Шамиль Тарпищев о теннисных победах
Шамиль Тарпищев в теннисе уже более полувека. И о взлетах и падениях этого вида спорта на территории бывшего СССР и нынешней России знает из первых рук. В преддверии Олимпийских игр в Лондоне спортсмен, тренер и гуру российского тенниса делится своими воспоминаниями и прогнозами.
Досье: Шамиль Тарпищев – российский теннисист и тренер, деятель советского и российского спорта. Родился 7 марта 1948 года в Москве в семье татар, выходцев из Мордовии. Теннисом Шамиль начал заниматься с 8 лет – после того, как мать запретила играть в футбол из-за полученной травмы.
Первый взрослый разряд в теннисе получил в 14 лет; первый тренер Шамиля – Игорь Всеволодов. В 17 лет выиграл международный турнир в Сочи, в 1966 году выполнил норматив на мастера спорта. Всего за спортивную карьеру Тарпищев одержал победу на 11 международных турнирах, трижды входил в число десяти лучших теннисистов СССР.
С 1974 года – на тренерской работе: до 1992 года – главный тренер сборной СССР по теннису, с 1992 по 1997 год – советник президента РФ по спорту. Участвовал в воспитании плеяды талантливых игроков, в числе которых Евгений Кафельников, Марат Сафин и Мария Шарапова, сделал российскую сборную по теннису одной из сильнейших в мире. В 1997 году стал президентом Всероссийской теннисной ассоциации (с 2002 года – по настоящее время Федерация тенниса России). Был личным тренером по теннису первого президента Российской Федерации Бориса Ельцина. Член Совета при президенте РФ по физической культуре и спорту. Член Исполнительного комитета Олимпийского комитета России (с 1994) и Международного олимпийского комитета. Автор книг «Корт зовет», «Школа тенниса», «Самый долгий матч» и «Академия тенниса».
Готовясь к интервью, я узнала, что вы были самым молодым тренером сборной по теннису в Советском Союзе за всю историю этого вида спорта в стране.
Да, было дело. Старшим тренером сборной Союза, начальником Управления международных спортивных связей я стал с легкой руки отца нашего олигарха Михаила Прохорова – Дмитрия Прохорова. Получилось так: в составе Кубка Дэвиса наша команда играла в Румынии, проиграла, и меня и Лихачева «наказали» – лишили выезда и отправили домой (хотя Лихачев cвою пару выиграл, а я вообще не играл!). Руководителем делегации был Дмитрий Прохоров. Спустя некоторое время он меня вызвал и говорит: «Будешь старшим тренером». Я ответил, что хочу играть, – ведь за последние полгода у меня не было ни одного поражения. Дважды мне предлагали этот пост, а на третий раз, когда я опять заявил, что хочу играть, Прохоров сказал: «А кто тебе даст!» Тут я понял, что больше отказываться не стоит, и стал тренером. И до сих пор им остаюсь!
За годы вашей бытности тренером теннис пережил весьма бурную историю – от почти полной неизвестности до повального увлечения этим видом спорта в ельцинскую эпоху. Как вы оцениваете такие резкие скачки популярности?
Для Советского Союза самыми главными всегда оставались Олимпийские игры. И то, что теннис с 1924 по 1988 год не входил в число видов спорта, представленных на Олимпиаде, обусловило его судьбу в СССР: как и другие неолимпийские виды спорта, он финансировался по остаточному принципу. Однако говорить, что тенниса в стране вообще не было, неправильно. Если взять 1970-е годы, то я думаю, что сотый игрок Советского Союза был бы первым среди сотых игроков других стран, т. е. средний уровень тенниса был очень высоким. Теннис считался дипломатическим видом спорта (в МГИМО он был в программе обучения), с начала 70-х он стал профилирующим предметом для космонавтов (кстати, с моей легкой руки: в 1972 году, еще будучи игроком, я показывал будущим космонавтам 16-мм пленки с записями международных теннисных турниров). Кстати, Юрий Гагарин играл в теннис. В целом тогда в среде старшего и среднего поколений теннис считался хоть и «бабским» и неафишируемым видом спортом, но элитным, и многие им занимались. То есть нельзя сказать, что стартовой площадки для тенниса не было.
Как тогда обстояли дела с подготовкой кадров?
В Институте физической культуры и спорта (ГЦОЛИФК) была кафедра тенниса. Было много сделано для развития этого вида спорта. Когда я в 1973 году стал тренером, то к 1975 году мы уже создали комплексную научную группу по подготовке резервов. Революционным в нашей тогдашней работе было то, что, имея очень ограниченные ресурсы, мы были вынуждены искать оптимальный рабочий вариант и в первую очередь – оптимизировать тренировочный процесс. Если на Западе на ребенка «надевали» определенную схему и смотрели, работает это или нет, то у нас принцип был иным: если в ходе работы ребенок не идет к тренеру, то меняли тренера, то есть на первое место ставили контакт, индивидуальный подход к каждому игроку. Благодаря нашей научной группе – возможно, первой такого рода в мире – мы стали первыми тренироваться и по направленности. Для теннисиста важно быть быстрым и выносливым одновременно, а эти качества соединяются в одном человеке крайне редко – один из 25 000. При этом выносливость воспитывается до 16 лет, а быстрота – только от 7 до 9 лет. Если этот момент тренер проскочил, значит, потерял больше половины народа. Короче, из-за малых ресурсов мы вынуждены были научиться точечному попаданию, оптимальной селекции.
А какая ситуация в теннисе сегодня?
Ельцин сделал колоссальную вещь: вышел на корт в шортах и с ракеткой в руке – как бы открыл теннис, показал, что этот спорт ничем не уступает другим видам. Пошла волна моды на теннис, на телевидении стали показывать турниры – тот же Уимблдон, в продаже появились книги и методички по теннису и т. д. Почва, подготовленная Морозовой и Метревели, дала всходы. И сегодня, несмотря на то, что у нас по-прежнему нет базы и крытых кортов (в средней полосе России погодные условия позволяют играть на воздухе около 5 с половиной месяцев, теннис здесь является для многих практически сезонным видом спорта), – несмотря на это, мы все же проводим около 3 тысяч турниров в год в 118 городах России. Есть массовость и есть система подготовки молодежи до 14 лет – у нас создан плацдарм, чтобы расти дальше. Однако тут начинаются проблемы: для 15-16-летних ребят нужна другая база оснащения, более крупные вливания, а вот их у нас нет. Так что в группе переходного возраста мы несем огромные потери в игроках. Многие уезжают тренироваться в другие страны, и это же спасает ситуацию.
Правда ли, что в России финансирование тенниса в 10 раз ниже, чем футбола?
Разница намного больше, чем вы упомянули: такое впечатление, что в нашей стране, кроме футбола и хоккея, никому ничего не нужно. При этом за период с 2001 по 2010 год по теннису мы были практически ведущими по результатам среди 207 стран мира. Теннис – имиджевый вид спорта. Если, к примеру, взять ежемесячный список 20 самых упоминаемых на различных сайтах имен, то, по сведениям «Коммерсанта» за 2011 год, на первом месте был Медведев, на втором – Путин, на третьем – Шарапова, на пятом – Звонарева плюс еще 6 теннисистов в двадцатке. К сожалению, система управления в спорте в России не отрегулирована, и законодательная база в этой области не соответствует реальной действительности. Почему у нас так мало международных турниров на постоянной основе? Потому, что большинство спортивных объектов не окупается. Нет ни одной федерации, которая работала бы на самофинансировании? Вопросов очень много, а ответ один: нет соответствующих законодательных механизмов.
Как человек, долгие годы живущий в теннисе, как вы оцениваете нынешнюю ситуацию и что нужно сделать, чтобы исправить положение в спорте в нашей стране? Есть ли шанс, что будут приняты необходимые изменения в законодательстве?
Зачастую у нас идет не борьба идей, а борьба людей. Спорт явно пробуксовывает. Вливается достаточно много средств, но эффективность оставляет желать лучшего. Ужасно обидно, когда знаешь, что нужно сделать и как, но ресурсов для этого катастрофически не хватает. А время ведь поджимает, оно не безразмерное.
Как главный тренер страны, во время командной игры вы принимаете решение, кто будет играть. Иногда от выбора игрока на финальную игру зависит результат всех соревнований (речь идет о Кубке Дэвиса – международных командных соревнованиях в мужском теннисе и Кубке Федерации – международных командных соревнованиях для женщин. – Прим. ред.). Вы знаете о каждом игроке все: его психологию, травмы, характер. Насколько трудно принять решение, определить наилучший вариант для конкретной ситуации, игры, чтобы привести команду к победе?
Бывает по-разному. Неочевидных расстановок гораздо меньше, чем очевидных. А в ключевых решениях помогают опыт, знание нюансов психологии, интуиция. В ходе конкретного матча в сложных игровых ситуациях – это наслоить игру своего игрока на чужого. Первые полтора сета матча картина ясная, а потом игроки начинают уставать. Обычно я начинаю с того, что наблюдаю за чужим игроком. В целом это вопрос интуиции, здесь все строится на нюансах. Мне кажется, я интуицией обладаю. Помню, на Кубке Дэвиса (еще в советские времена) мы играли с командой Монако, а затем был официальный прием. Я тогда впервые попал в казино. Часа два я стоял и смотрел, как играют; а потом вдруг чувствую: будет 17! Говорю: «Ставим фишки на 17». Выиграл! Так и в спорте: по упорному матчу можно нарисовать психологические портреты играющих спортсменов с их достоинствами и недостатками. Если много смотришь чужих, а также хорошо знаешь своих, то, как правило, не ошибаешься, правильно наслаиваешь игру одного на другого, понимаешь, каким получится результат. Тут главное, чтобы мне никто не мешал. И хотя я заранее спрашиваю мнения разных людей, в момент, когда должен принять решение, мне необходимо отойти и посмотреть на все со стороны, объективно. Если я этого достигаю, то, как правило, получается хороший результат.
Это правда, что в 1970-е годы вы играли в теннис с писателем Владимиром Набоковым?
Ну, игрой это назвать нельзя. (Смеется.) В ходе Кубка Кремля мы сделали по мячу несколько ударов.
Грядут Олимпийские игры в Лондоне. Какой, по вашим ощущениям, будет ситуация в теннисе для наших игроков?
Не самая лучшая. Во-первых, Олимпийские игры будут проходить на траве, то есть у наших мужчин шансов в Лондоне немного. По системе ИТФ национальные федерации участвуют в формировании состава косвенно. Состав формируется по рейтинговым очкам – кто очки набрал, тот и будет участвовать. На сегодняшний день попадают Шарапова, Кириленко, Петрова. Звонарева. К тому же очки-то набирают на покрытиях разного типа. То есть реально не все сильнейшие спортсмены на определенном покрытии попадут на Олимпиаду.
Как член Олимпийского комитета, как вы оцениваете общую подготовку к Олимпиаде в Лондоне?
Сомнений в том, что Олимпийские игры пройдут на должном уровне и пройдут успешно, – нет. Практика показывает, что страны, проводящие Игры, вкладывают душу и любовь в проведение, т. к. это кроме всего престиж страны.
Вы регулярно бываете на Олимпийских играх. Отличается «олимпийский адреналин» от обычных соревнований или чемпионатов?
Олимпийский чемпион не имеет приставки «экс». Этот титул спортсмен получает навечно. Спортивный век скоротечен, и для многих участие в Олимпиаде – особое событие в жизни. Получить звание олимпийского чемпиона – это совершить подвиг. Отсюда и особенное отношение к Олимпийским играм. Кстати, для теннисистов это было несколько иначе: к примеру, в середине 1980-х годов многие из них оценивали Турнир Большого шлема выше, чем Олимпийские игры. Сейчас все поменялось.
