Джуди Гарленд: жизнь за радугой

Джуди Гарленд. Это имя ассоциируется с радугой, ураганом и мальчиком из Канзаса, но за сказочной дверью Изумрудного города скрывалась бурная, почти абсурдная жизнь, в которой волшебство соседствовало с фарсом. Её история — как песня, которую поют сквозь слёзы.

Родилась она как Франсис Этель Гамм, и, скажем прямо, судьба не особо дала ей фору. Уже в возрасте двух с половиной лет она вышла на сцену – потому что, как выяснилось, родители решили, что детская прелесть гораздо полезнее на сцене, чем дома. Семейное шоу «Сёстры Гамм» вскоре стало просто антуражем для юной Джуди, чей голос затмил всех, включая саму аудиторию. Её энергия была как нескончаемый фейерверк, а сцена — естественной средой обитания. Её талант нельзя было приручить, только эксплуатировать.

У MGM она стала золотым ребёнком, и одновременно — объектом жёсткого контроля. Студия определяла, что она ест, когда спит и сколько таблеток должна принимать, чтобы не поправиться. Ей давали амфетамины, чтобы быть бодрой, и барбитураты, чтобы спать. По сути, ей прописали рецепт на бессонницу и зависимость. И это до того, как она получила паспорт. Девочку, мечтавшую просто петь, превратили в хорошо отлаженный механизм. За кулисами — капсулы, уколы, каппы, жёсткий график и ни капли жалости.

Многие думают, что Джуди Гарленд — та самая девочка из “Волшебника страны Оз”. И они, конечно, правы. Но почти никто не знает, что съёмки фильма были сущим кошмаром. Костюм льва весил почти сорок килограммов, Тотошку однажды укусили, актёра оловянного дровосека пришлось менять, потому что оригинальный получил отравление алюминиевой пудрой. А сама Джуди проводила съёмочные дни на диете из кофе и куриного бульона, под бдительным взглядом студийных надзирателей. Один раз режиссёр велел ей не смеяться вслух, потому что «это делает тебя старше». Она научилась смеяться внутренне.

У неё был невероятный голос — тёплый, с лёгкой хрипотцой, способный пробить самую толстую кожу циника. Но ни одно музыкальное образование не стояло за этим. Всё — врождённый талант, который она обтачивала годами сценических выступлений. И, что иронично, именно её голос сделали причиной множества увольнений: студии не могли найти других актрис, способных даже приблизиться к её уровню. Она сама себе была школа, оркестр и дирижёр. Пела так, будто от каждой ноты зависела её жизнь.

Фильмография Джуди Гарленд поражает — более тридцати лент, включая культовые “Звезда родилась”, “Срочная доставка”, “Милый Нью-Йорк”. Но за каждым фильмом стояли срывы, панические атаки, споры с продюсерами и бесконечная усталость. К середине сороковых она уже была известна как трудная звезда, что по стандартам Голливуда означало «женщина с мнением». Её считали непредсказуемой, когда она просто пыталась выжить.

Трижды была номинирована на “Оскар”, и только однажды выиграла — почётную статуэтку. Впрочем, когда она выступала на церемонии вручения премии “Грэмми” в 1961, зал встал. Люди не аплодировали — они стояли. Стояли, потому что перед ними была не просто актриса, а человек, который не сдался. Её голос звучал как призыв: «Я здесь. Я всё ещё здесь».

Личная жизнь — отдельный жанр. Пять мужей, один из которых — Винсент Миннелли, отец Лайзы. Да, той самой Лайзы Миннелли, с глазами, унаследованными от мамы, и голосом, будто рождённым на Бродвее. Гарленд пыталась построить домашнее счастье, но чаще всего получала вместо него реплики типа: «Ты опять на таблетках?» Её браки были похожи на контракты с привкусом отчаяния. Она любила до предела, но границы у неё были размыты.

Была ли она бедна? Да. Несколько раз. Джуди Гарленд, несмотря на баснословные гонорары, регулярно оказывалась на мели. Слишком щедрая, слишком доверчивая, слишком измотанная, чтобы следить за бухгалтерией. В один момент она даже жила в дешёвом мотеле, забаррикадировавшись от фанатов. Иногда она выступала за наличные, полученные на месте. Однажды, говорят, она пела в ночном клубе за бутылку вина и горячий ужин.

Но при этом умудрялась выступать. Вживую. Без фонограммы. С залами на тысячу, две, пять. Каждое выступление — как последний шанс. Каждая песня — как признание в любви тем, кто всё ещё слушает. Люди плакали, смеялись, вставали, кричали. Для них она была не иконой, а своей. Кто-то сравнивал её с Эдит Пиаф — та же трагическая мощь, та же душевная обнажённость.

Она была первой женщиной, удостоенной премии Сесиля Б. ДеМилля за вклад в кино. И одной из немногих, кто стал символом для целого поколения — икона ЛГБТ-сообщества, образ стойкости, эмоции, и да, трагедии. Её имя передавали шёпотом, как пароль. Гарленд была той, кто выживает — и этим вдохновляла.

Джуди Гарленд умерла в 47 лет. Причина — передозировка барбитуратов. Её похороны собрали толпы. Нью-Йорк встал в пробках. Говорят, её смерть совпала с началом Стоунволлского восстания — случайность или символ? В любом случае, её имя стало частью другого, нового мифа. Газеты писали, что «она умерла от усталости». Возможно, они были ближе к истине, чем думали.

Любопытно, что у неё никогда не было официального музыкального образования. Но она записала более 80 песен, и концерт в Карнеги-холле в 1961 до сих пор считается одним из лучших живых выступлений всех времён. Он вышел в аудиоальбоме и выиграл четыре «Грэмми». До сих пор считается эталоном эмоционального исполнения.

Она ненавидела свои зубы. Студия заставила её надевать каппы, чтобы исправить улыбку. Да и вообще, MGM долго мучила её — говорили, что у неё нос картошкой, фигура «слишком простая», и вообще, она не секс-символ. А потом та же студия на неё зарабатывала миллионы. Из всех звёзд она была самой нестандартной — и самой нужной.

Сохранились её дневники. Местами они пронзительные, местами параноидальные, местами — гениальные. Как будто ты читаешь не актрису, а поэта с искалеченным сердцем. Она писала, что боится засыпать, потому что не знает, проснётся ли. И что голос — это всё, что у неё осталось.

Сцену она называла «единственным местом, где я настоящая». Всё остальное — декорации. Мужья, студии, слава. Только сцена и голос — её спасение и её проклятие одновременно. Зрители чувствовали это. Поэтому возвращались снова и снова. Не за шоу. За искренность.

Фильм «Джуди» с Рене Зеллвегер получил «Оскар» в 2020. И внезапно новое поколение узнало о ней. Кто-то просто услышал «Over the Rainbow», кто-то заглянул глубже — и увидел человека, который падал, вставал, и пел. Всегда пел. Её история стала напоминанием: слава — не броня. А голос — не всегда защита.

Её собаку звали Джерри. Она обожала её, таскала с собой на съёмки, гастроли, в гримёрки. Говорят, что когда собака умерла, Гарленд не выходила из дома неделю. Питомец был для неё единственным существом, которое не просило ничего, кроме ласки.

Музей в её честь находится в Гранд-Рапидс, штат Миннесота. Там её детские платья, афиши, записки, даже граммофон, на котором она слушала музыку. Скромный музей. Никакой позолоты. Зато очень живой. Посетители оставляют записки с благодарностью. Некоторые приносят цветы.

И если бы Джуди Гарленд могла сама выбрать эпитафию, возможно, она бы сказала: «Всё, что я хотела — это чтобы меня слушали и понимали». Кажется, мы только начинаем это делать. И, может быть, уже не остановимся.