Гарри Белафонте: певец калипсо

Гарри Белафонте был тем самым человеком, который сделал калипсо известным на весь мир, снимался в кино, боролся за права человека и, в целом, жил так, как будто у него не было ни одной свободной минуты на ерунду. Давайте разберёмся, как так вышло, что Белафонте стал легендой.

Когда в 1956 году вышел альбом «Calypso», никто не ожидал, что он не просто окажется успешным, а станет настоящим музыкальным прорывом. Это был первый альбом в истории, который продался тиражом более миллиона копий, и он полностью изменил представление о том, какую музыку может слушать массовая аудитория. Белафонте не просто популяризировал калипсо — он сделал его мейнстримом.

Главным хитом альбома стала песня «Day-O (The Banana Boat Song)», основанная на традиционных ямайских рабочих песнях. Она рассказывает о докерах, которые грузят корабли с бананами и ждут рассвета, чтобы получить свою зарплату. В ней есть ритм, от которого невозможно не начать двигаться, и простой, но пронзительный смысл. Даже если вам кажется, что вы её не знаете, стоит услышать первые ноты — и всё сразу станет ясно. Эта песня мгновенно проникла в массовую культуру: её использовали в фильмах, шоу, рекламе, а ещё она звучала в бесчисленных кавер-версиях. С тех пор прошло более полувека, но «Day-O» остаётся одним из самых узнаваемых хитов всех времён.

Гарри Белафонте родился в Нью-Йорке в 1927 году, но его детство прошло на Ямайке, куда семья переехала, когда ему было всего восемь лет. Его мать, ямайка по происхождению, работала домработницей, а отец, выходец с Мартиники, был поваром в торговом флоте. На острове он познакомился с карибской музыкой, народными песнями и ритмами, которые позже станут неотъемлемой частью его музыкального стиля.

Вернувшись в Нью-Йорк в подростковом возрасте, Белафонте столкнулся с трудностями адаптации, но нашёл себя в творчестве. Служба в ВМС США во время Второй мировой войны стала ещё одним испытанием, после которого он решил попробовать себя в актёрском мастерстве. Он посещал драматические курсы в «The New School», где его однокурсниками были такие будущие звёзды, как Марлон Брандо, Сидни Пуатье и Тони Кёртис. Именно тогда он впервые столкнулся с театром, что стало началом его творческого пути.

Чтобы оплачивать учёбу, он начал петь в ночных клубах, и вскоре его голос и харизма привлекли внимание музыкальных продюсеров. Тогда он исполнял джазовые композиции, но вскоре понял, что его настоящее призвание — карибская музыка. Он начал экспериментировать с калипсо, сочетая традиционные ямайские ритмы с элементами американской эстрады, и это оказалось невероятно успешным решением.

Петь — это, конечно, хорошо, но Белафонте был ещё и актёром. И не просто актёром, а одним из первых чернокожих мужчин, получивших значимые роли в Голливуде, когда индустрия кино была по-прежнему глубоко сегрегированной. В 1957 году он сыграл в фильме «Остров в солнце», где его персонаж завязывает роман с героиней Джоан Фонтейн. Для того времени это была почти революция, ведь межрасовые романтические линии на экране были большой редкостью.

Несмотря на популярность, карьера Белафонте в Голливуде часто сталкивалась с препятствиями. Многие продюсеры и режиссёры не решались предлагать ему ведущие роли, опасаясь общественного мнения и цензуры. Поэтому, разочаровавшись в ограничениях, которые ставил перед ним кинематограф, он сосредоточился на музыке и активизме, что не помешало ему продолжать сниматься в значимых проектах. Его поздние работы в кино и на телевидении, такие как «Бак и проповедник» (1972) и «Канзас-Сити» (1996), демонстрировали его многогранный талант и глубокую социальную вовлечённость.

Но музыка и кино — это ещё не всё. Белафонте был близким другом Мартина Лютера Кинга и одним из ключевых финансовых и моральных спонсоров движения за гражданские права в США. Он не просто поддерживал Кинга словом, но и активно участвовал в организации маршей, митингов и протестов, предоставляя финансовую помощь для организации забастовок и выкупа активистов из тюрем.

В 1960-х он отказался выступать в южных штатах США, где существовала жесткая расовая сегрегация, и использовал свою платформу, чтобы публично осуждать расизм. Во время марша на Вашингтон в 1963 году он играл важную роль в координации участия знаменитостей, таких как Сидни Пуатье, Марлон Брандо и Чарльтон Хестон. Он также помог собрать значительные суммы денег для движения, обеспечив его стабильную поддержку даже в самые трудные моменты.

Когда Мартин Лютер Кинг был арестован в Бирмингеме, Белафонте организовал кампанию по сбору средств для его освобождения. После убийства Кинга в 1968 году он стал наставником и опорой для его семьи, помогая продолжать дело, начатое лидером движения. Его преданность делу равноправия не угасала с годами: даже в поздние годы он продолжал участвовать в протестах, осуждать социальные несправедливости и выступать за права чернокожих и угнетённых по всему миру.

Белафонте не ограничивался только Америкой. Он всегда проявлял глубокую заинтересованность в проблемах развивающихся стран, особенно Африки, и использовал свою известность для привлечения внимания к гуманитарным кризисам. Его активизм охватывал десятилетия, начиная с 1960-х, когда он впервые посетил Африку и стал свидетелем масштабных проблем бедности, засухи и политической нестабильности.

Одним из самых значимых его вкладов стало участие в проекте «We Are the World» в 1985 году. Именно он стал инициатором идеи собрать самых известных музыкантов того времени, включая Майкла Джексона, Лайонела Ричи, Брюса Спрингстина и Тину Тёрнер, чтобы записать благотворительный сингл. Песня мгновенно стала мировым хитом и помогла собрать более 63 миллионов долларов для борьбы с голодом в Африке.

Но его работа на этом не закончилась. Белафонте регулярно жертвовал собственные средства в фонды помощи, сотрудничал с ООН, поддерживал проекты по развитию сельского хозяйства и образованию в странах Африки. Он активно боролся с апартеидом в ЮАР, поддерживал Нельсона Манделу и выступал против политики западных держав, которые, по его мнению, усугубляли кризисы на континенте.

В 1990-е и 2000-е годы он продолжал поддерживать гуманитарные организации, такие как ЮНИСЕФ, а также инициировал кампании по улучшению системы здравоохранения и защиты прав человека в беднейших регионах мира. Его преданность Африке и её жителям сделала его не просто артистом, а настоящим глобальным лидером гуманитарной помощи.

Гарри Белафонте никогда не боялся говорить, что думает, даже если это вызывало споры и неприятие. Его политическая позиция всегда была открытой и категоричной. Он критиковал американскую внешнюю политику, выступал против войн, осуждал экономическое неравенство и расовую дискриминацию.

В 2002 году он вызвал широкий общественный резонанс, когда назвал Колина Пауэлла «домашним негром», имея в виду, что тот якобы защищает интересы Белого дома в ущерб интересам афроамериканцев. Эти слова вызвали бурные дебаты, но Белафонте не стал извиняться, утверждая, что его мнение основано на анализе политики.

Кроме того, он поддерживал Кубу и дружил с Фиделем Кастро, за что подвергался критике со стороны правительства США. Он открыто осуждал санкции против Кубы, утверждая, что они наносят вред обычным гражданам, а не правящему режиму. Также он критиковал администрацию Джорджа Буша-младшего, называя его политику «архаичной и деструктивной».

Белафонте не ограничивался только американской политикой. Он активно выступал за права угнетённых народов по всему миру, поддерживал палестинцев, осуждал войну в Ираке и выражал солидарность с лидерами развивающихся стран, которые бросали вызов западному влиянию. Его слова и поступки часто разделяли публику, но он всегда оставался верен своим принципам, не боясь открыто говорить о том, что считает справедливым.

Музыка Белафонте до сих пор звучит по всему миру. Его стиль повлиял на множество артистов, от Боба Марли до Майкла Джексона. А его вклад в борьбу за права человека остаётся примером для активистов по всему миру.

И вот что интересно: несмотря на все его достижения, большинство людей всё равно помнят его по одной-единственной песне — «Day-O». Она звучит в фильмах, рекламах, на вечеринках. А значит, Гарри Белафонте навсегда останется в нашей культуре. И это, честно говоря, довольно круто.