Сати Казанова. На пути познания
Певица, телеведущая, выпускница самой первой «Фабрики звезд» – телевизионного музыкального проекта по поддержке молодых исполнителей. Принимала участие в проектах Первого канала «Лед и пламень» и «Один в один». Свободолюбивая кабардинка родом из маленького городка в Кабардино-Балкарии.
– Недавно один молодой человек двадцати трех лет сказал мне, что он вырос на ваших песнях. Если вас поставить рядом, будет совершенно непонятно, кто из вас старше. Часто вам приходилось такое слышать от довольно взрослых людей?
– Приходилось. Когда все начиналось, я было очень юной. Мне было 20 лет всего. И конечно, разница в десять лет была очень заметной. Они дети совсем, а я уже готовая звезда с «Фабрики звезд». Но сейчас этой разницы совсем нет.
– Как случилось, что вы попали на «Фабрику звезд»?
– Совершенно случайно. И была настроена очень скептически. Мои коллеги порекомендовали меня устроителям проекта – и я получила приглашение на прослушивание. Я даже сначала совершенно не приняла все это всерьез. Но уже на месте как-то так включилась, заинтересовалась по-настоящему. Игорь Матвиенко на меня очень сильное впечатление произвел. И в итоге все очень хорошо сложилось.
– Посмотрела список ваших наград за эти 14 лет, там только «Золотых граммофонов» пять штук. Где вы их храните?
– Те, которые мы вместе с группой «Фабрика» получили, стоят в офисе у Игоря Матвиенко. Песню «До рассвета» мы исполнили вместе с Арсе́ние Тодира́ш, ее наградили дважды. И мы «граммофоны» справедливо поделили.
У меня есть одна особенность, не самая лучшая моя черта, но я это знаю и пытаюсь ее нейтрализовать – я не становлюсь довольной, удовлетворенной тем, что получила награду. Все как-то: «Ну да, это же не Грэмми»! Я почему-то сразу же сама обесцениваю эти награды. Даже как-то грустно с этим жить бывает, но я работаю над этим, стараюсь ценить и благодарить.
– Вы ушли из группы «Фабрика» шесть лет назад. С девочками хорошо расстались? Сейчас отношения поддерживаете?
– У нас всегда были хорошие, теплые отношения. Конфликтов не было. Встречаться часто не получается. А жаль. Ведь на самом деле ничего нет важнее человеческого общения, человеческих отношений.
– Вы столько лет были в женской группе, существует ли для вас понятие «женская дружба»?
– Вообще, женская дружба как таковая маловероятна. Но вероятна. Случаются чудеса, и надо в них верить. Я никогда особо не стремилась дружить с женщинами, мне это тяжело давалось. С мужчинами намного проще, с ними все легко и понятно. Но в амурных отношениях мне тяжело. У меня очень мужской характер, я не умею себя вести, как женщина.
– Все песни, которые вы исполняете – про любовь. Вы считаете, что любовь – самое главное, что может быть в жизни?
– Вообще все песни про любовь. А про что еще петь? Любовь – это жизнь. Какое-то время назад параллельно с популярной музыкой я начала работать над этнической программой. Я пою восхваляющие мантры о любви совершенной, любви к Божественному. Как правило, мантры на санскрите, но есть еще суфийские мантры, арабские – я как мусульманка знаю это, как нашиды или закиры. Еще я исполняю старинные песни на родном кабардинском языке. Вот эта программа меня по-настоящему греет. Она не является столь популярной и признанной, как я бы хотела. Но может, этому еще не время? Для меня самой это важно. Меня это наполняет и восполняет мои силы. В этом и радость и счастье.
– Одна из ваших песен называется «Счастье есть». Вы считаете, счастье есть?
– Счастье есть! И поскольку я занимаюсь духовными практиками (это медитация, Атма Крия йога), многие знания приходят автоматически. Я на своем опыте обнаружила, что мысль материальна. Мысль сильна, она может такое материализовать! И особенно, когда мысль в слове. Еще и спетая…Что бы я ни пела, это начинало со мной происходить. И я решила больше не петь несчастных песен, о страданиях и расставаниях. Пусть песни мои будут жизнеутверждающие. Драмы и так очень много в жизни.
– Сложно к вам такие вот жизнеутверждающие песни приходят? Кто для вас пишет?
– Почему-то очень редко радостные песни встречаются. Часто песни либо пустые, либо очень искусственные приходят. Сейчас вот у меня выходит сингл «Радость, привет». Я исполнила его на конкурсе Miss USSR UK на английском языке. Она в двух версиях: есть и на русском, и на английском. Вот она очень светлая.
Песня «Спит мое счастье» ждала своего часа года три, пока я до нее дозрела. Сейчас еще одну песню у того же автора купила, называется «Мама». Она такая красивая. В ней есть некая грусть, но светлая. Там даже не грусть, там отчаянная смелость:
«… а с ним я забываю обо всем и попадаю в этот рай!
Мама, не смей держать меня дома,
С ним я попадаю в этот рай…
Мама, не чувствуй боли,
Бегу за ним, а под ногами горит земля…»
Это же так круто! Во мне такие вещи находят отклик. Проникают в душу.
– Как вы пришли к занятиям духовными практиками? Это пришло от йоги?
– Еще до того, как я начала заниматься духовными практиками, самопознанием (само-поз-на-ни-е: познав себя, познаешь мир), была йога физического аспекта. Я стала отчаянно заниматься. Я всегда сразу бросаюсь вперед, чуть ли не остервенело на все, с синдромом отличницы. Но нельзя заниматься хатха, аштангой и прочей йогой, когда есть проблемы со спиной. А они у меня были. Надо очень, о-о-очень аккуратно. Нельзя сразу бежать на групповые занятия, сразу делать какие-то безумные скрутки, стойки на плечах, и уж особенно на голове – категорически нельзя. И я себе все это только усугубила. В йогу надо быть детально погруженным.
Я занималась йогой лет 7-8, и ничего мне это не дало в этико-морально-духовном отношении. Я совсем не глядела в эту сторону. Лет в 27-28 у меня начался период очень большой пустоты, депрессии, отчаянья, когда я даже не знала, зачем я живу. Не видела вообще ни смысла, ни радости, ни света в конце туннеля и вообще в жизни. Мне совсем неинтересно было жить. И в это время я встретила моего йога-мастера, настоящего мастера. В традициях индуизма есть такое понятие сат-гуру – истинный гуру.
«Гуру» переводится как «учитель», но слово «гуру» состоит из двух слогов – «гу» и «ру». Свет и тьма. Есть еще такое значение, как рассеивающий тьму. В тот период я уже интуитивно ждала и искала гуру. Я читала книги эзотерического характера, философского, духовного. «Розу мира» Даниила Андреева, «Агни йогу», «Две жизни» Антаровой. Я читала эти книги и рыдала. Боже, боже – вот же оно, вот, вот! Я как будто узнавала что-то давно забытое. У меня стали возникать такие вспоминания и озарения, что это никак не могло быть случайностью или там каким-то воздействием литературы. Я искала и ждала, я сидела и ныла, молилась и медитировала. Я даже не знала тогда, что медитировала. И я встретила моего мастера, который дал мне Атма Крию йогу. И все изменилось. А сейчас я уже сама учитель Атма Крии.
– Вам это в жизни сильно помогает?
– Еще как! На проекте «Один в один» я точно без Атма Крии не справилась бы. Но у меня был инструмент, с помощью которого я себя восстанавливала. В этом проекте я же даже не попала в пятерку лидеров, просто не ставила себе такой задачи. Решила, что буду всеми силами стараться получать удовольствие, отдавая, сколько могу. Конечно, мне далеко не всегда удавалось не заморачиваться и не расстраиваться. Атмосфера конкуренции, того, что тебя оценивают, обсуждают (далеко не всегда справедливо), была настолько угнетающей. Я тонко чувствовала эмоции и мысли других людей. Мне было очень болезненно. Но я выживала. Раз – и как душем смыла.
– Членов жюри страшно боялись?
– Боялась каждый раз. Это все синдром экзамена, в нас всех он встроен. Дело в том, что нейронные связи, образовавшиеся как синдром экзаменуемого ученика, каждый раз, когда мы попадаем в подобную ситуацию рестимулируются. И появляется жуткий мандраж – холодящий, леденящий, парализующий.
– Приходилось вам самой «жюрить» на конкурсах?
– Приходилось. Даже детей. Это ужасно было. Мне это тяжело дается. Потому что я по другую сторону была много раз. Каждый раз стараюсь комплексно все воспринимать, но личные симпатии все равно возникают. Я выбираю того, кто мне наиболее симпатичен и близок. Может быть, это необъективно конечно. Может быть… я не знаю.
– А в жизни как? Придерживаетесь заповеди «не судите, да не судимы будете»? Или все-таки сложно удержаться, не осудить кого-нибудь?
– Очень тяжело. Это одна из самых непростых задач, которые нам Господь дал. «Не суди, да не судим будешь». Он ведь не просто сказал «не суди», он сказал «не судим будешь». Он нам раскрыл это. Какое право мы имеем? Во всех конфессиях и традициях всегда говорится: только Бог судья. Мне тяжело это дается. Но стараюсь, все возможное делаю. Либо же осудив, я быстренько сама себе говорю: «Так! Стоп! На себя посмотри». И как-то так, возвращаешься… Это самая большая, самая важная и самая нужная работа – постоянно себя ставить на место.
– Кого-то другого можете на место поставить?
– В зависимости от настроения. Я очень импульсивная и очень, очень вспыльчивая, страстная во всем, и поэтому, когда вспыхиваю – я вспыхиваю! Когда я в гневе – я в гневе! Oт меня может пойти как энергия-плюс, так и минус. Сила накапливается и в действие вырабатывается. В связи с практиками проводимость силы увеличивается. А куда ты ее направишь – это уже вопрос другой. Ответственность тоже увеличивается. Я это понимаю, но не всегда могу справиться. Бывают ситуации, когда я чувствую, что не надо сдерживать гнев, его надо смачно и с удовольствием выплеснуть и всем дать жару. Иначе не будет никакого порядка, и ситуация не исправится.
Я раньше всегда очень переживала и очень себя за это винила. А сейчас поняла, что это – часть меня. Kто-то назовет это теневой стороной. Конечно, в нас есть как ангельские, так и демонические качества. Вопрос только в том, что мы проявляем. Если тень свою не признать, света не будет.
– Прочитала в «Караване историй» замечательную историю про то, как вы сожгли бумажку со своим желанием – стать звездой – на Новый год. И оно сбылось. Если вас спросить: «Сати, как стать звездой?», – вы про желание на бумажке расскажете? Или тут есть еще какой-то секрет?
– Я скажу так. Я верю в предопределенность. Особенно таких серьезных жизненных моментов. Это не могло произойти случайно. Как бы я ни убивалась и ни писала на бумажке, что хочу стать звездой, ни сжигала эту бумажку под бой курантов – если бы этому не было суждено произойти, этого бы не случилось. Более того, я убеждена, что даже это желание, этот поступок были предопределены. Наши желания и мечты определяются нашим предназначением. 99% всех людей, которые чего-то добились, в какой-то определенной сфере, не случайно там оказались. Если их спросить: «А вы мечтали, думали об этом?», – они скажут «да». Это их судьба, их предназначение, с этим их Господь создал. И это – большое счастье.
