Ильгиз Фазулзянов. Свой путь в ювелирном искусстве
Ильгиз не имеет классического ювелирного образования, но, следуя всегда своей интуиции, пробуя разные методы и техники исполнения, нашёл свой собственный неповторимый стиль и узнаваемый почерк в работе с горячей эмалью. Он дважды становился победителем конкурса ювелирного дизайна International Jewellery Design Excellence Award.
Каждое украшение Ilgiz F. уникально и представляет собой истинное произведение искусства музейного уровня.
В 2017 году, после персональной выставки в Кремле, музей выкупил для своей коллекции 25 работ ювелира.
Ильгиз сотрудничает со швейцарской часовой компанией Bovet, читает лекции в Van Cleef and Arpels, проводит дни и ночи в мастерской, создавая новые шедевры и не следит, куда попадают его работы, но доподлинно известно, что ювелирные украшения Ilgiz F. есть и у королевы Испании, и в коллекции Маргарет Тэтчер.
– Ильгиз, ваша персональная выставка в Кремле в 2017 году наделала много шума. Как вы сами её оцениваете? Повлияла ли она как-то на ваше творчество и развитие бренда?
– Это была не совсем обычная выставка для Оружейной палаты. Она стала переломным этапом не только для меня, но и для самого музея – впервые в стенах Кремля было представлено публике современное ювелирное искусство. Я подготовил большую коллекцию для этой выставки –186 работ, из которых 25 музей выкупил для себя. Скоро на Васильевском спуске откроют постоянную экспозицию, где будут представлены мои работы.
Для меня как художника появилась определённая планка, ниже которой я уже не имею права опускаться. После того, как о тебе узнали коллекционеры, специалисты и международные эксперты, на тебя смотрят уже совсем другими глазами. Это сильно повышает требования к себе.
Результатом этой выставки стала коллекция «Великие вершины мира». В ней отразилось моё внутреннее состояние на тот момент – поднявшись на гору, каждый человек решает для себя, оставаться ли ему на вершине или спуститься вниз.
– Пять великих вершин – это для вас символично?
– Я провёл некую параллель от Японии до Италии. Каждая из пяти вершин – Фудзияма, Арарат, Килиманджаро, Везувий и Гималаи – отражает определённый этап 25-летнего творчества. Но я не хотел бы на этом останавливаться, недавно мне подарили потрясающую книгу, в которой описаны 100 великих горных вершин. Так что мне надо взобраться ещё на 95. И это прекрасно, потому что каждая гора по-своему уникальна, с неё открываются новые виды и бескрайние горизонты.
– Сколько по времени занимает создание новой коллекции?
– Об этом довольно сложно говорить, потому что одновременно делаются несколько работ, и необходимо переключаться с одной энергетической волны на другую. Работы все разные. Если делать их на одной волне, то все они будут одинаковые. Каждый раз процесс рождения работы уникален. Иногда выстреливает моментально, а иногда занимает больше времени. Подвеска «Снегири» была создана на неком порыве всего за четыре дня. Я делал её полностью сам, без помощников. Всё от начала до конца. А сейчас, если мы повторяем эту работу, притом участвуют 3-4 человека, меньше, чем за 2 недели она не делается.
– Вы делаете дубликаты своих работ?
– Дубликатов нет. Повторить идеально работу невозможно. Мы не сохраняем слепков. Когда клиенты просят повторить какую-то работу, всё равно получаются небольшие отклонения. Все работы единичные и делаются вживую. У нас есть размеры, параметры общие и всё. Как бы мы ни хотели, работа получится другая – настроение другое, посыл другой, желания совершенно другие. Проходит время, и ту первоначальную энергию повторить уже не удаётся, ты находишься уже на другой волне – просто делаешь работу, используешь только своё мастерство. Энергию художника туда уже не вкладываешь. Сложно передать словами, как это происходит в реальности, невозможно объяснить – это какая-то химия.
– Получается, что вы делаете усилие над собой как художник, чтобы повторить уже созданное когда-то ювелирное украшение?
– Создавая опять ту же самую работу, как будто делаешь шаг назад. Невозможно через 5 лет сохранить тот же энтузиазм. Человек изменился, мысли его поменялись. Уже нет того порыва, который всегда присутствует первоначально, окутывая какой-то магией весь процесс.
– Вы считаете себя в какой-то мере волшебником?
– Любое творчество – это волшебство. Волшебник – это человек, который делает что-то невообразимое и непонятное для других. Вся история создания и применения ювелирных изделий уходит далеко в прошлое, когда украшения создавались конкретно под человека и для конкретных нужд – защитить или принести удачу. Ювелирные украшения использовались как обереги, а ювелиры должны были обязательно быть приближёнными к Богу и часто принимали сан. Когда берутся определённые камни, плавится металл, соединяя в единую форму определённые символы, возникает не только магия, рождается огромная энергия.
– Как зарождается идея того или иного украшения?
– За каждой работой стоит своя история – моя собственная история, история моей жизни. Вот кто-то записывает в ежедневник свои эмоции и переживания, а я переношу всё это в изделие. Когда работа создаётся под конкретного человека, я как бы проникаю в совершенно другой мир, эмоционально окунаясь в его особую энергетическую среду. Мне всегда очень интересно познавать внутренний мир человека, который каждый раз рождает во мне какие-то ассоциации и пробуждает внутреннее чутьё, необходимое для создания персонального украшения.
– Как вы считаете, украшение может быть старомодным?
– Понятия старомодности для ювелирных украшений нет. Посмотрите, сколько прекрасных антикварных работ, которым 100-150 лет, но они актуальны и сейчас. У искусства нет понятия срока давности. Оно всегда живёт. Другой вопрос, как его носят и с чем сочетают.
– Ваши работы можно купить в Москве, Париже, Лондоне и во многих других городах и странах. Существуют ли какие-то особенные ювелирные предпочтения, характерные для определённой страны?
– Конечно. Для парижской публики подходит одно, а для лондонской – совершенно другое. Америка совсем другая. Недавно мы участвовали в ювелирной выставке в Гонконге, так там отдельная история. Надо обязательно учитывать культуру страны и психологическое формирование личностей живущих в ней людей. Знаю, что в Christie’s каталоги для азиатского региона выпускают более яркие, потому что там всё по-другому воспринимается: кольцо на белом фоне европейцу понятно, а китаец его просто не увидит.
– Как вы думаете, ваша новая коллекция «Самарканд» кому больше подходит?
– Знаете, для меня стало неожиданностью, но эта тема оказалась близка огромному количеству людей. Её восприняли очень хорошо. Сложно сказать, сочетание ли красок и орнаментов этого города повлияло на это или моя интерпретация. На самом деле, в европейскую культуру вошло очень много элементов от Средней Азии: аргументация, линии, цветовая гамма. Люди, которые приобрели работы, говорят, что для них эта тема актуальна. Я даже не могу сказать, что это сейчас модно. Мода сегодня не очень понятная, она какая-то разношёрстная. Я хотел сделать эту коллекцию и я её сделал. Для меня важно, что работа получилась и будет жить.
– Ваши работы неизменно удивляют своей красотой, изяществом и необычным исполнением. Удивляют ли вас самого работы других ювелиров?
– Старые мастера, несомненно. Я сам изучал различные техники разных мастеров и сочетаю их в своих работах. Но и современные ювелиры иногда удивляют. Другое дело, что выискивать приходится из огромного количества работ. Часто очень сложно судить о мастерстве художника по одному сделанному им за год изделию. В него невозможно вложить всё, что задумывает автор, а создать 10-20 работ за год не каждому под силу. Чтобы прочувствовать ювелира, нужно познать его всего, всю глубину его возможностей. Только тогда поймёшь, насколько глубок мастер.
Часто встречаются мастера, которые потрясающе делают ювелирные изделия, но они остаются просто ювелирными изделиями. А я говорю всё-таки о художниках.
– Существуют какие-то программы для поддержки ювелиров?
– Программу мы пока делаем. Недавно решили представлять в своей галерее других ювелиров, чтобы они могли показать своё мастерство конечному потребителю. Отведём для этого место и в каждой витрине выставим по одному мастеру. Мы будем приглашать собственных клиентов и показывать не только наши работы. В любом творчестве необходимы поклонники, которые приобретают работы художника. Это необходимо, чтобы творчество жило. Если работа никому не интересна и не продаётся, художник начинает страдать и забывает, что такое искусство. Вот это самое печальное.
– Смелый шаг. А вы их не воспринимаете как конкурентов?
– В творчестве нет понятия конкуренции. Здесь мы будем представлять тех мастеров, которые не конкурируют между собой. Работы авторские. У каждого художника свой уникальный почерк.
– Профессия ювелира – это ремесло, секреты которого часто передаются другим поколениям. У вас уже есть свои ученики?
– Есть понятие «ремесло», а есть понятие «художник». Это совершенно разные вещи. Художник умеет свои мысли воплотить, сделать их материально визуальными. К сожалению, за много лет мне редко попадались люди, которые были художниками. Но стать ремесленником – хорошим мастером – уже хорошо. Формально школы своей у меня нет, но по сути она сама сформировалась за долгие годы: те, кто работает со мной, одновременно и учатся, а когда начинают работать самостоятельно, применяют на деле то, чему научились.
– В своих интервью вы часто говорите, что не получали профессионального образования ювелира, а самостоятельно изучали разные техники и шли своим путём. Может, в этом и есть секрет вашего уникального стиля?
– Вполне возможно. Когда тебе выстраивают только один коридор и говорят, что правильно, а что нет, это создаёт определённые рамки творчеству. А я просто шёл. У меня была идея, и я не задумывался, правильно ли я это делаю с ювелирной точки зрения или не правильно. Поэтому у меня много работ и особенно техник, которые никогда в ювелирном искусстве не существовали. Так никто никогда не делал, а я сделал. Наверное, в этом есть определённый риск, когда делаешь то, чего никогда никто не делал. Но даже если что-нибудь не получится – это хороший урок. Ты начинаешь думать, как это сделать по-другому. Отрицательный результат – тоже результат. У меня так было в самом начале, но, видно, какое-то внутреннее чутьё и опыт подсказывали, что я на правильном пути. Огромные архитектурные сооружения тысячу лет назад люди не чертили, а строили с чувством, что это должно быть именно так. И они до сих пор стоят и радуют глаз. Здесь то же самое. Внутреннее чутьё должно присутствовать обязательно. Вероятно, я родился с таким внутренним чутьём. Для меня образы складываются во всём.
– Получается, вы создали свой собственный путь, по которому теперь могут идти другие ювелиры?
– Я уже наблюдаю, как многие пытаются идти этой же дорогой. Но я всегда говорю: найдите свой путь, не идите по одному узкому ювелирному коридору, по которому вас направили.
– Вы считаете, их может быть бесконечное множество?
– Конечно. У каждого человека есть 1000 вариантов, куда ему пойти. Плюс должна быть эмоциональная подпитка мощная. Это может быть музыка, путешествия, общение с людьми или просто прогулка по лесу. Каждый человек должен сам осознать, что ему приносит тот коктейль эмоций, который должен выплеснуться в определённый шаг. Кто-то книжки начинает писать, кто-то стихи, кто-то рисовать, кто-то ещё что-то. У всех по-разному. А я всё воплощаю в свои работы.
– Какая для вас лично самая мощная подпитка?
– Активный отдых. Где бы я ни был, обязательно надо проехаться, всё посмотреть и везде полазить. Отдых ещё – когда ты один. День, два, не больше.
– Существует некий стереотип, что ювелиры всегда дарят своим близким только ювелирные украшения. Это как?
– На самом деле это бич моей профессии. Каждый праздник ожидается что-то…
– То есть кастрюлю вы подарить не можете?
– Однажды я подарил. Не просто кастрюлю, а весь набор огромный, который, кстати сказать, моя жена очень хотела. Но когда я вручил свой подарок, стала искать в нём спрятанную маленькую коробочку. Мол, кастрюля – это, конечно, хорошо, это основной подарок, ну а где же дополнительный?
– В Лондоне вас знают и любят. Есть ли у вас в планах открытие своего магазина или галереи в Лондоне?
– В ближайших планах этого нет. Мы были несколько лет представлены в Harrods, в Annoushka, а скоро нашим представителем станет один из старейших ювелирных салонов Лондона Bentley & Skinner.
