Customise Consent Preferences

We use cookies to help you navigate efficiently and perform certain functions. You will find detailed information about all cookies under each consent category below.

The cookies that are categorised as "Necessary" are stored on your browser as they are essential for enabling the basic functionalities of the site. ... 

Always Active

Necessary cookies are required to enable the basic features of this site, such as providing secure log-in or adjusting your consent preferences. These cookies do not store any personally identifiable data.

No cookies to display.

Functional cookies help perform certain functionalities like sharing the content of the website on social media platforms, collecting feedback, and other third-party features.

No cookies to display.

Analytical cookies are used to understand how visitors interact with the website. These cookies help provide information on metrics such as the number of visitors, bounce rate, traffic source, etc.

No cookies to display.

Performance cookies are used to understand and analyse the key performance indexes of the website which helps in delivering a better user experience for the visitors.

No cookies to display.

Advertisement cookies are used to provide visitors with customised advertisements based on the pages you visited previously and to analyse the effectiveness of the ad campaigns.

No cookies to display.

Выставки

Бальные платья: 60 лет британского гламура

Среди неисчислимых сокровищ, сокрытых в недрах гиганта по имени Музей Виктории и Альберта в Лондоне, Национальная коллекция одежды – одно из самых любимых и популярных. Это собрание справедливо числится среди крупнейших и наиболее полных в мире; одежда и аксессуары, представленные в этой пещере Аладдина, насчитывают более четырех столетий европейской моды. Место паломничества и вдохновения для многих поколений британских дизайнеров, художников театра и кино, студентов и всех интересующихся историей костюма, Галерея моды Музея Виктории и Альберта недавно обновила свой облик.

В результате реализации проекта реконструкции на £950 000, осуществленного фирмой 6a Architect, пространство восьмиугольного Octagon Court (архитектор Астон Уэбб) преобразилось: открыты оригинальные мраморные мозаичные полы, обновлены выставочные витрины и мезонин, а три огромных 9,5­метровых светильника осветили до сих пор тонувший в полумраке великолепный купол здания. Новоселье в принарядившейся Галерее моды отметили новой выставкой с соответствующим событию названием: «Бальные платья. Британский гламур с 1950­х годов».

Шестьдесят платьев, созданных за последние шестьдесят лет, – срез истории британской моды, впечатляющая картина эволюции бального дресс­кода и представления о гламуре в Соединенном Королевстве. От классических творений королевского портного Нормана Хартнелла – до дерзкого платья из взъерошенных перьев Александра Маккуина: парад бальных платьев в Музее Виктории и Альберта неторопливо движется из королевских дворцов в загородные поместья аристократов, перетекает в залы благотворительных балов, на светские рауты, блистает на красных дорожках и в импозантных интерьерах селебрити­гала. Меняются силуэты, стили, цветовая гамма, ткани, материалы. Неизменной остается, пожалуй, только длина да особый трон, на котором царит вечернее бальное платье в жизни каждой женщины – от жены президента до юной дебютантки, собирающейся на свой первый бал.

Открывают экспозицию наряды официального портного Букингемского дворца, одевавшего три поколения высшей английской аристократии, ­ Нормана Хартнелла. Начиная с 1938 года Хартнелл творил платья для коронаций, свадеб и других торжественных мероприятий ­ не удивительно, что именно его считают ответственным за создание королевского парадного стиля и имиджа английского двора.

Кстати, в юности Норман мечтал стать актером. Но судьба распорядилась иначе: поработав портным в трех салонах, он в 1923 году открыл собственный модный дом на Брутон­стрит и сшил свое первое вечернее платье из золотого и серебряного тюля. Наряд вызвал такой фурор, что был назван ни много ни мало «восьмым чудом света».

В 1936 году Норман получил заказ на платья для фрейлин королевы по случаю коронации Георга VI, а в 1947 году – на свадебное платье для его дочери, принцессы Елизаветы. В поисках вдохновения дизайнер отправился по лондонским музеям – живопись художников прошлого и раньше служила ему источником идей. На этот раз выбор Нормана пал на картину Боттичелли «Весна»: Флора в наряде из «струящегося вдоль тела шелка цвета слоновой кости, усыпанном цветами жасмина, аспарагусом и крошечными бутонами белых роз». «Я подумал, что всю это флору на современном платье можно воссоздать с помощью хрустальных бусин и жемчуга», ­ рассказывает Хартнелл в мемуарах. Замысел великолепный, но осуществить его в тяжелые послевоенные годы было непросто. Во­первых, такого количества жемчуга ­ более десяти тысяч жемчужин – просто не было в стране, так что пришлось заказывать его в США. Во­вторых, разразился скандал по поводу привезенного из Шотландии шелка для платья: прошли слухи, что тот изготовлен из «вражеских шелковичных червей» ­ то ли японских, то ли итальянских. К счастью, выяснилось, что шелкопряды китайские, а вот карточек на одежду (в Англии тогда еще действовала карточная система) у Елизаветы катастрофически не хватало. Пусть и принцесса, но прежде всего она была гражданкой своей страны, а значит, подчинялась общим правилам. Так что пришлось в срочном порядке выделить будущей королеве дополнительные сто карточек на свадебное платье. Шилось оно в обстановке величайшей секретности: все сотрудники Хартнелла дали подписку о неразглашении информации, а окна ателье тщательно закрасили и завесили тканью.

Но игра стоила свеч ­ платье получилось ослепительным. Не удивительно, что и платье для своей коронации в 1953 году Елизавета II доверила любимому портному. В узорах расшитого шелком, жемчугом, золотом, серебром, хрустальной бижутерией и бриллиантами великолепного торжественного наряда дизайнер использовал символику: роза, лук­порей, чертополох и клевер символизируют Англию, Уэльс, Шотландию и Ирландию, а канадский кленовый лист, австралийская мимоза, новозеландский серебряный папоротник и южноафриканская протея – страны Содружества британских наций.

К сожалению, коронационной робы Хартнелла на выставке нет, но в экспозиции представлено его вечернее платье для королевы­матери, так же как и модели английских дизайнеров, стиль которых сформировался под влиянием «первого британского кутюрье», получившего титул сэра в 1977 году. Кстати, несколько лет назад в честь мастера, одевавшего английских королев и звезд кино (Марлен Дитрих, Вивьен Ли и Элизабет Тейлор), была открыта памятная доска на доме, где он жил до своей смерти в 1979 году (26 Bruton Street, London W1).

Характеризуя британский стиль, куратор выставки Ориел Каллен говорит: «Мы никогда не стремились подражать французскому гламуру с его изощренностью и перфекционизмом. Британский гламур — это простота, трогательность, иногда романтическая небрежность».

Со времени отмены королевой в 1957 году формального представления дебютанток ко двору бальная география постоянно расширялась, теряя свою исключительную элитарность. К 1980­м на смену частным пришли благотворительные балы, принять участие в которых мог каждый, оплативший билет. Эти социальные изменения хорошо прослеживаются на выставке ­ бальные платья идут в ногу с тенденциями в обществе. Творения главных действующих лиц британского дизайна моды за последние 60 лет – Джона Кавана, Харди Эмиса, Worth, Белинды Белвилл, Дэвида Сассуна, Осси Кларка, Вивьен Вествуд, Виктора Стебела, Зандры Родос, Джонатана Сондерса, Хуссейна Чалаяна, представленные в экспозиции, складываются в краткую, но емкую и многоликую энциклопецию этого жанра.

Один из самых знаковых экспонатов – знаменитое Elvis Dress, созданное Катрин Уоркер для принцессы Дианы. Это шелковое платье с пиджаком­ болеро, снизу доверху усыпанное жемчужинами, принцесса особенно любила.

От английской классики современный дизайн на выставке отделяет по­голливудски широкая лестница в центре зала. Наверху, в круглом мезонине, ­ сегодняшний день британского гламура, платья класса «красная дорожка». Никаких витрин с затейливыми интерьерами и старинной мебелью – здесь много свободного пространства, застывшие на открытых подиумах манекены, небрежно разбросанные шары, имитирующие гигантские жемчужины. Белый, серый и серебристый цвета интерьера выгодно оттеняют колористический фейерверк моделей нового поколения британских (или живущих в этой стране) дизайнеров моды – Александра Маккуина, Джона Гальяно, Эрдема, Дженни Пэкхэм, Роксанды Илинчич, Ацуко Кудо и др.

Ключевое слово их языка – ирония, идея снижения, низвержения гранд­стиля – направление, у истоков которого стояла «застрельщица» стиля панк в моде, неподражаемая Вивьен Вествуд. Вместо традиционных для бальных и вечерних платьев тканей – взъерошенные перья (Александр Маккуин), латекс с кружевным принтом (Ацуко Кудо) или серебристо­зеркально­кожаное творение Гарета Пью. Рядом с платьями – фотографии селебрити, дефилирующих в этих нарядах на красной дорожке, на вручении «Оскара» или на торжественных светских приемах: Бионсе в серебристом сатиновом платье от Ральфа и Руссо запечатлена на праздновании в честь инаугурации президента Барака Обамы; Дафна Гиннес в радужном кимоно Маккуина; Хелен Миррен в наряде Jacques Azagury получает премию Bafta за роль Елизаветы II в фильме «Королева»… Не секрет, что многие из таких нарядов «одолжены» или предоставлены звездам самими дизайнерами как мощное орудие пиара. И требования к ним весьма жесткие – платье должно пройти испытание славой, выстоять под беспощадным светом юпитеров и вспышек, вскрывающих малейшее несовершенство кроя, формы или цветовой гаммы.

«Современный британский дизайн по сравнению с французским или итальянским более дерзкий, мы не боимся смешения стилей, склонны к рискованным экспериментам», — считает дизайнер Николас Оуквелл. Побывав на этом параде высокого стиля, элегантности и экстравагантной эксцентричности, с ним трудно не согласиться.

Leave a Reply