Снимите это немедленно! Антология русской фотографии ХХ века
Несколько месяцев назад мы проводили в Лондоне ежегодный благотворительный бал «Chance for Life» и собирали средства для помощи детям из детских домов в Москве. Благодаря этим деньгам десяток детей смогли получить в этом году профессиональное обучение на курсах. На нашем аукционе особым успехом пользовались фотографии старой Москвы, которые были предоставлены нам московской Фотогалереей имени братьев Люмьер. Лондонские гости «бились» за эти фотографии с особым азартом. Это было неудивительно, фотографии были прекрасные – жанровые сцены – 60-е годы, Москва. Поводом для этой статьи стал десятилетний юбилей, который отметила в декабре 2011 года фотогалерея. Создатель и руководитель этой галереи Наталья Григорьева сама коллекционирует фотографии на протяжении многих лет и понимает, что интересует людей при выборе фотографий на собственном опыте.
Как возникла идея создания фотогалереи? Что происходило на рынке в 2000-х?
Так случилось, что в 2001 году открылись сразу три галереи – «Фотосоюз», «Glaz» и мы. Но «Фотосоюз» – это общественная организация, профсоюз, и галерея, можно сказать, стала его торговым подразделением. А «Glaz» всегда располагалась в Московском доме фотографии и по сей день ассоциируется исключительно с музеем Ольги Свибловой. Так что мы были тогда единственной частной фотогалереей в России. Мы сами коллекционировали фотографии и были готовы вкладывать в галерею деньги и душу. И главное, мы ставили себя на место нашего собирателя, это нам помогает и сегодня.
Какой фотографии вы отдали предпочтение, когда открыли галерею?
Мы решили заняться советской фотографией 20-50-х годов. Это вообще ключевая часть всей советской фотографии, при этом абсолютно не раскрытая и не проработанная музеями. В первую очередь потому, что авторы того времени восхищались тем, что снимали. Их высокий профессионализм и особое отношение к новой стране и новому времени рождали прекрасные фотографии, настоящие шедевры.
С какими проблемами вы столкнулись?
Когда мы в первый раз повесили «винтажи» на галерейные стены, цены вызывали недоумение у покупателей. По сегодняшним меркам цены были низкие, я бы сказала, просто смешные. Но нам говорили: «У меня таких фотографий дома целый чемодан, а у вас здесь – 300 долларов!» Психологически было непросто. Тогда мы стали маленьким, но очень популярным местом, куда приходили люди, понимавшие, почему это стоит 300 долларов. Приходили ради 30-40 фотографий, которые умещались у нас на стенах, но которые больше нигде нельзя было увидеть – самые что ни на есть «фотографические сливки».
У вас прекрасная коллекция и шестидесятников.
Мы стали первыми, кто сделал серьезный исследовательский проект по этому периоду – выставку «Фото 60-70». Мы выпустили первый том «Антологии русской фотографии ХХ века». Это был настоящий успех для фотогалереи. Такое ощущение, что нам удалось поднять небывалую волну интереса и к этим авторам, и к этой теме в целом, вернуть многие незаслуженно забытые имена. Если вас сегодня интересует история развития советского фотоискусства, а особенно 60-е и 70-е годы, вы находите только эту книгу. Мы стараемся поддерживать и обновлять сетевую версию антологии у нас на сайте (www.lumiere.ru) в разделе «Антология русской фотографии ХХ века». И уже разрабатываем второй том, который будет охватывать 80-е и 90-е годы.
Среди авторов, которых вы выставляете, много современных фотографов.
Это скорее уважение к их творчеству, чем решение «взяться за современную фотографию». Работа галериста отличается от того, что приобретает коллекционер. Мне нравится, например, Гущин, особенно его ранние работы. Поэтому я его показываю.
Все дело в том, что я не стараюсь держать руку на пульсе современной фотографии. Но у меня есть свое отношение к тем авторам, с чьим творчеством я знакома. И когда кто-то из них приходит и говорит: «Давай сделаем выставку», – безусловно, я ее сделаю, если считаю, что он этого достоин. Я не занимаюсь их серьезным продвижением, но за них я ручаюсь. Большая часть авторов, которых мы представляем, уже стали классиками. Черкашины, Москалева, Шахлевич, Китаев, Гущин…
Кого из советских авторов охотно покупают на Западе? Родченко?
Есть такое правило (не могу сказать, что я полностью с ним согласна, но все же): в Европе покупают европейских авторов, в Америке покупают американскую фотографию, в России –российскую. И, безусловно, советская фотография занимает 99% наших продаж.
Родченко – это раскрученный тренд. Он был не только фотографом. В его популярности много составляющих. Эпоха авангарда вызывала особый интерес со стороны всех исследователей искусства, и зарубежных в том числе. Говорить о том, что ракурс появляется только у Родченко, по меньшей мере некорректно. Ракурс использовали и Петрусов, и Игнатович. Но есть мировое имя Родченко, которое стало каким-то олицетворением фотографии именно в эпоху авангарда. Так случилось за счет, может быть, десяти выставок, которые прошли в мировом пространстве.
Хотя наш тренд по-прежнему Родченко, у многих это вызывает улыбку. Ведь за ним идет такая вереница мастеров, что говорить о нем как о главном советском фотографе очень опрометчиво и непрофессионально.
На любом рынке есть свои законы ценообразования. Как определяется цена фотографии?
Фотографический рынок подчиняется жестким правилам, сформулированным не один десяток лет назад. Правилам, которые устанавливают цену, контролируют тиражность, качество и многое другое. Однако сразу должна предупредить, что все, о чем пойдет дальше речь, к российским реалиям отнести сложно. У нас какой-то свой путь, нам еще долго тянуться до Запада. Сравните: в Нью-Йорке первая частная галерея фотографии открылась в 1905 году, в Москве – в 2001-м. Но мы стараемся учитывать мировой опыт.
Самым ценным на фотографическом арт-рынке остается «винтаж». Это фотография, напечатанная самим автором сразу или через некоторое (небольшое) время после ее создания. То есть фотография, снятая в 30-е гг. и тогда же напечатанная, будет оцениваться выше, чем более поздний авторский отпечаток. Чаще всего на обороте фотографии находится подпись, иногда печать автора или агентства, по заявке которого он ее создал. Но это на Западе. В СССР даже признанным классикам фотографии и в голову не приходило что-либо подписывать и бережно хранить. Отпечатков «выставочного» формата первой половины ХХ века практически не существовало. Поэтому качественный советский «винтаж» может иметь очень высокую цену.
Другая важная составляющая цены – это тираж. Выпуская в свет отпечаток, мы вместе с владельцем авторского права стараемся заявлять количество возможных отпечатков. Обычно мы ограничиваемся тридцатью экземплярами одного формата. Бывает так, что автор объявляет тираж «неограниченным». Его работы теряют в цене и становятся доступны многим, но редкостью их уже не назовешь. И нужно обязательно помнить о том, что каждая работа в тираже стоит разных денег. Чем больше порядковый номер тиража, тем он дороже. Если вы не купили первую работу из тиража, за такие же деньги вы больше ее не найдете.
Говоря о ценообразовании, нужно не забывать и про качество печати. Тем более, что сегодня хорошей ручной печати крайне мало. То же самое могу сказать и о ретуши, которая в нашем случае выполняется «пером» человеком и иногда составляет 10-20% от изображения. В том числе у фотографии может быть своя история, премии, награды. Это тоже влияет на цену.
Так как же вы устанавливаете цену на фотографию?
Дело в том, что нельзя продавать любую работу за любую цену. Мы как галерея всегда ориентировались на европейский рынок, на AIPAD – The Association of International Photography Art Dealers. Если демпинговать, то за пределы отечественного рынка просто не выйти. Цены на нашем рынке должны быть адекватны и европейским стандартам (мы же все-таки смотрим в будущее), и в то же время покупательной способности российских клиентов, а она в разы ниже. Приходится балансировать где-то между.
Если на Западе человек мечтает купить Хельмута Ньютона за 250 тысяч долларов, то у нас мечтать скорее будут о Грановском за тысячу долларов.
На западных аукционах, вроде Sotheby’s, всегда есть «эстимейт» – это диапазон цены, который задается искусствоведами и экспертами. Это, по сути, целое исследование для каждой фотографии. Эксперты должны понимать, где хранятся другие работы этого автора, когда они были проданы. Там очень много составляющих, которые выдают эту ценовую «вилку».
Но у нас даже сейчас нет аукционов и вообще нет вторичного рынка, который бы четко регулировал цены.
Недавно вы открыли на «Красном Октябре» большую выставочную площадку. Чем занимается Центр фотографии имени братьев Люмьер, а чем галерея?
Центр восполнил недостаток выставочных площадей, ориентированных на хорошую фотографию. Когда накапливаются фонды, когда идет работа с авторами, ты несешь определенную миссию. Твоя задача как галереи – хорошо продавать автора, показывать коллекционеру только то, что действительно достойно. А когда ты говоришь о моральной составляющей и о том, что автор достоин серьезной выставки, а иногда он достоин и ретроспективы, нужно показать 200-300 работ. И такие авторы у нас есть. Стены галереи в ЦДХ вмещают от силы 30-40 работ. От невозможности показывать серьезных авторов так, как они того заслуживают, возникло желание открыть новую площадку, серьезно показывающую российскую фотографию ХХ века.
В декабре вы отметили десятый юбилей галереи большой выставкой из собрания вашего фонда как раз на площадке Центра фотографии…
У нашего фонда большая коллекция фотографий. Я считаю, что фонд должен быть открытым, как, например, ICP (International Center of Photography) или Европейский дом фотографии во Франции (Maison Européenne de la Photographie). Часть фотографий нашего фонда и была выставлена на юбилейной выставке.
С одной стороны, я коллекционер, с другой – галерист. И поэтому мое собрание принципиально отличается от коллекции любого нормального музея. Оно очень личное. Например, одно из необычных приобретений в фонд – это суды. Дела репрессированных в двадцатые годы. Это безумно интересный материал. В нем есть и чисто фотографическая ценность, но в историческом, документальном плане это как раз те самые жемчужины.
У меня есть прекрасные работы Александра Гринберга, Бориса Игнатовича, Якова Халипа, Наума Грановского, Владимира Лагранжа, Валерия Генде-Роте и многих других советских классиков. Авторская печать настолько хороша, что даже современными технологиями такого качества не добиться. Есть много литовской фотографии: Суткус, Мацияускас, Бутырин. Еще у нас обширный архив Андрея Князева, летописца кинофестивалей и советской сцены.
К сожалению, всего не показать, как этого ни хотелось бы. По сути, юбилейная выставка в декабре – это наше отношение к фотографии. Очень личное отношение.
Мы упомянули с вами «Фото 60-70» – первый том «Антологии русской фотографии ХХ века». А в 2005 году вы издали книгу «Московские фотографические коллекции».
Это была наша первая книга. Мы готовили выставку «Московские фотографические коллекции» как раз к пятилетнему юбилею галереи. Мы мечтали о красивом подарочном альбоме, которым можно обрадовать и себя, и коллег, партнеров, клиентов – всех, кого объединяет любовь к фотографии. В книгу вошли фотографии из частных собраний московских коллекционеров. К сожалению, ее уже практически нет в продаже, тираж разошелся между коллекционерами и собирателями. Но книга тем и хороша, что, в отличие от выставки, живет не несколько месяцев, а долгие годы.
Кто ваши клиенты?
Очень разные люди. Это и дизайнеры, которые подбирают своим клиентам оформление дома и рабочего пространства. Часто к нам приходят за фотографией в подарок. Случается, что заглядывают русские, живущие за рубежом. Для таких клиентов решающим становится фактор ностальгии по советскому прошлому. Наверное, этим же объяснялся такой живой интерес к нашим фотографиям на вашем благотворительном аукционе.
В советском фоторепортаже велика историческая, документальная составляющая. Многие, кто ищет в своем прошлом что-то хорошее, покупают его, это прошлое, у нас. И, конечно, долгие годы мы сотрудничаем с истинными собирателями, которых привлекает эстетика советского репортажа.
Но кем бы ни был наш клиент, это всегда человек, у которого все хорошо и не хватает самого малого – хочется чего-то для души. И тогда он приходит к нам.
