Сказка жизни Ганса Христиана

Наверное, не существует другой автобиографии со столь необычным названием – «Сказка моей жизни». Так ведь и написал ее человек уникальный – лучший сказочник мира Ганс Христиан Андерсен. День его рождения, 2 апреля 1805 года, давно объявлен Международным днем детской книги, и его ежегодно празднуют во всем мире. А золотая медаль Андерсена (как ее называют, «малая Нобелевская премия») вручается самым талантливым детским писателям и художникам планеты – среди лауреатов Астрид Линдгрен, Туве Янссон, Джанни Родари.

Сказки Андерсена дети слушают и читают сегодня с таким же запоем, как и более полутора века назад, когда датский писатель написал свою первую волшебную историю. Только вот сам Ганс Христиан не любил, когда называли его детским писателем, – утверждал, что пишет сказки для детей и взрослых. Да и главным в своем творчестве считал не их, а «серьезную взрослую» литературу.

На самом деле кроме нескольких сотен сказок и историй перу Андерсена принадлежат романы, повести, пьесы, рассказы, новеллы, философские эссе, путевые очерки, оперные либретто. Его наследие – это целая эпоха в датской литературе. И на европейские языки при жизни писателя прежде всего переводили его романы, а затем лишь сказки. И все же, все же… Кто, кроме узких специалистов, сегодня читает эти романы или пьесы? А вот «Дюймовочка», «Снежная королева», «Гадкий утенок», «Новое платье короля», «Стойкий оловянный солдатик» и «Русалочка» – вечны, их помнит и любит и стар и млад.

Итак, давным-давно, когда Гансу Христиану Андерсону было всего 14 лет, он покинул родной Оденсе и отправился покорять столицу Дании – Копенгаген. Впрочем, детство окончилось намного раньше. Сначала – игра в кукольный театр, в которой мечтательный сын сапожника и прачки забывал обо всем, сочиняя и разыгрывая представления со своими любимыми марионетками. Затем – короткая учеба. К школьным наукам Ганс особого рвения не проявлял, писал с ужасающими ошибками, за что взбешенный учитель нещадно колотил его указкой. В конце концов матери не осталось ничего другого, как перевести сына в еврейскую школу – там детей не наказывали.

После смерти отца 11-летнему Гансу пришлось отправиться «в люди»: был подмастерьем у ткача, портного, затем работал на сигаретной фабрике. Так что когда с 13 таллерами в кармане Андерсен уезжал из города детства, сожалеть ему особенно было не о чем. На вопрос матери, почему он уезжает, без колебаний заявил: «Чтобы стать знаменитым!» Кстати, день своего прибытия из Оденсе в Копенгаген Андерсен считал самым важным в жизни и всегда его праздновал – наряду с днем рождения.

Ганс во что бы то ни стало хотел попасть в театр. Начал с того, что, заручившись рекомендательным письмом от одного издателя из Оденсе, отправился к балерине по имени Штиль и предложил, что станцует перед ней партию из балета, в котором та выступала. После чего снял сапоги и приступил к исполнению. Штиль, решившая, что перед ней сумашедший, уверяла парня, что сделает все возможное, чтобы устроить его в театр – лишь бы Ганс убрался подальше. Но Андерсен не сдавался и вскоре благодаря прекрасному голосу, горячим просьбам и вопреки весьма непривлекательной внешности таки попал в Копенгагенский театр, где некоторое время играл второстепенные роли. Когда начал ломаться голос, Ганса уволили. Он взялся за сочинение 5-актной пьсы, которая даже была издана на деньги короля. Ввиду отсутствия покупателей книгу пустили на обертки. В театре пьесу также отказались ставить, зато, сочувствуя огромному энтузиазму Ганса, ходатайствовали за него перед королем. В итоге парня отправили на учебу за счет казны.

Гансу всегда везло с покровителями – именно благодаря их поддержке, уважению и любви он смог многого добиться в жизни. Только школа, хотя и бесплатная, не была ему в радость. Попал он туда 20-летним взрослым парнем, соученики – подростки, на 6 лет младше, а тут еще ректор постоянно критикует – в общем, годы учебы Андерсен всегда вспоминал как самое мрачное время в своей жизни. А грубые грамматические ошибки продолжал делать и будучи именитым писателем.

Известность Андерсену принес опубликованный в 1829 году фантастический рассказ с труднопроизносимым названием «Пешее путешествие от канала Холмен к восточной оконечности Амагера». А после возвращения из первого заграничного вояжа, профинансированного датским королем, книги посыпались, как из рукава. Среди них – «Сказки», выпуски которых следовали один за другим. К моменту издания третьего сборника в 1845 году Андерсен был уже знаменитым писателем Европы, гением и славой Дании.

Дальнейшая судьба Ганса (а прожил он 70 лет) – это история выхода его книг. Книги были его семьей, его вселенной. Незадолго до смерти Андерсен сказал: «Я заплатил за свои сказки большую, непомерную цену. Отказался ради них от личного счастья и пропустил то время, когда воображение должно было уступить место действительности».

Так ли это – мы можем только гадать. В своих дневниках и мемуарах писатель предстает перед нами таким, каким он хотел, чтобы мы его видели. И об Андерсене-человеке, его истинном скрытом внутреннем мире нам узнать не суждено. Воспоминания современников рисуют образ человека неоднозначного и глубоко несчастного. Ганс был серьезно болен, никогда не чувствовал себя вполне здоровым, и это накладывало огромный отпечаток на всю его жизнь. Кроме реальных болезней или на их фоне развилось множество фобий. Говорят, Андерсен боялся, что его похоронят заживо, и клал у кровати записку: «На самом деле я не умер».

Боялся смерти от воды, руки убийцы и огня – даже возил с собой веревку, чтобы в случае пожара спуститься по ней из окна. А еще – ограбления, отравления, соблазнения, сумашествия, потери паспорта. Неделями он переживал, что неправильно подписал конверт или переплатил за билет. От природы робкий, Ганс терялся в официальной обстановке, у него появлялся тик или заикание. Физические комплексы только усиливали состояние ипохондрии; плохое настроение преследовало его постоянно.

Не придавала уверенности и собственная внешность: при высоком, 185 см, росте – невероятная худоба, длинные несоразмерные руки, гигантские ступни, маленькие глазки и огромный нос. Разумеется, на популярность у женщин рассчитывать не приходилось. Несколько раз Андерсен влюблялся. «Дарования и доброе сердце его снискивали ему привязанность многих прекрасных и выдающихся женщин, но в нем было слишком мало мужественности, чтобы он мог стать предметом их любви», – вспоминали современники. А если женщина и поддавалась на его романтические пылкие письма, Ганс в страхе бежал.

С дамами малопорядочными отношения складывались не лучше – всю жизнь он их боялся и вожделел, как подросток. И даже перевалив за шестой десяток, отправляясь в бордель где-нибудь в Италии или Париже, Андерсен ограничивался тем, что лишь беседовал с проститутками, – несмотря на настояния жриц любви выполнить свои рабочие обязанности. Он так и умер девственником, и страх никогда не совершенного «греха» стал еще одним комплексом, преследовавшим Ганса всю жизнь.

Зато писательская судьба Андерсена была по-настоящему счастливой. Уже в ранней юности его талант находил покровителей и меценатов, а начиная с тридцати и до самой смерти он жил только на литературные заработки, гранты и государственные субсидии. Свою первую книгу Ганс издал, когда ему было семнадцать, а с мировой славой подружился задолго до сорокалетнего юбилея. Добавьте к этому многочисленные награды от венценосных почитателей таланта писателя – короля Пруссии, президента Мексики и, конечно же, датских правителей. Король Кристиан IX просто души не чаял в своем гениальном сказочнике, принесшем славу Датскому королевству, и передал это восторженную любовь своим детям, которые позднее утвердились на престолах Британии, Греции, России.

Андерсену было тридцать четыре года, когда он написал своей знакомой: «Мое имя начинает блистать, и это единственное, ради чего я живу. Я жажду почестей и славы, как бедняк жаждет золота…»

Слава, королевские почести, наверное, смягчали бремя комплексов и неуверенности, одолевавших Ганса, были своего рода компенсацией. Однако коллег по перу это заискивание перед титулами возмущало. Гейне как-то сказал, что Андерсен – «превосходный образец такого поэта, которого желают видеть вельможи». Даже лучший друг Ганса Генриетта Вульф не сдержалась, написав в письме: «Неужели вы действительно ставите титул, деньги, аристократическую кровь, успех в том, что всего лишь оболочка, – выше гения, духа, дара души?»

Неизвестно, что ответил Генриетте Андерсон, но тех, кто критиковал его творчество, писатель не жаловал. А литературных критиков и вообще ненавидел как класс. Он и в сказках выводил их в самом неприглядном виде – как грязную улитку на цветке («Улитка и розовый куст») или как навозных мух («Лягушачье кваканье»). В свой писательский дар Ганс верил свято, а то, что при его неуемной литературной плодовитости из-под пера могли выходить произведения разной степени качества, не признавал и не допускал. Концептуально.

Впрочем, критики ведь не обязательно правы. Например, есть исследователи, которые считают, что Андерсен детей недолюбливал. Мол, гибнут они в некоторых его сказках беспричинно жестоко. А тут еще история с памятником, который горожане решили установить Андерсену. К занемогшему писателю пришел скульптор – показать эскиз будущего памятника. Увидев проект, Андерсон взорвался: «Вы хотите, чтобы я читал сказки в окружении детей, которые виснут на моих плечах и коленях? Да я и слова не произнесу в такой обстановке!» Пришлось скульптору детей из композиции удалить.

Свои последние сказки – «Рассказ старого Йохана» и «Тетушка – зубная боль» – Андерсен написал в 1872 году. Посвящены они ему самому: хандривший писатель почти не покидал дома и внимательно прислушивался к своему самочувствию, занося малейшие изменения в дневник. Кстати, он всерьез верил, что количество зубов во рту влияет на творчество. Потеряв в январе 1873 года последний, прекратил сочинять и записал в дневнике: «Волшебные истории больше не приходят ко мне. Я остался совершенно один».

Хоронила писателя вся Дания во главе с королем. В стране был объявлен национальный траур. «Если бы Андерсен увидел свои похороны, он испытал бы, вероятно, некоторое удовлетворение», – грустно шутили друзья.

«В могилу наш король сошел,

И некому занять его престол»