Монолог вампира
Думаете, я боюсь креста, ношу чёрный плащ и сплю в гробу? Плевать мне на крест, сплю я на столетнем диване в подвале. И куртка у меня зелёная. Нашёл её в прошлом году возле мусорного бака. Кто-то выбросил, а я подобрал.
Самое сложное – привыкнуть к собственному запаху. Я перестал замечать его через год-полтора. Чувствую, но он не раздражает.
Хотя нет, не так. Самое сложное – понять, что тебя больше нет. Не-мёртвый – точнее не скажешь. Cтарик Стокер хоть в чём-то оказался прав.
Когда всё случилось, я работал менеджером по продаже кондиционеров в офисы. Разъезжал по городу с буклетами и образцами цветов: белый, бежевый, светло-зелёный и чёрный. Жена, дочка, ипотека. Скопили денег на путёвку в Румынию. Я тогда любил читать и смотреть всякое про вампиров. Семь дней с экскурсиями. Тесть подкинул денег, чтобы хватило на all inclusive, и чтобы мы отдохнули нормально и всё такое. А там, в Румынии, меня цапнул вампир.
Натурально: постучал ночью в окно, я смотрю – висит, моргает, открыл сдуру, ну он и цапнул. Жена сразу поверила – на шее остались две дырки, маленькие вулканы с красным жерлом. У меня температура, мы домой, а там опять температура, реанимация, ну и умер.
Я сразу всё понял. Проснулся в гробу и понял – вампир.
Потом жена рассказала, что попросила закопать меня неглубоко, и крышку заказала из двух створок, чтобы я мог выбраться изнутри. На четвёртый день после похорон почувствовала – время пришло. Тогда ещё любила меня, да. Забросила дочку родителям и пригнала на кладбище, перелезла через забор. Нашла могилу и стала копать голыми руками. Я услышал, что она копает, стал биться изнутри, сломал к чертям эти створки и меня засыпало землёй, даже дышать не мог первое время – земля попала в рот. Вытащила, и мы обнимались там, прямо на моей могиле, все перемазанные землёй и плакали. И привезла меня домой, в нашу квартиру на Рылеева.
– Запах невыносимый, – сказала она, протягивая полотенце. И потом постелила отдельно, в гостиной. Запах как от воды, в которой долго стоял букет, мёртвый и гнилой.
Утром дочка сказала:
– Фу, папа пахнет. – И не стала ко мне подходить. Жена тогда снова заплакала.
В спальню меня так и не позвали. Посуда тоже отдельная. Дочку переселили к тестю с тёщей. Первые изменения появились через неделю, я стал бояться солнца, было неприятно на нём находиться. И клыки выросли так, что торчали из-под верхней губы.
Жена приносила мне еду: сырое мясо, кровяную колбасу. Однажды раздобыла и поставила у порога банку с ещё теплой кровью, наверное свиной или коровьей. Я выпил её, а потом всю ночь меня выворачивало в туалете.
Не знаю, сколько прошло месяцев. Она перестала говорить со мной и почти не смотрела. Проходя мимо, делала еле заметное движение в сторону, как от чужого. Каждый вечер мыла туалет и ванную средством, убивающим все бактерии. Как будто это поможет, ха-ха. Однажды без стука вошла в комнату в то время, когда я руками ел сырое телячье сердце, всхлипнула, выбежала и закрылась в спальне.
– Зачем я это сделала? – кричала она в телефон кому-то. – Почему он не уходит? Он же должен понимать…
Я старался не выходить из комнаты, но рано или поздно это должно было закончиться. Однажды на пороге появился тесть, сказал:
– Собирайся.
Брезгливо смотрел, как я собираю вещи, сунул конверт и захлопнул за мной дверь. В конверте лежали сорок девять тысяч триста рублей. Восемь бумажек по пять тысяч, девять тысячных и три по сто. Тысячные и сотки были измятые, видно, собрали всё, что могли, только бы я отстал от их драгоценной дочери.
Несколько дней я болтался на улице, набирая номера друзей и сбрасывая звонок, не дожидаясь гудка. Потратил тысяч пять на мясо, потом понял, что деньги закончатся и мне нужна работа. Как дурак, заявился в старый офис и попросил устроить меня неофициально, по документам-то я мёртвый.
– Подумаю, перезвоню, – ответил бывший шеф, дрожа и потея. И через минуту за мной пришли охранники.
Потом устроился к одному проходимцу расклеивать объявления с оплатой в конце дня. За первых два дня заплатили, а на третий вытолкали из офиса. В то время сила у меня была ещё как у обычного человека, поэтому двое бугаёв мало того что вытолкали, так ещё и надавали по лицу, не сильно, но обидно.
Тогда я в последний раз пошёл домой. Стучал, звонил. В дверной глазок посмотрели, но дверь не открылась. Я стал колошматить по ней кулаками, ногой, ведь всё несправедливо, неправильно, неправильно, боже мой, я же не виноват.
– Пусти, пусти обратно, – орал я в закрытую дверь. – Пошла ты знаешь куда со своим конвертом?
Но вместо жены из соседней квартиры выглянул голый по пояс мужик:
– А ну проваливай отсюда, бомжара, сейчас ментов вызову!
Он не узнал меня в грязной одежде и с синяками. Я положил конверт под дверной коврик и завернул за угол дома как раз в момент, когда к парадной подъехала полицейская машина.
А ещё неделю спустя встретил Бекзода. Если честно, не знаю, что было бы со мной, если бы не он. Теперь ночами я мету улицы: Радищева, Басков, Виленского. Зимой чищу снег и сбиваю лёд. Вечером вывожу мусорные баки к мусоровозу, а потом ставлю их на место. За это Бекзод дал мне подвальчик на перекрестке Радищева и Виленского с диваном, столом и телевизором. Он отдаёт мне половину своей зарплаты, а сам взял ещё несколько переулков и получает больше.
Кажется, он что-то подозревает и опасается меня. Но раз в месяц с друзьями он приходит в мою каморку, они приносят колбасу, нарезанный хлеб и бутылку водки. Я смотрю телевизор, а они пьют, закусывают, снова пьют, поют песни на своём, потом обнимаются и плачут.
За эти годы я не встретил никого из «своих». Я неправильный вампир, ведь нам следует спать в гробу, а ночами летать, обратившись в огромную летучую мышь. Может быть, по каким-то причинам моя трансформация не завершилась, поэтому меня не тянет кусать людей. Кое-какие изменения, правда, есть. Я всё хуже переношу солнечный свет, и не спать днём теперь сложнее. Клыки становятся больше, и прятать их невозможно. Я стал сильнее и без труда поднимаю и вытряхиваю в мусоровоз полные мусорные баки. Никогда не мёрзну, и чтобы мои работодатели не слишком меня боялись, перед их приходом я включаю обогреватель.
Я много об этом думал, у меня теперь много времени, чтобы думать. Так вот, мне кажется, что каким ты станешь вампиром, зависит от того, каким ты был человеком. Наверное, чтобы стать вампиром из фильмов, нужно иметь сильный характер, уметь приспосабливаться и привыкать к новому. А я совсем не такой. Если меня когда-нибудь потянет на ночные полёты и человеческую кровь, я найду способ закончить «недожизнь».
Иногда я смотрю старые фотографии на телефоне – мы с женой, потом втроём с дочкой. Звоню жене, но она не поднимает трубку.
Недавно я видел их из окна своего подвальчика. Был сильный ветер и снег. Они с трудом шли против ветра по противоположной стороне Радищева, жена тянула дочку за руку. Обе в пуховиках, лица замотаны шарфами. Они дождались зелёного на перекрёстке и скрылись из виду.
2018
* * *
Автор: Евгения Овчинникова
Живёт в Петербурге. Работает в своей IT-компании. Окончила литературную мастерскую Андрея Аствацатурова и Дмитрия Орехова. Автор сборника рассказов «Мортал комбат и другие 90-е» и детективной трилогии «Иди и возвращайся». Трижды финалист премии «Книгуру». Финалист премии им. Горчева.
