ИнтервьюЛондон

Лорд Марк Полтимор: «90 процентов выставленного на русских торгах уходит русским покупателям»

Лорд Марк Полтимор – известная персона в аукционном мире. В 2003 году, после 23 лет работы в Christie’s перешёл в конкурирующий с ним аукционный дом Sotheby’s, где уже более 15 лет возглавляет российское отделение. За это время объём русских торгов вырос с $9 млн в 2001 году до $900 млн в 2017. Большой русофил, любит русскую культуру и русский народ.

Марк, New Style уже встречался с вами для интервью в 2007 году. Какие изменения произошли в Sotheby’s за эти годы?

– За последние 10 лет в Sotheby’s много чего произошло! Мы продолжаем развиваться во всём мире, и с момента открытия нашего московского отделения в 2007 году расширили свою деятельность, открыв офисы в Дубае и Индии. Выросли продажи через Интернет, 25 процентов всех лотов покупаются онлайн-участниками торгов.

Что же касается России, то этот рынок уже устоявшийся с хорошим потенциалом для продаж. За эти годы мы стали свидетелями того, как многие наши российские коллекционеры стали также покупать современное искусство и импрессионистов, помимо работ старых мастеров.

Насколько востребовано русское искусство сегодня? Какой объём русских торгов сейчас? Кто главные покупатели?

– Кандинский и Шагал неизменно вызывают повышенный интерес на торгах и всегда уходят за очень большую цену. Что же касается России, то с момента открытия московского офиса Sotheby’s общий объём торгов превысил 900 миллионов долларов. Только в прошлом году продажи в России составили 26,3 миллиона фунтов, что на 20 процентов больше, чем в 2016 году. При этом работы известных русских художников и ювелиров, таких как Фаберже, привлекают, как правило, международных покупателей. Но я бы назвал это скорее исключением, потому что 90 процентов всего, что представлено на русских торгах, уходит русским покупателям.

Всегда ли оправдываются ожидания по заявкам, цене продажи того или иного лота?

– Чаще наши ожидания оправдываются. Хороший результат продаж положительно сказывается на арт-рынке в целом. Я получаю огромное удовольствие, когда на торгах удаётся продать что-то за рекордную цену. Это делает мою работу ещё более приятной.

Недавнее «самоуничтожение» картины Бэнкси «Девочка с воздушным шаром» сразу после её продажи заставило удивиться весь мир. У вас есть что сказать по этому поводу?

– На мой взгляд, лучше всех охарактеризовал этот момент глава европейского отделения Sotheby’s Оливер Баркер (Oliver Barker), сказав с трибуны в день продажи картины: «Блестящий момент, Бэнкси!»

Могли ли сотрудники Sotheby’s знать, что это произойдёт?

– Конечно, мы в Sotheby’s не знали, что так может произойти, и ни в коем случае не участвовали в этом.

Как вы думаете, то, что художник повредил своё произведение искусства, увеличит в будущем его ценность?

Бэнкси удивил всех, показав, что можно творить историю искусства на глазах у всех. Такого ещё никогда не было. Одно можно сказать твёрдо: эта работа в один миг стала более ценной. Но давайте немного подождём и скоро увидим сами на сколько.

Покупка произведения искусства на аукционах является довольно распространённым способом вложения капитала. Аукционные дома выступают гарантом подлинности выставленных на продажу предметов. Какими методами пользуются сейчас для определения подлинности произведения искусства?

– Проверка подлинности работы – одна из важнейших обязанностей любого аукционного дома. Это огромная ответственность и вопрос репутации. Мы работаем только с надёжными и проверенными экспертами по всему миру, которые используют новые достижения в области технологий и обширные исследовательские инструменты и системы для безошибочного определения принадлежности и происхождения работ. А с 2016 года у Sotheby’s появился свой собственный научно-исследовательский департамент, занимающийся выявлением подделок, которым управляет специально приобретённая для этих целей Orion Analytical. Мы хорошо оснащены, чтобы остановить мошенников.

Продажа в прошлом году картины «Спаситель мира» Леонардо да Винчи наделала в мире много шума. Некоторые до сих пор сомневаются в её подлинности… Что вы думаете по этому поводу?

– К сожалению, я не могу комментировать работы, проданные другим аукционным домом.

Между аукционными домами всегда было некоторое соперничество. Следите ли вы за тем, что выставляют другие?

– Это часть нашей работы. Надо быть в курсе того, что происходит на арт-рынке. И, конечно, мы бы хотели, чтобы всё самое лучшее попадало именно на Sotheby’s.

Какие картины висят у вас дома?

– Мы с женой не привержены какому-то одному направлению. Каждый год стараемся что-то купить. То, что нравится нам обоим и приятно видеть в своём доме.

Если вам понравится что-то из представленного на аукционе, можете ли вы это купить для себя?

– Нет, не могу. Существуют очень строгие правила для сотрудников, участвующих в аукционах.

Где можно выучиться на аукциониста? Есть ли отличия между английской, американской, русской школами?

Photo: Egor Piskov

– «Сотбис» создал специальную группу профессионалов для подготовки новых аукционистов в Лондоне, Нью-Йорке и Гонконге. Мы держим высокую планку, ведь хороший аукционист может добавить 10 процентов к стоимости лота, тогда как плохой, напротив, снизить. В разных странах существуют свои стили ведения аукциона, в этом отражается национальная культура страны и темперамент жителей. Всегда интересно наблюдать, как это проявляется в аукционном зале.

В конце ноября в Лондоне пройдут аукционы русского искусства. Что, на ваш взгляд, самое интересное из заявленных лотов?

– В ноябре готовится много интересных торгов. Отдельно я бы отметил частную коллекцию Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской. В неё вошли предметы мебели, ювелирные украшения, картины русских художников, редкие книги и даже музыкальные инструменты, на которых играл маэстро Ростропович. Это уникальная возможность заглянуть в личную жизнь двух всемирно известных музыкантов. Думаю, это будут захватывающие торги.

Photos: courtesy of Sotheby’s