Бриджет Райли. Гранд-дама британского оп-арта
«Её картины превращают процесс видения в праздничное событие, в захватывающий акт откровения. Они заставляют нас почувствовать себя более живыми, выстраивая мост между видением и мышлением» – делится своим восприятием творчества Бриджет Райли, директор лондонской Hayward Gallery Ральф Ругофф. В октябре 2019 года в галерее представят масштабную ретроспективу всемирно известной художницы и «королевы британского оп-арта». 70 лет в творчестве – от монохромных работ 1960-х до грандиозных панно позднего периода, а также скульптура, эскизы, недавно созданные полотна.
По прошлым выставкам помню гипнотическое и одновременно электризующее воздействие некоторых работ Бриджет Райли. Как она это делает? Как заставляет изображения на статичных картинах двигаться в моих глазах? Дорисовывать кружки и точки там, где их нет? Впрочем, я не одинока: искусствоведы даже ввели специальный термин, описывающий разновидность дезориентирующего оптического воздействия, возникающего при рассматривании полотен художницы – «райливосприятие» (Rileysensation). Сегодня можно только вообразить, как действовали её оптические иллюзии на современников в доцифровую эру, когда молодая Бриджет Райли начинала свой путь в искусстве.
Бриджет Райли (Bridget Louise Riley) родилась в Лондоне 24 апреля 1931 года, детство прошло в Корнуэлле. Искусство изучала в университете Goldsmiths и Royal College of Arts в Лондоне. Самое сильное художественное впечатление этих лет – выставка Джексона Поллока 1958 года в галерее Whitechapel. Кажется, трудно найти что-то более противоположное, чем спонтанные работы идеолога абстрактного экспрессионизма и просчитанные, выверенные композиции Райли. Однако пройдёт 20 лет, и в интервью Роберту Куделке в 1978 году художница признается: «Поллок всегда был моим героем. Хотя если между нами и существует какое-либо сходство (в творчестве – примечание авт.), я пришла к нему совершенно другим путём. В свободной структуре работ Поллока поражает огромный контроль художника. Тогда как в контролируемой мной структуре собственных полотен неожиданной представляется свободная игра визуальных сил… Даже в сложной структуре я стараюсь сохранить простоту отдельных компонентов».
На нынешней выставке в Hayward Gallery среди ранних работ Райли будет представлена её копия полотна Жоржа Сера «Мост в Корбевуа», выполненная в 1959 году и написанный под впечатлением от этого полотна «Розовый пейзаж» (1960). То было время, когда художница открывала для себя футуризм и дивизионизм; работы Сера в особенности привили ей «научный» подход к искусству. В 1960-м, в период творческого кризиса, Райли предпринимает многочисленные неудачные попытки написать абсолютно чёрные живописные работы; именно из них проросли первые чёрно-белые композиции, принёсшие художнице известность и ставшие одним из символов «свингующих 1960-х». От оп-артовских полотен Райли психоделически настроенные британцы приходили в экстаз: у кого-то рябило в глазах, кружилась голова, и даже слегка подташнивало – как при качке на море. Некоторые зрители утверждали, что у них возникают ощущения, сходные с теми, что испытываешь во время прыжка с парашютом.
Международная слава обрушилась на Райли в 1965 году, когда работы художницы представили в Нью-Йорке сразу на двух площадках: на выставке «Чувствительный глаз» в Музее современного искусства, а также на персональном шоу в Richard Feigen Gallery. Кстати, в последней вся выставка была продана подчистую ещё до официального открытия. Бриджет сразу вознеслась в статус звезды: знаменитый художник, дизайнер, теоретик и преподаватель Джозеф Альберс называл её «дочерью», известный американский авангардист Эд Рейнхардт повсюду сопровождал, оберегая от агрессивных коммерческих нью-йоркских «волков», и даже Сальвадор Дали при полном параде в сопровождении живых леопардов явился засвидетельствовать своё почтение. Но такой триумф имел и негативную сторону. Чутко реагирующая на славу коммерческая братия не замедлила воспользоваться моментом: оптические мотивы полотен Райли без зазрения совести взялись тиражировать дизайнеры тканей. Приехав в Нью-Йорк на свою выставку, Бриджет обнаружила, что витрины модных магазинов заполнены платьями и юбками с заимствованными из её работ рисунками. Да что одежда, всё в городе – от абажуров до канцелярских аксессуаров – пульсировало, вибрировало, изгибалось и рябило чёрно-белыми зигзагами в стиле Райли. Торжествующий куратор Музея современного искусства радостно заверил Бриджет: «Твои работы будут на каждом спичечном коробке в Японии».
Возмущённая и оскорбленная столь явным плагиатом и коммерциализацией своих работ Райли попыталась протестовать через суд, но оказалось, что в США в то время просто не существовало закона, защищающего авторские права художников. Кстати, именно ситуация с Райли спровоцировала американских художников на активные действия, завершившиеся два года спустя принятием соответствующего закона. Это теперь даже известные современные художники с удовольствием подрабатывают, позволяя тиражировать свои работы на товарах для массового потребителя. А тогда, в 1965 году, возвращаясь в Лондон, Бриджет с ужасом думала: «Пройдёт, наверное, не менее 20 лет, пока мои работы кто-нибудь будет воспринимать серьёзно».
К счастью, она ошиблась. В 1968 году вместе со скульптором Филиппом Кингом Райли представила Великобританию на венецианской биеннале, где завоевала Международную премию в области живописи – первая женщина в истории биеннале и первая современная британская художница. Сегодня Дама Бриджет Райли, отмеченная многочисленными наградами, – классик британского искусства, чьи работы регулярно представляют ведущие галереи и музеи мира.
Райли всегда настаивает на том, что её искусство опирается на многовековые традиции. «Непорочного зачатия нет» – иронически заметила художница, имея в виду неразрывную связь между своими ранними пейзажами и оп-артистскими композициями. И на картины свои предлагает смотреть так, как созерцаешь леса, горы, море. Для Райли «природа не ландшафт, а динамизм визуальных форм, событие в большей степени, чем видимость». И тут нам не обойтись без короткого экскурса в историю оптического искусства (оп-арт, от англ. optical art).
Искусство оптических иллюзий
Ни для кого не секрет, что искусство в целом – иллюзия. Но для оп-арта это слово ключевое. Произведения оп-артистов заставляют увидеть то, чего на самом деле нет: движение неподвижного или объём плоскости.
Оптическое искусство, или оп-арт, оформилось как течение во второй половине XX века. Его основоположником считается венгр Виктор Вазарели, работавший в стиле «геометрического» абстракционизма. Всемирное признание оп-арт обрёл в 1965 году после выставки «Чувствительный глаз» в нью-йоркском Музее современного искусства (в ней принимала участие и наша художница). Это одно из немногих направлений в искусстве ХХ века, существовавших в Западной и Восточной Европе, США и Латинской Америке. Среди художников, в разные годы работавших в этом направлении, Франсуа Морелле, Джозеф Альберс, Ричард Анушкевич, Джеффри Стил, Гюнтер Юккер, Яаков Агам, Хесус Рафаэль Сото, Арнольд Шмидт и многие другие.
Оп-арт – искусство зрительных иллюзий, отталкивающееся от закономерностей восприятия человеческим глазом плоских и пространственных фигур. За основу взято утверждение: оптическая иллюзия изначально присутствует в нашем зрительном восприятии, и изображение существует не только на холсте, но в действительности и в глазах, и в мозге зрителя.
Психологи обнаружили, что человеческий глаз инстинктивно стремится организовать хаотически разбросанные пятна в простую систему. А оп-артисты, наоборот, стараются эти нормы обойти, «обмануть глаз, спровоцировать его на ложную реакцию, вызвать образ «несуществующий». Как? Создавая визуально противоречивые конфигурации, вызывающие неразрешимый конфликт между фактической формой и формой видимой.
Например, Вазарели в своей картине «Тау-дзета» изображает квадраты и ромбы, которые, непрерывно перестраиваясь по схеме греческих букв, никогда не объединяются в определённую конфигурацию. Работая с однотипными геометрическими элементами, художники выстраивают их в последовательности, не допускающей появления целостной статичной структуры.
Конечно, проблемой передачи движения в живописи занимались художники и раньше – итальянские футуристы, к примеру. Но только оп-артистам удалось не просто передать это движение на полотне, но и заставить зрителя самого ощутить, испытать это иллюзорное движение.
Геометрические построения на полотнах оп-артистов «живут»: перетекают друг в друга, двигаются в разных направлениях, зависают, меняются местами, колеблются, светятся, пульсируют, раздуваются, сжимаются… Особенно остро эти эффекты работали на выставках, где были представлены движущиеся, светящиеся, отражающие свет и бликующие системы.
Один из приёмов оп-артистов – высокая контрастность: тёмные фигуры на светлом фоне, к примеру. Иллюзия движения в этом случае возникает благодаря феномену зрительного восприятия под названием послеобраз: мы продолжаем видеть зрительный стимул даже после того, как он исчез из нашего поля зрения. Появление послеобраза обусловлено адаптацией человеческого глаза к изменению: если контрастность между фоном и фигурой была слишком яркой, при смене поля зрения обработка фигуры не прекратится даже несмотря на то, что будет уже не нужна.
Создание оптического искусства глубины опирается на нашу особенность воспринимать окружающие предметы не как отдельные объекты, а как единое целое, группируя их по определённому набору принципов. Бриджет Райли часто пользуется этим приёмом: в работе «Расщепление», к примеру, она создаёт эффект глубины благодаря схожести чёрных точек, расходящихся от центра картины к её краям.
Оп-арт исходил из первичных схем в механизме человеческой перцепции, факта, что реакция ретины глаза на такие построения – рефлекторна, а возникающая иллюзия – автоматическая. «Человеческий глаз (т. е. типовая реакция психики) является нашей исходной точкой, – провозглашал манифест объединения художников оптического и кинетического искусства 1961 года «Довольно мистификаций». – Больше не должно быть произведений исключительно для культурного глаза, чувствительного глаза, интеллектуального глаза, эстетского глаза, любительского глаза».
Отсюда – всеобщность и общедоступность оп-арта. Кстати, пространственные конструкции оп-артистов – эти вращающиеся, постоянно меняющие свой облик системы, движущиеся и мерцающие плоскости и объёмы – как нельзя кстати пришлись в массовом искусстве: в оформлении дискотек, светозвуковых шоу, грандиозных коммерческих выставок.
Другой важный постулат оп-арта – активное соучастие зрителя. По словам Бриджет Райли, произведение искусства «случается», только когда картина находится перед глазами человека. Ведь именно зрительский глаз «трансформирует материю живописи в энергию видимого образа».
Ранние оп-артистские композиции Райли построены на трёх цветах: чёрном, белом и сером. Это одни из наиболее пуристских и концептуально совершенных работ, когда-либо созданных в этом стиле. Но уже в 1967 году художница начинает вводить в свои композиции цвет: работы «Песнь» и «Позднее утро» знаменовали экскурс в полихромию, цикл исследований и экспериментов с цветовыми контрастами, которым она посвятила десятилетия своей работы. «В основе цвета лежит парадокс. Это одновременно одна и несколько вещей, вы никогда не можете увидеть цвет сам по себе, он всегда зависит от других цветов… Отношение цвета в живописи зависит от интерактивного характера цвета; это его сущность». Райли создаёт произведения, представляющие динамику цвета с помощью контраста, повторения и противопоставления; помещённые рядом друг с другом такие слияния изменяют наше восприятие цвета. За 70 лет творчества визуальная геометрия произведений Райли претерпела множество изменений, а их масштаб колебался от небольших полотен до настенных росписей. Но из работы в работу остаются неизменными стройность и выверенность композиций, основанных на гармонии ритма, темпа, формы и цвета.
Многие десятилетия произведения Райли выполняют ассистенты её студии, тогда как сама художница концентрируется на дизайнерских идеях: к каждой работе создаёт многочисленные рисунки, диаграммы, тесты образцов цвета, в которых все цветовые соотношения настраивается по оттенку, насыщенности, месту на тональной шкале, продумываются аспекты прозрачности, глянцевости, матовости, плотности. Все элементы просчитаны заранее, всё спланировано до мельчайших деталей. На отшлифованной гладкой поверхности холстов нет места случайности: никаких следов кисти, переделок, какого-то личного прикосновения, никаких отвлекающих глаз зацепок. Идея, облечённая в совершенную форму.
Райли говорит, что ей всегда хотелось разбудить людей своими работами: пригвоздить взгляд летящей с полотна стрелой, встряхнуть, словно электрическим разрядом. Искусствовед Роберт Мелвилл в 1971 году написал: «Ни один живописец, живой или мёртвый, не заставил нас осознать свои глаза сильнее, чем Бриджет Райли». Выставка в Hayward Gallery дарит нам шанс проверить это утверждение.
Bridget Riley
23 октября 2019 – 26 января 2020
Hayward Gallery
Southbank Centre, 337-338 Belvedere Rd, London SE1 8XX
