Роды, стрельба и вертиго
Такого в истории Королевской академии художеств еще не бывало: ныне живущий скульптор в одиночку занял своими работами все выставочное пространство главных галерей да еще и внутренний двор впридачу. Для сравнения скажем, что в этих залах традиционно размещается ежегодная «Летняя выставка», представляющая более тысячи работ нескольких сотен авторов, либо такие многоплановые объемные экспозиции, как «Ацтеки», «Тюрки», «Византия» и т. д. Скульптор Аниш Капур, которого академия одарила честью персональной ретроспективной выставки, за количеством не гнался: разместил в огромном экспозиционном пространстве всего лишь 29 работ… Зато каких!
Карьеру Аниша Капура можно без колебаний назвать головокружительной. Родился в Бомбее в 1954 году, закончил Doon School (что-то вроде Итона в Индии), в 1973-м переехал в Англию, изучал искусство в Hornsey College of Art, затем в Chelsea School of Art and Design. Первая персональная выставка – в 1980 году в Париже. И понеслось… Выставки, премии, звания, престижные заказы следовали один за другим. 1990 год –
Капур представляет Великобританию на Венецианской биеннале (удостоен Premio Duemila), 1991-й – лауреат премии Тернера, 1999-й – избран членом Королевской академии, 2003-й – орден Британской империи, персональные выставки в ведущих музеях и галереях мира, многочисленные победы на конкурсах и как результат – гигантские скульптуры Капура, ставшие ленд-марк в городах Европы и Америки. В Англии – 35-метровая «Таратантара» в Гейтсхеде, «Небесное зеркало» в Ноттингеме, в Чикаго – «Ворота для облака»: 110-тонная стальная капля, в трехмерном зеркале которой отражаются небо, небоскребы, люди. Горожане трогательно именуют 20-метровую скульптуру «волшебный боб» и даже учредили в ее честь ежегодный праздничный день. Я уже не говорю о знаменитом «Марсии», выращенном скульптором на бескрайних просторах Турбинного зала галереи Тейт Модерн. Шесть месяцев 2002 года эта гигантская карминовая флейта из стали и поливинила втягивала в свою воронку взгляд каждого, переступавшего порог бывшей электростанции, в одинаковой степени рождая восторг совершенством конструкции и недоумение чрезмерностью масштаба.
Сегодня 55-летний скульптор, некогда начинавший в движении «Новая британская скульптура», – мэтр, пользующийся славой одного из наиболее влиятельных и инновационных художников своего поколения. Ретроспектива в академии охватывает его творческий путь от ранних композиций из пигментов до специально созданной к выставке скульптуры «Высокое дерево и глаз» – 15-метровой композиции из 76 отполированных сфер нержавеющей стали. Эта напоминающая модель атома скульптура высится сразу же за аркой во дворе. Ее выпуклые зеркальные поверхности балансируют друг над другом, множат, переворачивают, вбирают и отражают себя самих и все вокруг – удачный камертон выставки, ожидающей нас в стенах академии.
За несколько месяцев до открытия ретроспективы в Королевской академии с группой журналистов я побывала в лондонской студии Капура в Camberwell. По правде говоря, по масштабам и кипучей деятельности студия больше напоминала фабрику. Мы двигались из зала в зал, в какой-то момент даже оказались на улице, затем перешли в следующее здание, а там – новые залы. И везде – молчаливые, снующие между скульптурами ассистенты, что-то полирующие, чистящие, разрезающие или наращивающие. Звуки машин, запахи химикатов – полная иллюзия фабричных цехов, где идет таинственное производство неких неопознанных пока объектов. Сам Аниш – невысокий, подвижный, улыбчивый, вел нас по студии, легко лавируя между нагромождений конструкций.
Охотно рассказывал о работах, но особенно оживился, когда зашли в помещение, где какая-то загадочная машина, руководимая компьютером, выдавливала на-гора то, что выглядело как бетонные колбаски. Колбаски выкладывались по определенной траектории, и на наших глазах росло что-то, здорово напоминающее вырытую червяком горку земли. Вокруг громоздились бетонные подобия неоконченных птичьих гнезд, расплывшиеся лужи, съехавшие набекрень овалы, кубы, спирали, переплетающиеся кишечные выкрутасы, пирамидки экскрементов, фаллосы… С мальчишеским азартом Капур говорил о новом для себя направлении – работах из бетона. Изготовленные по его эскизам и созданные с помощью новейших технологий, эти творения, по мнению автора, отсылают нас ко временам, когда скульптура как таковая еще не существовала; к архаичным формам, созданным природой, а не скульптором. Аниш утверждает, что ему хотелось нарушить традиционную схему, когда руки художника являются инструментом, дающим жизнь искусству: эти бетонные скульптуры созданы машиной. Однако, несмотря на четкую работу механизма, материал нередко ведет себя непредсказуемо – и эта импровизационность приводит художника в восторг. «Машина выдавливает огромное разнообразие новых форм, которые я называю «нечто промежуточное между дерьмом и архитектурой, шаблон для XXI века». Это бредовая идея, и поэтому она мне по душе!»
На выставке в Королевской академии композиции из бетона занимают большой зал и объединены общим названием, напоминающим стихотворение: «Greyman Cries, Shaman Dies, Billowing Smoke, Beauty Evoked». Не самый мой любимый зал, признаюсь честно.
Центральный экспонат выставки – «Свайамбх». За 241 год существования академии это первый случай, когда одна работа заняла 5 галерейных залов. По проложенным на паркетных полах рельсам очень медленно, бесшумно, но неуклонно катится 40-тонная груда из красной краски, воска и вазелина. За полтора часа она проделывает путь длиной в пять пустых галерейных залов. С востока на запад. С запада на восток. По форме это нагромождение красной массы напоминает поезд – без колес и окон. Поезд заполняет собой все внутриарочное пространство и каждый раз, с трудом протискиваясь сквозь очередной арочный проем, оставляет на стенах куски вязкой густой массы и стойкий запах. История вновь и вновь повторяется в каждой арке, при этом объем массы поезда самовоспроизводится. Как? Автор хранит в секрете. В переводе с санскрита «свайамбх» означает «саморождающийся»: мы наблюдаем, как архитектура здания обтачивает формы скульптуры. Капур говорит о «Свайамбх»: «Это как будто здание рожает».
Размышления об этом многоассоциативном кинетическом объекте прервал громкий удар.
Очередной снаряд шмякнулся о стену соседней галереи, где разместился экспонат «Стрельба в угол». Это артефакт и перформанс в одном лице. Одетый в черное студент театрального института с непроницаемым лицом выбирает из выстроенных в ряд снарядов один, неторопливо заправляет в пушку, и «бам» – 9-килограммовый красный кусок приземляется у дальней стены, описав параболу со скоростью 50 километров в час.
Брызги и сгустки красного пигмента, смешанного с воском и вазелином, разлетаются по стенам, оседают на карнизе, присоединяясь к хаотичным следам предыдущих выстрелов – пушка выпаливает каждые двадцать минут. Стрельба краской со времен Джексона Поллока в современном искусстве дело не новое, но в академии (здании XVIII столетия, числящемся в первой категории регистра объектов, охраняемых государством) еще не практиковалась. За три месяца выставки девственно белые стены галереи примут около 30 тонн кроваво-красной массы, дав жизнь новому произведению – живописной инсталляции. Какой она будет, сегодня мы можем только догадываться. И вновь, как и в «Свайамбх», скульптор делает нас свидетялями «делания» произведения искусства. По его словам, «Стрельба в угол» – психодрама, напоминающая о том, что в мире насилия признание тоже является его актом. Конечно, работа имеет множество других параллелей. Не надо быть Фрейдом, чтобы увидеть в ней сексуальные аллюзии, – впрочем, многослойность трактовки контекста характерна для большинства произведений скульптора, который свободно передвигается в сложном пространстве философских, религиозных и прочий теорий. Пятнадцатилетняя практика психоанализа не прошла даром!
Работы Капура ведут себя в пространстве галерей как хозяева: вспучивают стены, искажают пропорции, затягивают в свои оптические воронки, меняют местами верх и низ, глубину и объем. В зале зеркальных объектов скульптора господствует вертиго. Они как бы есть и нет – коварные хамелеоны, сливающиеся с окружением: их великолепно отполированные текучие ртутные поверхности всасывают в себя потолки, полы, стены, наши лица. И делают с ними что заблагорассудится: поворачивают вниз головой, вытягивают, растягивают, закручивают; реальность вдруг становится оптической иллюзией, и ты пытаешься коснуться рукой пустоты. Развеществляясь, становясь лишь отражением, эти объекты послушно меняются по мере того, как изменяется их окружение.
«Игра – фундаментальная часть работы художника: студия – это место открытий. Мне неинтересно делать то, что я уже знаю. Неизвестное – ключ к работе», – утверждает Капур. Отсутствие формулы. И одновременно инженерная точность и просчитанность эффектов в работах скульптора.
Капур играет с формой, пространством, материалом, объемом, плоскостью, с нашим зрением и восприятием. Ему нравится дезориентировать нас в пространстве своих объектов, ставить в тупик – как это сделано? Проделывать фокусы с пространством, когда пустота становится объектом, а внутреннее – наружным; эфемерное обретает форму, а монументальное утрачивает свою материальность. Магические трюки, вызывающие эстетический оргазм мастерством исполнения и совершенством формы.
В работах Капура ощущается то, что всегда было основой философских и религиозных восточных школ: как нематериальное духовное воплощается через материальное и говорит с нами на понятном языке. Его ранние работы с пигментами вызывают скорее архитектурные, нежели скульптурные аллюзии: буддийские ступы, формы джайнистских храмов, зиккураты, пагоды или сталагмиты готических храмов. Ясность и простота, пуризм и чистота характерны для многих скульптурных объектов Капура: вогнутые и выпуклые, шаровидные, эллипсоидные, они отсылают нас к природным формам.
Немного найдется современных скульпторов, столь последовательно работающих с цветом, как Капур. Глубокий синий кобальт, ультрамарин, кроваво-красный, ярко-желтый, непроницаемо-черный – у Аниша эти цвета не отражают, а вбирают в себя свет и оттого кажутся предельно насыщенными, материальными. Автора не интересует символика цвета: цвет у него веществен, материален, как камень, металл, глина, воск, бетон. Цвет кричит у Капура во всю глотку, оглушая нас яркостью, интенсивностью, весомостью.
Время, пространство, свет, материя-плоть, воздух и движение – атомы, из которых Капур строит свою модель вселенной. Она не нова. Автор не раз говорил о том, что как художнику ему нечего сказать. Постижение происходит в процессе работы, когда мысль выстраивается, как растущая форма скульптуры, – во времени и пространстве. «Сила работы – в ее способности аккумулировать смысловые слои – будь то поэтические, политические, исторические», – говорит скульптор.
Пока пушка выстреливает очередной заряд краски на стены Королевской академии художеств, а туристы во дворе радостно фотографируют друг друга у серебряных шаров «Высокого дерева и глаза», Капур трудится над новым заказом. «Гиганты долины Тиса» – крупнейший в мире проект искусства для общественных пространств стоимостью 15 миллионов фунтов стерлингов – предназначен для пяти городов в северо-восточной части Англии. Первый из «Гигантов» – «Temenos» – представляет собой конструкцию высотой 50 метров, длиной 110 метров.
Что ж, Капур в таких масштабах особенно силен, и, на мой взгляд, его скульптуры рождены для огромных открытых пространств.
