Я очень горд, что я Романов

Глава дома Романовых князь Николай Романович рассказывает о своей семье, об эмиграции, об отношении к советской власти, о Распутине, престолонаследии и о том, как важно не перестать быть русским человеком и любить свою Родину, где бы ты ни жил. Родители Николая Романовича были на корабле британского королевского флота «Мальборо», на котором члены российской августейшей семьи, в том числе и Мария Федоровна, российская императрица, супруга Александра III, мать императора Николая II, покинули Россию в 1919 году.

» Сначала я должна спросить: как к вам обращаться?

По русской традиции – Николай Романович.

» Когда ваши родители уехали из России, было ли у них ощущение, что это навсегда, что Россия потеряна?

Они надеялись вернуться. Первые 10 лет они думали, что русское революционное движение будет свергнуто, как это произошло с французской революцией. Ведь других революций для сравнения не было. Я думаю, что мой отец князь Роман Петрович, как и его ближайшие родственники, думал, что будет в России какой-нибудь генерал, который назовет себя царем или диктатором, президентом, не знаю, но потом, как все французы из бывших царствующих домов и буржуазии, в общем-то, вернулись во Францию, так будет и в России. Поэтому нас, всех детей, воспитывали так, будто мы должны вернуться в Россию. Никто даже не хотел гадать, в какой именно строй мы вернемся – в монархию, республику, неважно, но вернемся в Россию. Поэтому мы должны говорить по-русски, жить в русской культуре. До 12 лет у меня все преподаватели были русскими. Но постепенно поколение моего отца начало понимать, что они покинули Россию навсегда.

» А после того, как прошло 10-15 лет, в какой момент они поняли, что все, жизнь уже не вернется назад?

Я думаю, в 30-х годах. Понимаете, в 20-х годах мы жили очень странно. Мы очень опасались похищения со стороны большевиков. Брат деда, князь Николай Николаевич, был признан всей эмиграцией главой рода, он был мишенью. Когда моя бабушка покупала дом во Франции на побережье, она купила единственный дом, из которого не было видно моря и который не было с моря видно, потому что боялась, что, например, советская подлодка подберется и нас похитит. Сейчас это кажется абсурдным, но тогда именно так и думали. Ведь большевики похитили генерала Кутепова, других, это все действительно случалось. Поэтому чувство, что мы находимся в какой-то опасности, было всегда.

» В семье Романовых всегда очень большое значение придавалось образованию. Когда ваш отец был вынужден эмигрировать во Францию, эта традиция продолжалась?

Вы знаете, это так, но тогда это было еще более важно, потому что какие еще связи оставались с нашей «русскостью»? Ведь все остальное было потеряно: Россия, власть, богатство – все было потеряно. Единственное, чего у нас нельзя было отнять, – это наше русское воспитание. И нас воспитывали как русских.

» А какова была реакция ваших родителей, ваших близких, когда они читали про Советский Союз?

Они говорили, что это безбожная, аморальная власть, которая даже не признает существование России. Советский Союз – это не наша страна. И мы так про это думали. И когда Сталин выступал, это меня не волновало. Когда были сталинские чистки, и убивали, и были эти ужасные процессы, это все случалось «там», и это место не воспринималось как Россия. Когда я изменил эту точку зрения? Очень поздно, в 41-м году, когда немцы вошли в Россию. Вот тогда все перевернулось. Советский Союз? Нет. Россия. Враг вошел в Россию. Тут вдруг родилась Россия снова. Мне не важно было, что армией командовал Сталин и вообще все они были преступниками. Это не Советский Союз был в опасности – Россия была в опасности. Я и мой отец на карте с горем отмечали отступление русских и с гордостью отмечали победы. Когда был освобожден Ленинград, мы ликовали. Ведь существуют только три столицы, которые никогда не видели солдат врага, – Петербург, Стокгольм и Лондон.

Я любитель истории. Я всегда различаю исторические эпохи. Россией это было до 17-го года, и Россией это стало 21 июня 41-го. Между этим был Советский Союз.

И когда все закончилось победой в 45-м году, все вернулось обратно. Вот Россия спасена, теперь я снова могу забыть о России. Но что-то все же изменилось. После смерти Сталина, с появлением Хрущева, это были какие-то странные правители, но для нас это уже была Россия. И так странно все продолжалось до 80-х годов. Однажды я был в Женеве у своих друзей. Мы пошли на какой-то прием в какое-то посольство. И я встретил приятного господина. Нас знакомят, мне говорят, что он посол Советского Союза. Через несколько дней меня кто-то спрашивает: а ты видел кого-нибудь интересного на том приеме? Я говорю: да, я встретил нашего посла. Что ты сказал? Нашего посла? И тут я понял, что какая-то эпоха изменилась. Это было до появления Ельцина.

Когда мы были в 1998 году в Петербурге на захоронении останков царской семьи, мы с губернатором Петербурга пошли на Пискаревское кладбище, где похоронены миллионы погибших во время осады Ленинграда. Пошли и положили цветы. Было 30 Романовых. И когда мы вышли оттуда, пресса меня спросила: «Николай Романович, а что вы хотите этим доказать?» Я сказал: «Мы хотели доказать, что мы Романовы. И я всегда буду благодарен героическим защитникам Ленинграда, которые спасли мой Санкт-Петербург».

» А какие у вас были ощущения, когда вы в первый раз попали в Россию?

Знаете, очень странные. Меня об этом спросил отец, как только я вернулся из России. Что меня удивило? Ничего. Как будто это должно было случиться и случилось. Я помню, как приземлился самолета. Я не поцеловал асфальт на аэродроме. Я вышел с паспортом в руках. Стоит милиционер, я ему показываю паспорт, он говорит: идите. Он говорит со мной по-русски. Все вокруг русские. Я в России. Я ведь всегда говорил: «Я вернусь в Россию». Я никогда не говорил: я приеду. Всегда было «я вернусь». И я вернулся. Потому что я ее, в общем-то, никогда не покидал. Видите ли, у нас всегда было чувство, что мы принадлежим России, но Россия не принадлежит нам. То, что мы ей принадлежим, – это большая радость. Я очень горд, что я Романов.

» А ваши дети? Ваши внуки?

Вы знаете, меня упрекают теперь мои три дочери, что я их не учил русскому языку. Но, вы знаете, русский язык –это не только язык. Это же надо и жить по-русски. Язык же это как краска. А ведь мы не жили по-русски. Мы жили в Италии. Моя жена итальянка. Я работал в Риме. Я их не учил русскому языку, и они выросли итальянками. Но теперь они гораздо лучше понимают, что они наполовину русские. А вот моя внучка, актриса, говорит по-русски. Дочери меня теперь упрекают, что я их не научил языку, но если бы я это сделал, я бы из них сделал иностранцев в Италии. Если бы у меня был сын, я бы его, наверное, воспитывал как Романова, а не как итальянца. И результат, наверное, был бы такой же негативный. Он, наверное, хотел бы быть как его друзья, а не быть каким-то особенным. Так что, в общем я благодарю бога, что он мне даровал трех дочерей, а не трех сыновей. (Смеется.)

» Вся ваша жизнь – это осознание, что вы Романов, что вы принадлежите к элите России. И у вас очень тесные семейные связи со всеми Романовыми.

Это случилось благодаря моему отцу. Он чувствовал, что семья распадается. Кто-то живет в Америке – один в Сан-Франциско, другой в Нью-Йорке. Кто-то в Уругвае, Дании, Франции, Англии. И вот он создал это объединение дома Романовых, главой которого я сейчас являюсь. И вот теперь мы все общаемся. И мы должны спасти «русскость» в поколении наших детей.

В нашей семье матери все русские. Почему я это подчеркиваю? Ведь в старые времена все Романовы женились на немках. Почему? Потому что нужно было жениться на принцессе из высокого рода. Какие были роды, которые поменяли бы свою религию на православие? Католики не меняли свою религию, а лютеране – да. Поэтому все великие княгини, включая мою бабушку, были немками. Но после войны даже в голову не приходило, что можно жениться на немке. И все женились на русских. И вот мое поколение – это последнее поколение чисто русских Романовых. Мы очень чувствуем, что мы русские со стороны наших матерей. А вот наши дети и внуки русскость теряют.

» Говорят, что ваша бабушка Милица и ее сестра Анастасия (княжны Черногорские) представили царице Григория Распутина.

Я никогда, ни разу не спрашивал бабушку, почему ее так интересовал Распутин. Я спросил отца. А он сказал: «Ты предлагаешь в Париже спросить маму о Распутине? Да ты что! Никогда». Моя бабушка и ее сестра были две настояшие православные великие княгини. И вот появился Григорий Распутин. Его представил бабушке архиепископ Феофан, который был влиятельной фигурой в православной церкви. Он представил Распутина как очень смиренного русского мужика с Урала. Он был какой-то очень невежественный человек. Говорил всегда только правду. Никогда не использовал в разговоре никаких «ваше высочество». Говорил, как говорили мужики, а мужик мог обратиться и сказать: «Ты, царь». Я не знаю, обращался ли он на «ты» к моей бабушке, но если да, то, думаю, она это принимала.

А императрица Александра, будучи немкой, нуждалась в том, чтобы чувствовать себя русской. Но тогда как чисто славянские люди понимают, где невежество или безумие, иностранки этого, конечно, так не чувствуют. И в этом – чувствовать «русскость» – и в чувстве русской веры как раз ей и помогал Распутин. К тому же он имел влияние на императрицу, которая беспокоилась о здоровье цесаревича. Позже моя бабушка порвала отношения с Распутиным. Не с Распутиным, которого знала бабушка, каким он был, когда только приехал с Урала, тихим и набожным, а с Распутиным, которым он стал в 14-м году. Но всю жизнь мою бабушку упрекали в том, что она привела Распутина.

» А Юсупова осуждали? В семье это обсуждалось как-то?

В моей семье его осуждали. Мы были христианами и православными, убийство мы не могли одобрить. И я не думаю, что это было полезно политически. Действительно, я очень много раз читал, что, когда распространилась новость о гибели Распутина и интеллигенция и чиновничество радовались этому, обычные мужики говорили, что вот когда он дошел до царя, его и убили. Это было политической и исторической ошибкой и к тому же, это не по-христиански.

» Как вся ваша семья относилась к английскому королю Георгу V, который в первый момент не помог уехать царской семье? (Сын королевы Виктории король Эдуард VII был мужем королевы Александры, которая была родной сестрой императрицы Марии Федоровны – супруги российского царя Александра III и матери последнего российского императора Николая II. Сын Эдуарда VII и Александры – король Георг V был внешне очень похож на своего двоюродного брата Николая II. – Прим. ред.)

В начале, как только было отречение государя, он получил приглашение от английского кузена переехать в Англию. В этот момент он вынужден был отказаться, потому что дети были больны корью. И, в общем, государь не намеревался покидать Россию. Он говорил, что рассчитывает просто жить как частный человек со своей семьей. Он не понимал, к чему все идет. Но и даже тогда уже было трудно уехать из Петрограда, потому что рабочие взяли контроль над железнодорожными узлами. Поезд с царской семьей никогда не добрался бы до Швеции.

» То есть в этом вины английского короля нет?

Когда мне этот вопрос задают ваши английские коллеги, они надеются поставить меня в затруднение. Я им всегда говорю: «Вы знаете, надо понять одно – ваш король никогда не должен был царствовать». (Он стал королем вследствие смерти его старшего брата герцога Кларенса.). Он служил моряком, дошел до ранга капитана и командовал маленьким крейсером. И его восприятие – это восприятие военного моряка. Вот представьте: командир маленького судна в бою с врагом в бушующем морем, и вдруг волна выбрасывает за борт 20 моряков. И они начинают тонуть. Вопрос: должен ли командир остановить судно, попытаться их спасти и рисковать потерять корабль или он должен их оставить тонуть, спасти корабль и пойти дальше? Он должен оставить их тонуть. Это дело военного человека. А король Георг V решил, что предоставить убежище бывшему царю, о котором говорили ужасные вещи, не говоря уже об императрице, которую называли немкой, хотя она ненавидела немцев, могло бы иметь неприятные последствия для всей английской политики. Король Георг V поступил как командир маленькой лодки, а не как король. Он оставил своих моряков тонуть и продолжил битву. Так я отвечаю вашим английским коллегам, чтобы не давать им своего мнения. В действительности, я отлично знаю, что до 30-х годов мы в семье считали, что Георг V не смог приютить кузена по вине ужасного социалиста, который был премьер-министром Англии. В действительности Георг V приказал своему личному секретарю передать премьер-министру, что король не желает, чтобы его кузен с семьей переезжал в Англию. Так что невиновен отвратительный социалист Джеймс Рамсей Макдональд, первый премьер министр от либеральной партии, а виновен все же король. Король все-таки поступил как командир корабля, а не как король.

» И все-таки английский военный корабль «Мальборо» увез Марию Федоровну и часть семьи Романовых… (На корабле с Марией Федоровной находились великий князь Николай Николаевич – бывший Верховный главнокомандующий, отправленный Николаем II наместником на Кавказ, с женой-черногоркой великой княгиней Анастасией Николаевной, его младший брат великий князь Петр Николаевич с женой великой княгиней Милицей Николаевной и с детьми Мариной, Надеждой и Романом, а также Ирина – дочь Александра Михайловича и Ксении Александровны – с мужем Феликсом Юсуповым и дочерью Ириной. Феликса спасла опала: он был выслан Николаем II в свое имение за убийство Григория Распутина. – Прим. ред.)

Решению отправить корабль сопротивлялось английское адмиралтейство, потому что было очень опасно посылать большие корабли в Черное море. Там были минные заграждения. И мы в семье считали, что английское правительство не хотело рисковать кораблем и спасать нашу семьи. И что первый лорд в адмиралтействе настоял, сделал это своим личным решением и после этого подал в отставку. Вся вина всегда лежала на английском правительстве.

» В настоящее время существует противоборство двух кланов Романовых.

Это старая ссора, которая была еще ссорой наших дедов. Пока монарх был жив, никто громко не спорил, но антипатия между ветвями была уже тогда. Одни тянулись больше к одной стороне, другие к другой, но все случилось еще до того, как государь отрекся. Еще до отречения государя князь Кирилл Владимирович встал на сторону Временного правительства. В конце концов, измена – это вопрос даты. Если бы Кирилл Владимирович повел своих моряков во дворец после отречения государя, это было бы историческое решение. А повести их до отречения – это измена. Конечно, после революции многие, в том числе и в нашей семье, не могли простить Кириллу Владимировичу то, что он сделал. И поэтому не признавали его главенства.

» Тем не менее, все его потомки, княгиня Мария Владимировна, считают, что они имеют право на российский престол.

Если вообще можно говорить об этом серьезно, а не с улыбкой, никто из Романовых теперь не имеет права на престол по законам, которые существовали до отречения Николая II. Почему? Потому что для великих князей (а императором мог стать только великий князь), во-первых, был обязателен брак с православной, а во-вторых, жена должна была быть из царственных или владетельных домов. Сейчас никто не отвечает этим требованиям. Все браки были морганатические. Все живущее ныне князья женились и разводились. Вопрос царственных домов не поднимался, потому что никаких
великих князей уже не было. Я хочу прежде всего подчеркнуть, что титул «великий князь» или «великая княгиня» по «Статусу о престолонаследии» не может носить сегодня ни один член семьи Романовых. Только сын или дочь монарха, или внук, или правнучка по мужской линии, являющиеся наследниками монарха, имеют на это право. Таких лиц в живых сегодня нет. Последним великим князем был умерший в 1956 г. Андрей Владимирович, а последней великой княгиней была Ольга, скончавшаяся в 1960 году.

Владимира Кирилловича великим князем назвал его отец (Кирилл Владимирович – двоюродный брат Николая II, внук Александра II. – Прим. ред.). Технически он просто князь, как и все мы.

Поэтому никто из нас теперь не имеет никаких прав. И если никто не имеет никаких прав, то в силу вступает исторический закон. Семья Романовых сегодня разделена на четыре ветви, идущие от императора Николая Первого, скончавшегося в 1855 году. По «Семейному статусу Российской Империи», который основан на Салическом законе о престолонаследии, престол переходит от мужчин к мужчинам, а к женщинам только когда мужчин не осталось. Слава богу, мужчин в семье много, поэтому вопрос о «царственной великой княгине Марии Владимировне» – это вопрос в общем неправильный, и его не существует. А сын княгини Марии Владимировны и принца Франца-Вильгельма Прусского, принц Георг Прусский, является членом династии Гогенцоллернов и никакого отношения к Романовым не имеет и никак не может являться «наследником российского престола».

Что меня очень удручает, так это раскол в семье. Я пытался это уладить и даже встречался с отцом Марии Владимировны в Париже, предлагал ему попытаться найти какой-то путь, чтобы все остались при своих убеждениях, но тем не менее наладили бы какое-то общение. Он тогда мне выдвинул три странных условия. Во-первых, он сказал, что согласится признать все браки, заключенные после отречения Николая, законными. Во-вторых, если кто-то из молодых князей женится на женщине княжеского рода, он признает за ним его права. И в-третьих, он тогда готов признать нас как Романовых. Я сказал, что насчет первых двух пунктов я не могу решать сам, это нужно обсудить, а насчет последнего – это вообще абсурд, потому что мы родились Романовыми и признавать тут нечего. Мы договорились еще встретиться, но потом Мария Владимировна обратилась к французскому правительству с просьбой признать права ее сына Георгия, и я воспринял это как шаг к прекращению наших переговоров.

Если мы забудем вопрос восстановления монархии, то это перестанет быть вопросом вообще. А то, что ее сын Георгий – великий князь, – это абсурд. Так я могу и своих трех дочерей заявить великими княжнами. Это все очень грустно. Семья Романовых – это история России. Мы много сделали нехорошего, но и много хорошего. Мы представляем собой прошлое России. А стараться, карабкаться, чтобы получить какую-то власть и привилегии… Помилуйте, мы живем в 21 веке, а не в 18-ом.

» Когда все Романовы оказались за рубежом, они, естественно, уезжали, не имея никаких средств. Но потом пошли слухи о несметных богатствах дома Романовых.

Почти никто ничего не смог увезти, кроме великой княгини Марии Павловны (она была дочерью герцога Мекленбург-Шверинского Фридриха Франца II, супругой великого князя Владимира Александровича, который был сыном Александра II и братом Александра III. –Прим. ред.), которая вывезла все свои самые лучшие драгоценности.

Молодой английский дипломат (говорят, агент британской разведки) Берти Стопфорд благоволил к Марии Павловне. Она ему рассказала, что все ее драгоценности находятся в сейфе во Владимирском дворце. Этот молодой человек исполнил ее просьбу. Он проник во дворец, открыл сейф и отвез драгоценности в Лондон, в банк. Когда он узнал, что она спаслась и в 20-х годах добралась до Франции, он ей сообщил, где находятся ее драгоценности. Она очень скоро после этого скончалась, и драгоценности получила семья. Дети вынуждены были все продать. (Так называемая Владимирская тиара ныне принадлежит британской короне. – Прим. ред.)

» Оказавшись в Европе, им пришлось заново строить жизнь…

Все, что у семьи имелось ценного, осталось в банке в Петербурге. И все это было потеряно. Жили на то, что привезли с собой. И по сравнению с теми ценностями, которые остались в России, этого было очень мало. Но все-таки очень значительно для той эпохи. У бабушки было единственное ее счастье – это ожерелье из больших японских жемчужин. А ожерелья эти тогда носили до колена. Она все их продала. Сразу. Потому что тогда цены на драгоценности были еще высокими. Потом, когда все русские начали продавать драгоценности, цены пошли вниз.

Еще удалось продать имение, которое находилось недалеко от Могилева. Заплатили им немного, по-моему, четверть цены, хотя тогда это тоже были очень большие денеги.

» Сейчас с современной техникой можно сделать анализ ДНК, можно легко изобличить лжекнязей и лжекнягинь. Но в те времена… Я слышала, что у вас есть целая подборка.

Вы знаете, этот вопрос фальшивых Алексеев, фальшивых дочерей государя – понятная реакция. Ведь это было ужасное преступление. Убить целую семью. Даже в большевистском мышлении это было ужасное преступление. И поэтому идея, что кто-то спасся, как-то уменьшала размер трагедии, ужас преступления. А вдруг этого преступления и не было? Многие говорили, что только царя убили, что семья спаслась и была вывезена в Сибирь, выдумывали все что угодно. Но все равно это такое безобразие, это так некрасиво. Многие из них имели корыстные цели. (Кроме семьи Николая II были расстреляны Михаил Александрович в Перми в июне 1918 г., в Алапаевске князья императорской крови Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи, сын великого князя Павла Александровича – Владимир и великая княгиня Елизавета Федоровна (сестра Александры Федоровны), великий князь Сергей Михайлович, в Петропавловской крепости в Петрограде расстреляли великих князей Николая Михайловича, Георгия Михайловича, Павла Александровича и Дмитрия Константиновича. – Прим. ред.)

» Думаете, это советская власть придумывала?

С большевистской точки зрения очень важно было оставить сомнение. Потому что, если есть уверенность, что царь и наследники убиты, поднимался вопрос о том, кто может наследовать царский трон. То есть даже во время большевистской эпохи иметь одного человека, который называл бы себя законным наследником, было опасно. Поэтому вначале первое сообщение из Екатеринбурга было о том, что расстреляли всю семью. Потом сообщили, что расстрелян Николай, а семья спасена. Почему? Потому что таким образом еще сохранялась иллюзия законной власти. И не было необходимости в конкуренции. Это, конечно, привело к тому, что начали рассказывать, что все спаслись. Сначала появились Ольги. Лже-Ольги появлялись три раза. Два раза в Германии и в последний раз на юге Франции, где ее арестовали за какое-то мошенничество, и она уехала в Италию и умерла в районе Комо. И все думали, что она была дочерью царя, потому что чудно садилась на лошадь и чудно ездила.

Вторая Татьяна, о которой говорили меньше, была спасена английским летчиком, который перевез ее на самолете. Из Владивостока Татьяна переехала в Японию на английском крейсере «Саффолк», который после войны был на Дальнем Востоке. Составители легенды нашли, что в архивах английского адмиралтейства есть все бумаги крейсера «Саффолк», кроме 15 дней пребывания его во Владивостоке. Они представили это как доказательство: англичане нарочно уничтожили след Татьяны. Она приехала в Ванкувер, потом в Восточную Канаду, оттуда в Германию, где кайзер подарил ей большое имение в Восточной Пруссии.

Кроме этого, другая Татьяна оказалась в Болгарии, вышла замуж за офицера и больше не желала, чтоб о ней говорили.

Марий тоже было три. Одна жила в Риме, вышла замуж и родила сына, который мне писал замечательные письма: «Дорогой дядя, я очень хочу с тобой познакомиться». На эти письма я никогда не отвечал.

И, наконец, Анастасия. Она прославилась тем, что никогда не изменяла историю своего спасения. То, что она никогда не говорила по-русски, психологи объяснили шоком от убийства всей семьей. Будто это дало ей такое отвращение к русскому языку, что она отказалась говорить по-русски. Может, это и было воспринято с доверием в 30-х годах, но в теперешние времена, после этой последней войны, мы знаем ужасные немецкие лагеря, где были убиты 2 миллиона евреев. Выжившие не забыли свой язык. В конце концов, эта «Анастасия» умудрилась найти средства на жизнь. Она давала интервью, делала фильмы. Но сохранилось маленькое количество ее крови на каком-то куске полотна, когда ее оперировали в Германии. Был сделан анализ ДНК, и, конечно, выяснили, что это была не Анастасия.

» Через два года исполнится 400 лет дому Романовых. Какие планы?

Будет много праздников. Все должно быть на чисто историческом поприще, никакой политики. Мы не собираемся делать из этого события манифест о необходимости восстановить монархию. У России есть другие, более насущные проблемы.