Певчие дрозды или Звездная пара – Дмитрий Певцов и Ольга Дроздова
В 1991 году Дмитрий Певцов и Ольга Дроздова встретились на съемках фильма «Прогулка на эшафот». После совместной работы в сериалах «Бандитский Петербург», «Остановка по требованию» их стали называть самой красивой парой российского кино. Дмитрий Певцов стал чрезвычайно популярен после того, как сыграл роль Савелия Говоркова в одном из первых отечественных боевиков «По прозвищу «Зверь». За роль Якова Сомова в фильме режиссера Глеба Панфилова «Мать» Певцов получил приз «Феликс» как лучший актер второго плана. Известен Певцов и своими театральными ролями. В московском театре Ленком он играет в спектаклях «Безумный день, или Женитьба Фигаро», «Мистификация», «Чайка», «Две женщины», в Театре Луны – «Ночь нежна» и «Чарли Ча». К Ольге Дроздовой настоящая известность пришла после работы в сериале «Бандитский Петербург». Она также снималась в другом популярном сериале – «Остановка по требованию». Среди театральных ролей в «Современнике» Дроздовой – работы в спектаклях «Аномалия», «Анфиса», «Крутой маршрут», «Мамапапасынсобака» и других. Полтора года назад у Дмитрия и Ольги Дроздовой родился долгожданный сын. Имя малышу выбрали в рамках канона – Елисей. Это редкое имя нашли в святцах. В газетах и журналах Дмитрия и Ольгу часто называют «Певчие дрозды». Это имя появилось благодаря одному из их друзей – рок-музыканту Олегу Чилапу, руководителю груnпы «Оптимальный вариант». Он подарил им песню «Певчий дрозд».
В Лондоне состоялась премьера фильма Глеба Панфилова «Хранить вечно», снятого по мотивам романа Александра Солженицына «В круге первом». Главную роль в нем исполнил Дмитрий Певцов, а его жену играла Ольга Дроздова.
Опишите ваши ощущения от фильма «Хранить вечно».
Глеб Анатольевич Панфилов сделал главным героем фильма Володина, а не Нержина, и в этом, собственно говоря, вся интрига. Солженицын начинал книгу с истории Володина, а потом шла история «шарашки», потом все перешло в историю про Глеба Нержина, а история Володина сократилась до эпизода. Здесь, в этом фильме, как раз акцент перенесен именно на Володина. В сериале «В круге первом» главным героем остался Глеб Нержин. И еще, чего вообще не было в телеварианте и в книге, – дикая и трагическая сцена его казни. Я посмотрел этот кусок только в Лондоне. И хотя я там снимался и было озвучение, на меня это произвело очень серьезное впечатление.
Ваша роль – это история человека, который имеет все, но, как большинство людей, закрывает глаза на то, что происходит. И в какой-то момент он жертвует всем – благополучием, счастьем и, наконец, жизнью. Насколько вам тяжело было играть эту роль?
Есть вещи профессиональные, есть вещи человеческие. Что касается человеческой истории, то все мои деды были репрессированы и расстреляны, и, вообще, вся эта тема сталинских репрессий мне очень близка по разговорам родителей, бабушки, которая сидела в лагерях.
Что касается профессии, задача была поставлена очень интересно. Это возможность проследить, как с человеком происходят значительные метаморфозы и как из внешне успешного, процветающего, абсолютного «комильфо» эта сталинская машина делает его таким куском мяса, когда он уже даже не в силах бороться за свою жизнь.
Вы в России достигли самых больших результатов, какие только может пожелать актер. Удается ли теперь самому выбирать роли?
Выбирать, конечно, удается. Что касается кино, я очень в этом смысле придирчив, потому что театр – это основное для меня, и в кино я работаю только в свободное от работы в театре время.
Получается, у вас много свободного времени – вы столько снимаетесь в кино…
Ну, по-всякому бывает. Бывает и много, но что касается театральных ролей, я их люблю, и люблю не больше или меньше, а по-разному, как детей любят, потому что что-то давалось с трудом, что-то легче.
А что касается кино, то, когда я стал известен, я смог выбирать и сниматься не ради денег, не ради известности. Я выбираю только то, что мне интересно, поэтому в кино в последние годы я снимаюсь очень редко.
А какие роли интересны?
В кино самое главное – режиссер, и с этого начинается любое обсуждение. Потому что часто бывает так, что ты читаешь сценарий и написанное тебя вроде как не очень волнует, но если проект возглавляет серьезный мастер, то результат может быть совершенно неожиданным и процесс бесконечно интересным. Если режиссер мне нравится и интересен мне как художник, то я буду участвовать в этом фильме. Очень часто бывает и интересная история, и интересная роль, но если нет режиссера, который может все это собрать, это все становится бессмысленным.
Я не считал свои фильмы, их больше 30, но я могу назвать только 6-7 фильмов, которые я бы оставил, за которые мне не стыдно, и я очень рад, что они произошли. Всего остального могло бы и не быть.
Ну, наверное, без всех этих фильмов не было бы и такого глобального успеха, не было бы и хороших фильмов, потому что это такой процесс.
Что касается славы и популярности – чтобы понять, что это имеет очень опосредованное отношение к профессии, нужно это получить. Когда это получаешь, то понимаешь, что, во-первых, без этого можно обойтись, во-вторых, это имеет обратную сторону, очень неприятную, и, в-третьих, это не имеет никакого значения по большому счету. Сейчас у нас, по крайней мере в России, сотни и сотни звезд, которые благодаря каким-то сериалам, телепередачам стали известны. Звезд тысячи, художников – единицы.
Здесь к разговору присоединилась жена Дмитрия актриса Ольга Дроздова.
Вы продолжаете сниматься в сериалах?
Я не делю кино на сериалы или несериалы, хотя, в принципе, стараюсь на кино тратить как можно меньше времени. «В круге первом» был исключением, но вот после «Остановки по требованию» с 2002 года я снимаюсь в кино очень редко и не больше 10 съемочных дней (съемочный день длится до 12 часов), потому что я понимаю, что это моя жизнь, я трачу на это свое время, здоровье. Что из этого получится – неизвестно. Деньги я могу зарабатывать в другом месте и гораздо быстрее, не тратя на это такое количество времени.
Дмитрий, я читала, что был большой шум, когда вас ввели на роль Караченцова. Это болезненная для вас тема?
Она не такая болезненная, как кажется со стороны. Моя психика очень трудновозбудимая. С 95-го года, после окончания института, я часто играю роли после кого-то. Началось это в спектакле «На дне». В постановке Анатолия Эфроса я играл роль, которую до меня играл Валерий Золотухин. Для кого-то такое могло бы стать комплексом на всю жизнь. Я играл в спектакле Юрия Любимова «Мать» после Бортника, Гамлета в спектакле Ленкома после Олега Ивановича Янковского. Я играл Фигаро после блистательного исполнения Миронова. В какой-то момент я понял, что единственное, чем я отличаюсь от своих собратьев по цеху, талантливых, разных, – то, что я – это я. Я отличаюсь своей индивидуальностью. Когда я это понял, у меня не стало никакого страха.
Что касается спектакля «Юнона» и «Авось», ситуация была несколько другой, и я сам понимал, что Караченцов – такая же легенда, как и сам спектакль. Я несколько лет бегал в массовке и тоже за кулисами пел песни, и я прекрасно понимал, что Караченцов – это человек, которого нельзя отсюда вырвать. То время, когда Марк Захаров предложил мне ввестись, совпало с моей готовностью петь. У меня в 2000 году появилось два хобби – автоспорт и вокал. И вот если в автоспорте особых успехов я не достиг…
Я читала, что вы приходите 7-м из 24.
Ну, дали уже и кандидата в мастера спорта, и чему-то я уже научился, но проблема – со временем, которое нужно было тратить на тренировки.
Что касается вокала, меня уже зовут на корпоративные вечеринки. Это тот способ зарабатывания денег, который мне нравится больше, чем кино. Когда произошла трагедия с Караченцовым, я вокально был готов петь на сцене. Захаров сохранил спектакль, который горячо любим зрителями. Сейчас Резанова играю не только я, но и Виктор Раков, и кто бы ни играл Резанова – Караченцов, Раков или Певцов, зрители все равно на спектакле плачут, встают и 15 минут не отпускают нас со сцены.
Вы говорили, что испытывали страх, когда в первый раз участвовали в гонках.
Страх – это нормальное чувство нормального человека с нормальной психикой. Не боятся только умалишенные. Первые два года я очень боялся, потому что не мог соотнести свои возможности с возможностями автомобиля. А потом постепенно я «вкатился», есть такой термин, стала увеличиваться скорость, стало увеличиваться мое умение. А когда я осознал, что контролирую ситуацию не на 30%, а на 80%, естественно, страх ушел. В автогонках борьба очная, часто контактная, есть азарт, и всякие случаются инциденты, которые для постороннего глаза кажутся катастрофой.
И это очень адреналиновый и опасный вид спорта…
Что касается опасности, те гонки, в которых я езжу, это шоссейно-кольцевые гонки, они абсолютно безопасны. Средства, которые ограждают пилота от любого вида повреждений, находятся на европейском уровне. Если в Европе машины нашего класса могут ехать далеко за 200 км в час, то мы можем разгоняться до 170 км в час, а средства безопасности те же.
Никакого стремления к риску, к адреналину у меня нет и никогда не было. В этом, как и в любой профессии, есть стремление к власти. Вот есть власть политическая – это увлекает, есть власть актера над зрительным залом – это тоже очень интересно, и есть власть над самим собой, над автомобилем, когда ты понимаешь, что едешь так, что быстрее уже просто нельзя. Это дикий кайф.
Дмитрий, вы вот второй раз мне говорите, что вы тяжело возбудимый человек, но я слышала, что, когда Оля выходила из роддома, вы там хорошо кого-то приложили с камерой.
Дроздова: – Лучше бы приложил, там человек так напрашивался…
Певцов: – Когда просочилась информация о том, что Оля беременна, нашими желтыми изданиями была устроена тотальная слежка. Они стали пытаться пробиться в роддом, притворялись врачами, сестрами… И Ольга нервничала, и я, а тут эти вылезают со своими камерами. Просто было противно. Я не то что сожалею, но понимаю, что не нужно было так поступать. Я не сдержался, отнял у человека камеру. Закончилась эта история тем, что он подал в суд. Было первое заседание, на которое он не пришел, потом второе. Дело закрыли. Если бы я его хотя бы раз ударил, он бы долго лечился. Я этого человека не трогал. Просто отнял у него камеру, чтоб забрать флешку.
Вы уже столько лет звездная пара. Внимание прессы – это неизбежная часть вашей профессии. Как вы к этому относитесь?
Дроздова: – Это нормально. Нам это даже казалось здорово, это был вроде как показатель нашей звездности, особенно в те времена, когда мы не зарабатывали. Мы снимались в кино, становились известными и даже популярными. Нам казалось, мы уже такие крутые, но все молодые артисты проходят через это.
Семейная жизнь – это постоянная работа. Вот насколько вообще для вас семейная жизнь – это работа?
Певцов: – Работа, тяжелая, постоянная работа.
Дроздова: – Мне вообще не тяжело.
Певцов: – Потому-то мне так тяжело. (Смеется.) А вообще, это не мы придумали. Любовь – это 90% работы и 10% удовольствия. То, что мы уже 17 лет вместе, – это потому, что мы трудимся каждый над собой, друг над другом. И мы очень изменились за это время.
Удалось ли вам посмотреть Лондон?
Певцов: – Да, мы его весь исходили.
Ну, Дмитрий в его физическом состоянии может не только Лондон пройти насквозь, а Оля…
Певцов: – Нет, тут Оля мне могла бы фору дать. То, что я сегодня прошел весь этот маршрут, это для меня кое-что. Один бы я никогда, но с Олей… для Ольги это просто прогулка. Она на беговой дорожке гораздо большее расстояние проходит.
Дроздова: – Я пешком люблю. Я пол-Москвы могу пройти.
Певцов: – Но зато я ей показал все, мы с магазинчиков начали, потому что иначе ты со мной не пошла бы.
Дроздова: – Мы зашли в магазинчики, и подул ветер в карманах, даже ураган, потом комплекс вины случился, и я уже обязана была пойти с ним попутешествовать по городу.
Вы любите вместе сниматься в кино?
Певцов: – Да, с удовольствием. Не знаю, как Ольге, но мне нравится. Я вообще люблю, когда в кадре талантливый человек, да еще и такой, который к тебе хорошо относится. Это прекрасно. А потом, когда он еще может что-то подсказать – это отлично. И тем более при этом мы удлиняем момент нашего общения. Когда мы вместе работаем, мы чаще видимся. Ну, я могу, конечно, надоесть, но я почувствую это.
Хранить вечно» – это последний фильм, в котором вы вместе снимались?
Певцов: – Да, мы должны были еще вместе играть в «Без вины виноватых» у Глеба Анатольевича, но мы пошли рожать.
Какие роли вы любите играть в театре? Ведь вы не можете, как в кино, сказать: ой, мне эта роль не нравится, я ее играть не буду.
Дроздова: – В театре ощущения могут быть обманчивы. Допустим, мне кажется, что эта роль не моя или слишком молода моя героиня. Но я безумно благодарна Галине Борисовне Волчек за то, что у нас артисты могут пробоваться во многих амплуа, очень рада ее решению предложить мне сыграть Шарлотту в «Вишневом саде». Эту роль раньше пятидесяти вообще не играли, а эта роль – мечта любой актрисы. Галина Борисовна – человек очень смелый, и особенно в последнее время, потому что сейчас чем дальше, тем сложнее театру.
Самое главное в жизни – это семья и работа. Как вам удается в таком совершенно безумном графике сохранять эту теплоту отношений?
Певцов: – Я скажу от себя, что вся эта суета, поездки, гастроли, это все занимает много времени, но это все не так важно для меня, как та женщина, к которой я возвращаюсь и ради которой я пытаюсь делать все эти подвиги. Потому что для меня она – та причина, ради которой стоит что-то делать.
После того как я стал известным, популярным, у меня не было бы мотивации что-то делать дальше, если бы не появилась Ольга. А так я понимаю, что мне нельзя расслабляться, нельзя, чтобы она ко мне привыкала, – надо постоянно удивлять ее, все время нужно доказывать, что я не зря существую.
