Эшли Ишам: «Для меня Лондон – мировая столица моды»

Дизайнер Эшамуддин Исмаил родился в Сингапуре и стал известен в Европе как Эшли Ишам. Имя он сменил из соображений практических, чтобы его было легче запомнить. За 11 лет работы в индустрии моды Эшли выработал свой фирменный стиль – чувственный и смелый. В его платьях на сцене и красных дорожках блистали Кайли Миноуг, Шерил Коул, супермодель Эрин Оконнер, Леди Гага и Кристина Агилера. Почему Эшли, как и многие другие дизайнеры, выбрал именно Лондон для продвижения собственного бренда ? Чем отличаются вкусы в его родной Азии от Европы и как он умудряется добиваться успеха одновременно на двух континентах?

– Ты родился в Сингапуре, где много внимания уделяется моде. Почему ты уехал из родной страны и выбрал образование в Великобритании? Почему именно здесь ты начал развивать свой бренд?
– Я всегда хотел быть дизайнером международного уровня, а для этого прежде всего было необходимо получить образование, которое признают во всем мире. Это смогли дать колледж Сент-Мартин, Лондонский колледж моды и университет Миддлсекса, где я учился. Английский – это второй язык в Сингапуре, поэтому для меня было логичнее поехать учиться в Лондон, а не в Париж или Милан.

– Образование важно для дизайнера?
– Лично я научился многому! Самое важное – нас научили работать над коллекцией методично и тщательно, все равно как если бы мы писали рассказ, а не просто собирать вместе серию случайных образов. В то же время я верю, что после академического образования ты многому учишься уже на самой работе и адаптируешь то, что узнал в колледже, к реальности, которую видишь вокруг.

– Какой урок для тебя был самым тяжелым как для молодого дизайнер, который только покинул гнездо альма-матер?
– Мне показалось, что я из него выпал! Самым большим откровением стало то, что мода – это не только создание красивых платьев. Мода – это бизнес! Чтобы выжить, дизайнеры должны продавать свой товар. Я научился понимать, кто моя целевая аудитория, как распоряжаться финансами, как найти деньги на создание новой коллекции. Я работаю в мире моды 11 лет, и все эти годы можно считать одним непрекращающимся уроком!

– И что же ты узнал за эти 11 лет?
– Прежде всего – любить свою семью, она меня всегда поддерживала. А еще не торопиться: я начинал с малого и развивал бизнес постепенно. Я понял, что дизайнер силен настолько, насколько сильна его команда: закройщики, швеи-мотористки, отделочники – все одинаково важны. Благодаря им мои модели стали более зрелыми.

– При выборе профессии были ли еще какие-то варианты, кроме дизайнера одежды?
– Если бы можно было повернуть время вспять и заново выбрать профессию, то, следуя голосу разума, я бы сказал моде «нет», а вот сердце и сейчас говорит: да. Мама хотела, чтобы я стал хирургом, считала эту профессию более стабильной, ведь мир моды очень непостоянен. Мама профессионально шила традиционную одежду, и ее работа меня всегда вдохновляла. Она работала на старинной машинке «Зингер», и в возрасте 11-12 лет я много времени проводил с ней и постоянно просил что-то для меня сшить, потому что не мог найти в магазинах ничего подходящего. С этого начался мой интерес к моде, и сейчас я просто счастлив, что могу заниматься тем, что больше всего люблю. Я уверен, что когда ты любишь свое дело, то, как бы трудно ни было, каким-то образом все получается.

– Тебе не кажется, что тенденции в моде сегодня меняются гораздо быстрее?
– Абсолютно! В магазинах high street много недорогих и модных моделей – в моей молодости такого не было. И с одной стороны, это хорошо, но как дизайнер я понимаю, что мне практически невозможно выиграть состязание с такими брендами, как Zara и H&M, которые могут сменить коллекцию 10-12 раз в год! Мы привыкли к тому, что в январе магазины уже продают одежду весенне-летнего сезона, в июне – осенне-зимнего. Летом я был на отдыхе в Италии и увидел меховые шубы в витринах магазинов – и многим это не кажется безумием!

– У тебя много постоянных клиентов в Азии. Твой успех там как-то связан с тем, что ты уже известен на Западе?
– Мои азиатские клиенты преданы бренду уже много лет и помогают его развитию, но в целом люди в Азии по-прежнему влюблены в бренды. Они скорее купят платье от известной марки, даже если качество материи и отделки будет уступать модели менее известного бренда. Даже моя популярность в Сингапуре началась с продаж в магазине Links, где продавали одежду известных марок, например, Chloe и Cavalli – такое соседство помогло раскрутить мое имя. С другой стороны, в Азии любят экстравагантные наряды, и многие мои модели для них слишком просты.

– Но между тем многие известные и требовательные женщины любят твои платья. Что их привлекает к бренду Ashley Isham?
– Даже когда мои платья внешне выглядят просто, над их формой проделывается огромная работа. Они превосходно сидят и обтягивают только там, где нужно. Для подкладки я всегда использую натуральный шелк, и многие женщины говорят, что когда ощущают его на коже, то чувствуют себя более сильными, сексуальными и чувственными. Мои клиентки ценят качество. Я использую только ткани высочайшего качества из Италии и Франции. Все модели отшиваются в Лондоне – это многое значит для клиентов в Азии. Хозяйка одного из магазинов в Китае настаивает, чтобы ни одна деталь изделия не была произведена в этой стране.

– Твои коллекции для Азии и Европы отличаются. Это определяется разницей вкусов и менталитетов клиентов?
– Без сомнения, но еще и образом жизни. Например, для Сингапура я делаю больше шикарных вечерних платьев – там в течение года проходят шесть больших балов, и мои клиентки хотят что-то новое к каждому мероприятию. В Азии люди по-прежнему любят одеться поярче, когда выходят в свет. Они хотят выглядеть «богато», это я замечаю и в России. Когда девушки собираются хорошо провести время, они идут к парикмахеру, делают маникюр, одеваются поярче. В Европе же давно устоялась противоположная тенденция – в основной массе люди, конечно, приводят себя в порядок перед выходом, но все же не лезут из кожи вон, чтобы выглядеть неотразимо. В Азии наряды призваны поражать, часто они очень откровенны.

– Сингапур стал одним из самых динамичных и популярных мест в мире. Почему же ты не там?
– Боже мой, Сингапур развивается такими стремительными темпами, как и другие части Азии. В Сингапуре все говорят по-английски, а потому многим компаниям легко развивать здесь бизнес. В Сингапуре безопасно, не надо платить налоги, и к тому же появилось много ресторанов, баров и возможностей для шопинга. Сегодня я живу между Лондоном и Сингапуром и с удовольствием перееду на родину, когда выйду на пенсию. Мне там не хватает яркости и разнообразия Лондона, который я считаю самым модным городом мира. Это мировая столица моды сегодня, с Лондоном не сравнится и Нью-Йорк.

– Что же уникального в том, как одеваются лондонцы?
– Они смелее. Создавая свой образ, жители Лондона не боятся экспериментировать. Молодежная уличная культура до сих пор жива, она меняется и вдохновляет многих дизайнеров. Здесь люди не помешаны на брендах, они могут смешать винтаж, кутюр, high street и добавить к этому что-то с блошиного рынка. Конечно, Лондон становится все большим центром для молодых дизайнеров, поэтому молодые таланты представлены здесь в большом количестве и во всем разнообразии. Недавно я нашел новый бренд Modern Love дизайнера Сары Арнетт – она создает современные графические принты. В нем столько цвета, красок, свежести. Это настоящий Лондон.

– Ты показываешь свои коллекции на Лондонской неделе моды уже 11 лет. Однажды ты вышел на подиум в футболке с надписью «size 00» («size 0» – нулевой размер одежды, который считается признаком крайней худобы и анорексии. – Прим. «Нового стиля».). Разве анорексия – это не настоящая проблема в модельном бизнесе, к которой нужно привлекать внимание? Разве модная индустрия не должна заботиться о здоровье моделей?
– Это была акция протеста с моей стороны, потому что я устал от того, как к этому вопросу подходят средства массовой информации. Да, несколько моделей умерли от анорексии, и это очень печально, и да, о моделях надо заботиться. Но надо подходить к вопросу с умом. Например, когда было введено сканирование по индексу массы тела, оказалось, что показатели супермодели Жизель Бундхен ниже требуемых, а у нее при этом есть и грудь, и попа. Как такое возможно? Нужно помнить, что многим моделям 15-16 лет и они не только очень худые и высокие, но и обладают быстрым метаболизмом в силу возраста. Поймите, мне нужны здоровые модели – им приходится работать по многу часов, и девушка, которая падает в обморок каждые пять минут, просто не сможет работать. Меня самого часто подозревали в анорексии – было неприятно. А кто-нибудь подумал о том, как такие обвинения могут сказаться на психологическом здоровье девочек-моделей, которые сами по себе очень худые? И в любом случае, этой стране больше грозит ожирение, а не анорексия. Говорить каждому, что хорошего человека должно быть много, – это просто неправильно.