нибудь сбежать?

– Нет. Я никогда никуда не хочу сбежать. Когда мне нужно что-то для себя, я очень консервативна – 23 года отдыхала в одном и том же месте. В нашем плавучем доме на Камаргском болоте. Теперь, когда я потеряла мужа, наверно больше туда не вернусь. Буду искать такое же оседлое место и такую же дикую природу. Там мы были совсем одни на тысячу гектаров. Полное одиночество и животные, с которыми ты общаешься буквально на растоянии вытянутой руки.

– Животных любите?

– Я три года проучилась на Биофаке. Это было лучшее время в моей жизни. Потому, что больше всего на свете я люблю растения и животных. Даже больше искусства. Когда меня в детстве спрашивали кем я хочу стать? я отвечала – пастухом собак. Сама придумала себе такую замечательную работу. Очень хотела собачку. Уже тогда понимала, что с ними легче чем с людьми, больше предсказуемости. Больше контакта.

И когда мне было семь лет, я “заработала” себе собаку. До этого я собирала всех бездомных собак в районе и они жили у меня в сарае. А мне хотелось, чтобы они жили со мной. Но я не могла их привести в нашу 14-метровую комнату, где мы жили вчетвером. И вот, когда мы поучили новую квартиру, родители поставили условие. Если поступлю в музыкальныю школу, они в награду разрешат мне завести собаку. Моя мама закончила Гнесенское училище и ей было очень важно, чтобы дочь училась музыке. При абсолютном отсутствии слуха, я подготовилась к поступлению. Папа научил меня петь “По долинам и по взгорьям”, я ее с блеском исполнила и была принята.

Тем летом мальчишки на даче хотели натравить на меня собаку, а я с ней подружилась и забрала с собой в Москву. Это была моя первая, самая любимая собака. Звали ее Кнопка. Была она чУдная дворняжка. В ее регестрационном паспорте было записано – БП – беспородная. А я ее называла Бельгийский Пинчер! Потом почти все время, когда можно было, у меня жили собаки.

– Как человек консервативный, Вы легко сходитесь с людьми? Появляются ли новые друзья?

– Да, конечно. Но друзья, это не те люди, с которыми надо каждый день общаться. Они просто живут в тебе. Если в юности друзья – это те, с кем ты бесконечно общаешься, то сейчас, это часто просто касание. И этого достаточно, чтобы стать друзьями и знать, что у тебя есть друг. Иногда на другом конце мира.

– Ваше главное правило: “В жизни интересно то, что выпадает из правил” относится к неофициальной культуре. А как относительно Вас? Вы “выпадаете из правил”?

GP0_5969
Photo by Egor Piskov

   – Мне кажется, я никуда не вписываюсь. Причем с детства.  Это не просто. Это       могло быть мучительно и губительно,  если бы я не нашла профессию, в которой   это помогает.

   – Вы человек с твердой позицией?

   – Я человек сомневающийся. Я постоянно теряюсь, постоянно   сомневаюсь. Для   меня собраться – это огромное усилие. Но         поскольку моя профессия –                         принимать решения, я   вынуждена их принимать.

 – Чаще говорите “Да” или “Нет”?

 – Я быстро говорю, если точно знаю “Да” или “Нет”. А когда мне надо подумать, могу думать очень долго. У меня все же три ответа: “Да”, “Нет”, “Подумаю”. Иногда думаю много лет.

Leave a Reply