Золушка из Лейтонстоуна, ставшая рыцарем Британской Империи
Для меня самые замечательные британские женщины конца XX – начала XXI века – это королева Елизавета, Маргарет Тэтчер и дама Анджела Уоткинсон, член парламента от округов Хорнчерч и Апминстер. В то время как все знают королеву и миссис Тэтчер, об Анджеле слышали только преимущественно жители этих округов. Что же является общим для этих трех великих женщин? Упорство в достижении своих жизненных целей.
Маленькая Елизавета не была в числе наследников трона Британской Империи, но отречение ее дяди, Эдуарда VIII, и последующая коронация ее отца, короля Георга VI, сделало ее прямой наследницей королевского трона. С этого момента она всю жизнь служит стране, всегда ставя долг над личными интересами. В то время как другие европейские монархи передают бразды правления младшему поколению, эта женщина, которая в следующем году будет праздновать свое 90-летие, все еще представляет Великобританию на международной арене, и в этом году она стала монархом с наибольшим сроком правления в современной истории.
Маргарет Тэтчер, первая женщина – британский премьер-министр, преодолела все препятствия на пути становления как глава страны – такие, как очень скромное происхождение и борьба в политике, где главные роли всегда играли мужчины.
Дама Анджела Уоткинсон, девушка из рабочего класса Лейтонстоуна, что на востоке Лондона, всегда мечтала о политическом успехе и вошла в политику уже в преклонном возрасте, когда ей исполнилось 53 года, после того как выросли дети. Окончив школу, она не могла позволить себе окончить университет и получила степень уже в зрелом возрасте, учась и сдавая экзамены на вечернем факультете, одновременно заботясь о 3 детях. Британский вариант «Москва слезам не верит». Как политик она служит обществу уже 20 лет и в итоге получила наивысшее отличие за служение обществу – рыцарство. Я не знаю ни одной другой женщины, которая начала новую карьеру и преуспела в ней в предпенсионном возрасте. Анджела – это живой пример, когда возраст и происхождение не могут быть оправданием, чтобы отказаться от мечты. Мы встретились с Анджелой в ее офисе в Хорочерс и поговорили немного о политике, семейной жизни и иммиграции.
– В русском языке у существительных есть род, и политика и бумократия относятся к женскому роду. Как вы думаете, политика – это место для женщин?
– Я уверена, что это место для людей, которые к ней предрасположены, и пол не является самым важным критерием. В политике женщины часто представляют отличную от остальных перспективу, особенно в части важных социальных, экономических и других вопросов, но работа в парламенте – это не самое удачное занятие с точки зрения семейной жизни. Очень трудно совмещать с политической карьерой исполнение домашних и материнских обязанностей. В среднем член парламента работает до 100 часов в неделю, обычно не дома, дабы должным образом исполнить публичные обязанности. Как результат, молодые мамы-политики могут пропустить момент, когда их ребенок произнес первое слово, сделал первый шаг, и другие важные события в жизни детей.
Когда я пришла на встречу, где выбирали кандидатов в члены парламента, то беспокоилась, потому что не только была женщиной, но и мне уже исполнилось 57. Я ожидала, что мой пол и возраст будут непреодолимым препятствием. Но оказалось, что я удачно подошла на роль кандидата в члены парламента. В то время трое моих детей уже выросли и начали независимую жизнь, поэтому я могла полностью отдаться политической карьере.
– Вы родились в рабочей семье, которая жила в Лейтонстоуне. Этот район до сих пор не слишком богат и без лоска Большого Лондона, поэтому многие иммигранты там живут потому, что цены на проживание низкие и район находится недалеко от центра столицы. Во времена вашего детства Лейтонстоун был другим?
– Лейтонстоун был районом рабочего класса, но я бы сказала, что люди, которые там проживали, были бедными, но они были гордые и жили с определенным самоосознанием. Я бы даже не назвала это бедностью, так как никто не жаловался на бедность. Люди, которые там жили, были честными и уважали закон, так что это был безопасный район. У нас не было вещей, которые сегодня привычны в каждом доме. Кухня в моей квартире выглядела так: каменный пол с угольной ямой в углу, никто даже не слышал о центральном отоплении. Все, что у нас было, – маленький очаг, который топили углем. Когда привозили уголь, пыль разлеталась повсюду – даже там, где готовили еду.
– Как в сказке про настоящую Золушку?
– Что-то вроде. (Смеется.) Но так все жили. Туалет был снаружи, не было водопровода с горячей водой, ванна висела на крючке в чулане, и если мы хотели принять ванну, то снимали ее с крючка, ставили на пол и наполняли горячей водой из чайников. Моей обязанностью после школы было разводить огонь, чтобы согреть квартиру. Если бы я сделала что-нибудь подобное сегодня, моих родителей скорее всего арестовали бы за нарушение законов безопасности и угрозу общественному здоровью! (Смеется.)
По сегодняшним стандартам, в домах было холодно. Ночью мы укрывались пальто поверх одеял, чтобы согреться.
Когда я пошла в среднюю школу в близлежащем Уонстеде, где проживали представители среднего класса, я узнала, что мои новые друзья жили в относительной роскоши – у людей были магнитофоны, холодильники и телефоны, в их домах были сады. Это был другой мир, и мой отец не хотел, чтобы я дружила с этими детьми, дабы я не мечтала о жизни выше моего положения.
Так что мы были бедными, но гордыми. Быть в долгах считалось позором, и люди не получали пособия. Люди верили в собственные силы, работали очень много и копили деньги, чтобы купить то, что им хотелось. Если нам надо было сделать ремонт, мы это делали сами, а кроме того, сами шили себе одежду и занавески. Мы не брали в долг и не тратили больше, чем зарабатывали. Совершенно нормальный стандарт – не правда ли?
