Режиссер Сукачев: Играть как в последний раз
«Игорь Сукачев возник как по задуманному кем-то плану именно в тот момент, когда талант тотального самовыражения такого рода оказался необходим его поколению и России», – утверждал кинорежиссер Александр Митта в предисловии к книге музыканта «Король проспекта».
Игорь, или, как его знает вся Россия, Гарик Сукачев – личность полифоническая: музыкант, поэт, композитор, актер, режиссер, лидер группы «Бригада С» (1986-1994) и супергруппы «Неприкасаемые». Талантом сочинительства и оркестровки, умением создать на сцене пластический спектакль обладают многие люди – у Сукачева все эти дарования подпитывают и многократно умножают неуемный темперамент, драйв лидера, бешеный азарт и ирония, самобытность интонации, узнаваемой с полуслова. И очень точное ощущение времени и запросов поколения, к которому обращены его песни, – их энергетическая мощь в одночасье завоевала сердца будущих фанов на знаменитом концерте «Бригады С» еще в далеком 1986 году. Однако многочисленными концертами, новыми песнями, записями сольных и групповых альбомов, участием в рок-фестивалях по всему миру дело не ограничилось. Актер Гарик Сукачев создал немало запоминающихся киноролей (снялся более чем в 20 фильмах), а кинорежиссер Сукачев – три художественных фильма: «Кризис среднего возраста» (1997), «Праздник» (2001), «Дом Солнца» (2010). А еще Сукачев – автор двух книг («Король проспекта» и «Там, где кончается дождь»), вел на телевидении авторскую программу «Беседка» (1992), снимал клипы и писал музыку к кинофильмам и т. д. и т. п. Александр Митта как-то заметил: «Если бы химики научились разлагать московский воздух не только на химические элементы, но и на элементы жизненной активности, они всегда обнаружили бы крупицу этой сукачевской энергии жизни».
Один из недавних режиссерских проектов неутомимого Сукачева – спектакль «Анархия» по пьесе Майка Пэкера «Дисфункциональные» о бывших участниках панк-группы Disfunctional, распавшейся 26 лет назад после некоего драматического события и теперь встретившейся в «рекламных целях». Для изображения музыкантов в молодости (на экране показывают их фотографии) были использованы фотографии детей актеров. В постановке заняты Михаил Ефремов, Дмитрий Певцов, Василий Мищенко, Мария Селянская, Ольга Дроздова.
Вашему спектаклю «Анархия» уже больше года. Мы знаем, что спектакли живут своей жизнью, у них своя динамика развития, энергетика. Со времени премьеры «Анархия» как-то изменилась?
Театральный спектакль, как и концерт, – это живое изменяющееся искусство. Конечно, главный посыл художественного произведения остается неизменным, но актеры каждый раз играют по-разному. Я лично больше люблю премьерные спектакли, потому что в них, на мой взгляд, звучит самая верная интонация. Я обычно иду где-то на десятый раз, когда спектакль уже «настоялся». Премьерные спектакли «Анархии» у нас шли четыре дня подряд. Ребята играли мощно, на изнеможении, на надрыве, на последнем дыхании – меня такая отдача всегда очень сильно трогает. Для меня это были лучшие спектакли.
Вы режиссер «Анархии» и одновременно человек, сам живущий в мире рок-музыки, знающий его изнутри, – это ваша внутренняя творческая кухня. Насколько ситуация, проигранная в спектакле, этот надрыв соответствуют реальной жизни музыкантов?
Если бы пьеса была посвящена баскетбольной команде, ничего не изменилось бы – кроме разве что одежды. Это ситуация людей молодого поколения с их бесшабашностью, когда вся жизнь впереди, а старики – люди вчерашнего дня, ничего не понимающие. Не обязательно быть музыкантом, чтобы стать нонконформистом! В пьесе есть все ответы: мир меняется, он никогда не вернется на круги свои. Человеческие взаимоотношения и компромиссы, проблема выбора стоит ведь перед каждым, каждый день, каждую секунду. Молодежь понимает, о чем пьеса, осознает, что с ними очень честно говорят о серьезных вещах, которые их волнуют. Мы-то, люди старшего поколения, давно обросли толстой кожей, идем на компромиссы, забыли то, что в молодости казалось очень важным и острым. Наверное, это нормальный природный рефлекс. И это справедливо – ведь только молодость двигает мир вперед, изменяет его. В спектакле подняты тяжелые и серьезные темы: вопросы идентификации в сегодняшнем дне, вопросы чести и бесчестия, права и бесправия, духовного поиска, предательства и любви, твоего прошлого, которое зачастую обрушивается на тебя печальными, драматическими метаморфозами. Все это касается человеческой жизни в целом, и не обязательно при этом быть панк-рокером. В этом смысле пьеса является классической драмой, где во главе угла стоит только человек. Все остальное его лишь окружает.
Все актеры в спектакле играют на инструментах. Так было задумано в пьесе?
Да, это было в пьесе. Совершенно другие ощущения, когда все на сцене происходит по-настоящему. Музыкальный руководитель, участник панк-группы «Наив» Чача Иванов работал с актерами, погрузил их не только в музыку, но и в соответствующие фильмы.
Это не первая ваша театральная работа?
Давно, когда еще был жив Олег Николаевич Ефремов, мы делали во МХАТе спектакль по пьесе Ивана Охлобыстина «Касатка, или Крик дельфина». В девяностые годы это был культовый спектакль, во МХАТе было очень много молодежи. Да и мы сами были на 17 лет моложе!
Со сцены звучит отборный мат. Это несколько напрягает – может, не всех зрителей, но кого-то.
Для меня важно то, что спектакль идет в театре, который называется «Современник». Я отношусь к этому именно так.
Насколько было страшно браться за постановку «Анархии»? С возрастом ведь чувствуешь большую ответственность.
Да нет, совсем не страшно. Для меня обычно все сводится к тому, цепляет меня это произведение или нет, хочу ли я с ним работать. Это был именно такой случай: прочитав пьесу и закрыв последнюю страницу, я тут же начал читать ее сначала. И, уже перечитывая, понял, что знаю, как это сделать. Во мне первичные формы рождаются, как правило, довольно быстро. Это потом, конечно, в процессе работы я что-то додумываю, но сама конструкция рождается очень быстро. Поэтому какого-то страха не было. Может быть, в этом смысле я и наглец, но я спокойно отношусь к работе, просто делаю свое дело так, как хочу его сделать, и с теми людьми, с которыми хочу. Для меня главное – взаимопонимание в работе.
С Михаилом Ефремовым вы ведь давно сотрудничаете?
Михаил Ефремов – один из самых близких для меня друзей на земле, он снимался во всех моих фильмах. Миша меня буквально за уши притащил в «Современник». Многие годы он мне постоянно твердил, что я должен поставить что-то в театре, а я отказывался, говорил, что я кинорежиссер и в театре мне работать неинтересно. Но Миша меня продолжал подталкивать, и, наконец, благодаря ему, Галине Волчек и завлиту Жене Кузнецовой, которой в руки попала пьеса, это все-таки произошло. Я фаталист – так и должно было случиться.
Такой удачный опыт не вдохновляет на постановку новых спектаклей?
Только гипотетически! Конкретных планов что-то ставить в этом или будущем сезоне у меня нет – в силу того, что я сейчас опять занят проблемами кинопроизводства. Я вообще не люблю специальных шагов. Мне хотелось бы что-то еще сделать в театре, но пока даже никаких конкретных мыслей по этому поводу у меня нет.
О чем ваш новый кинопроект?
Это спортивная драма, я сейчас занимаюсь написанием сценария. Думаю, это долгая история.
Вы также параллельно записали новый альбом?
Не совсем параллельно. Это тоже был долгий процесс, а времени у меня в обрез. Я человек, который не умеет сидеть на двух стульях, мне надо заниматься чем-то одним. Поэтому, честно говоря, у меня не было жгучего желания ходить в студию и делать альбом. Но люди мне пишут: «Вы уже 8 лет не записываете пластинки. Хотим ваш новый альбом». Вот я и стал потихоньку записывать, какие-то песенки за эти годы ведь накопились. Так и записали пластинку.
В одном из ваших фильмов снимался ваш сын. Чем он теперь занимается?
Да, ребенком он снялся в фильме «Праздник». Сейчас сын работает режиссером монтажа на Первом канале. Ему уже 27 лет, взрослый человек, у него своя жизнь, да и видимся мы редко – сын давным-давно выпорхнул из гнезда. Дочь учится в школе, занимается фигурным катанием для себя и бальными танцами – как все девочки.
Как прошел ваш концерт в Лондоне? Чувствовали контакт с залом?
Знаете, я, когда выступаю за границей, никогда не чувствую связи с залом – ощущаю, что я не на своем месте. Есть некий разрыв между мною, моей группой и публикой. В России мы свои, мы знаем публику, а она – нас. А для публики за границей я – некий человек из телевизора, из прошлого, из воспоминаний. И между собой и залом я ощущаю некую стеклянную стену. Наверное, я слишком русский – будучи за границей, на третий день начинаю тосковать, хочу домой, к московским улицам. Вроде бы все здесь хорошо и замечательно, но я ощущаю себя пришельцем. В отпуске, конечно, по-другому.
Наверное, русская публика здесь больше знает ваши старые песни и хочет их слышать?
Я осознаю это, поэтому ощущаю внутренний дискомфорт – меня не за того принимают! Но, может быть, я и ошибаюсь, и на деле все обстоит по-другому.
Одно могу сказать: мы всегда стараемся играть как в последний раз!
