Александра Захарова: Каждый человек – это целый космос

«Я актерский ребенок, нанюхавшийся закулисных опилок, сбрендивший от любви к сцене. У меня такая группа крови, которая не позволяет не выходить на сцену», – призналась однажды актриса Александра Захарова. Звучит убедительно и ярко, не правда ли?

Не менее убедительна актриса и в своих ролях на сцене театра Ленком, который вот уже более 40 лет возглавляет ее отец, режиссер Марк Захаров. Из чего отнюдь не следует, что у Саши в театре привилегированное положение. В одном из интервью актриса рассказала, как в течение первых десяти (!) лет работы в Ленкоме не получила от отца ни одной главной роли: «Отец похитил у меня десять лет. Я бы столько могла сделать! Но что удивительно: когда я ходила с табуретками в темноте, я все равно чувствовала себя нужной и счастливой!» Зато в кино Захарова снялась сразу же после окончания Театрального училища им. Щукина – в роли Эстер в фильме «Дом, который построил Свифт» и Фимки – в «Формуле любви». Одна из ее самых запоминающихся киноролей (актриса снялась более чем в 20 фильмах) – трогательная авантюристка Саша Рукояткина в психологическом детективе Ашкенази «Криминальный талант». Первой серьезной ролью Захаровой в театре стала Офелия в спектакле режиссера Глеба Панфилова «Гамлет» (1986 г). С тех пор в Ленкоме, где актриса работает более 20 лет, ею было сыграно множество ярких ролей. И сегодня Народная артистка России, лауреат Государственных премий России и премии Правительства России Александра Захарова выходит на сцену в пяти спектаклях, созданных по шедеврам русской и мировой драматургии: Агафья Тихоновна в гоголевской «Женитьбе», графиня Альмавива в «Женитьбе Фигаро», Раневская в «Вишневом саде», Юлия Тугина в «Ва-банке», Озе в «Пер Гюнте». И пусть в спектакле по ибсеновской пьесе за вечер Захарова-Озе теряет два килограмма – ничего дороже любимого театра у актрисы в жизни нет! Кроме, конечно, мамы – актрисы Нины Лапшиновой и Марка Анатольевича Захарова – отца и режиссера, которого Саша считает гением и доверяет в искусстве «не на сто, не на двести процентов, а абсолютно».

Саша, ваша последняя по времени театральная работа – роль Озе, матери Пер Гюнта в одноименном спектакле Ленкома. Постановка сложная, неоднозначная, философская. Каковы ваши ощущения от этого спектакля?
«Пер Гюнт» – гениальный спектакль. Если ищут сегодняшнего героя, это и есть Пер Гюнт – человек, прошедший очень сложный путь странствий и поисков и осознавший в финале, что счастье, может быть, здесь, рядом, в доме, где он живет. Спектакль очень молодой, в наш театр пришло новое поколение молодых замечательных актеров – Омельченко, Шагин, Илюхина. Новым мне кажется и жанр спектакля – подобного еще не было. Это не рок-опера, не мюзикл, а некая фантастическая драма с хореографическими номерами. Я люблю этот спектакль. Во-первых, в нем я перешла в новую для себя возрастную категорию – сыграла мать. Во-вторых, еще одна, не менее важная вещь: я блондинка, а в «Пер Гюнте» поменяла цвет волос – надела черный парик. И очень этому рада! (Смеется.)

Внешний вид в какой-то степени определяет энергетику. Ваш новый имидж с темными волосами повлиял на образ, который вы создавали?
Надеюсь, что да! Озе постоянно вдохновляет Пер Гюнта, провоцирует в нем новые идеи, устремления, порывы – к творчеству, странствиям, вверх, к небу, к солнцу! Но это и тигрица, готовая за сына разорвать кого угодно. И когда Озе погибает, то даже с того света она пытается помочь своему ребенку – укрыть и спасти его. Признаюсь, моим внутренним маяком для этой роли была актриса Татьяна Пельтцер. Но недавно я черный парик сняла и репетирую уже в белом! (Речь идет о спектакле-фантазии на темы Еврипида и Чехова «Небесные странники».  Автор пьесы – Марк Захаров. – Прим. ред.)

А как вы восприняли то, что пришлось отдать некоторые из своих ролей молодых героинь? Конечно, это совершенно естественный процесс, однако чисто психологически сложно на это пойти.
У нас был абсолютно замечательный спектакль «Чайка», из которого я ушла, когда мне было под сорок. Я отдала свою роль, потому что считаю, что Нина Заречная, как и Офелия и Джульетта, должна быть молодой. И я сама вводила новую актрису в роль, передала ей все, что знала и могла. А на память и на счастье подарила красивую соломенную шляпу, которую когда-то специально для Нины Заречной купила в Австрии. Агафья Тихоновна, которую я играю в «Женитьбе» Гоголя, – дама без возраста, как и графиня Альмавива в «Женитьбе Фигаро». Кстати, «Женитьба Фигаро» в нашем театре спектакль-долгожитель – недавно мы праздновали его двадцатилетие!

Как вы работаете над ролью? Что самое важное в вашей творческой кухне?
Важно, чтобы душа болела за что-то человеческое – не за массу людей, а за какого-то одного человека, не за всю флору и фауну – а за конкретную собаку или березу, которую срубили, чтобы проложить трассу. Вот когда душа болит за что-то определенное, конкретное – тогда актеру есть что сказать, и роль получается интересной. У всякого великого актера есть своя тема, своя мелодия, которая его ведет, – как было у Миронова, Леонова, Раневской, Сары Бернар, Марлона Брандо.

А какая у вас мелодия?
Это не мне судить, а критикам. Не хочу рассказывать, «какой прекрасный я и песенка моя». Очень надеюсь, что мне эту мелодию найти удастся.

Мне кажется, осознание своего «я» приходит с годами – когда обретаешь свою жизненную философию, начинаешь понимать, чего хочешь добиться и что показать другим.
В молодости кажется, что все впереди, впереди… а потом бац – и 40, 50, 60! И оказывается, что на Луну я слетать не смогу, на Марс – тоже, балериной не стала, на скрипке играть не научилась, пяти языков не знаю. А бывает, приходишь в театр, смотришь хороший спектакль – и кажется, что все еще можно изменить и начать сначала. У меня было такое ощущение от эфросовского спектакля «Брат Алеша». Вот если эти мысли приходят к зрителю – хотя бы в сотой доле, значит, театр делает то, что нужно.

Я не совсем согласна с вами, что время прошло и многое уже не удастся осуществить.
Но ведь в космос я действительно уже не слетаю! Я уже высказывала мысль, что встреча с глубоким произведением искусства или хорошим фильмом способна отбросить человека в другую точку, когда создается иллюзия, что ты можешь что-то изменить. На самом деле поменяться могут разве что мысли. Вообще-то я фаталист и думаю, что человек не может переменить какие-то важные вехи своей судьбы – дату рождения, смерти, болезнь. Помните американский фильм «Двери закрываются»? Я разделяю идею этой ленты! Путь может быть разный, а конец пути – один.

То, что спектакли Ленкома популярны и идут в репертуаре по стольку лет – это ведь серьезный показатель их значимости!
Марк Захаров очень трепетно относится к своим спектаклям – иногда пытается незаметно тайком прийти в театр и их посмотреть, хотя, конечно, его очень быстро вычисляют!

Если за актером не следит кто-то со стороны, самый гениальный, развеликий артист постепенно обрастает некими ракушками, наростами, привычками.

Я считаю Захарова великим режиссером. И догнала его мысли в «Чайке» только спустя долгое время – да и то не уверена, догнала ли. Захаров очень точно чувствует настроение, температуру воздуха, очень интуитивен. И то, как он выстраивает спектакль, – это как колонны, на которые можно опереться. И вместе с тем он оставляет коридор для импровизации, которая должна быть не горизонтальной, а вертикальной. Режиссеру – особенно хорошему – нужно верить!
А еще иногда актрисе стоит послушать, что говорят враги – как правило, они очень точно все подмечают. И уметь корректировать себя! Но при этом не сойти с ума – актерская профессия ведь очень опасная, калечит физически и морально, притом очень быстро. И все же артист – краска в руках режиссера. А режиссер – дирижер оркестра, где ты либо флейта, либо скрипка. Я думаю, все зависит от режиссера: можно сыграть 100 Раневских, и тебя никто не заметит; а можно – одну не очень хорошую Раневскую, но у хорошего режиссера – и тебя будут знать все. Хотя у хорошего режиссера играют хорошо, а у гениального – гениально!

Вы играли в Ленкоме не только у Марка Захарова?
Я счастливый человек и занятая актриса – играю в Ленкоме 15-16 спектаклей в месяц. Моей первой театральной ролью здесь была Офелия в спектакле «Гамлет» в постановке Глеба Панфилова – за что я всю жизнь ему очень благодарна. Панфилов – мой крестный отец в театре. Я тогда только пришла в Ленком – молодая, неопытная, непонятная, а Панфилов доверил мне роль в своем невероятно сложном и великолепном проекте. Там было столько прекрасных идей и придумок: например, в сцене сумасшествия я выходила на сцену и опрокидывала на себя таз с водой. Сотрудники нашего бутафорского цеха, желая мне помочь, наливали в таз то очень горячую, то ледяную воду – так что каждый раз для меня это был шок, причем очень естественный! А рядом всегда были– великие актеры: Полония играл Козаков, Александр Абдулов – моего брата Лаэрта, Инна Чурикова – Гертруду.

Мы помним ваши замечательно сыгранные роли в фильмах прошлых лет – «Криминальный талант», «Убить дракона», «Формула любви». В 2011 году вышли два фильма с вашим участием, вы также снялись в сериале «Русский отдел». Удалось найти интересные роли или это была скорее просто работа?
Мне хотелось сыграть в «Русском отделе», и я благодарна режиссеру Шиловскому, что позвал в такую авантюру – поехать в Японию. Если есть интересная идея, то хороший артист и эпизод может здорово сыграть! На самом деле в кино я снимаюсь мало. Не зовут!

Никогда не появлялось желания преподавать актерское мастерство?
Нет. Это совсем другая профессия – умение передать свои знания, распознать в человеке какие-то лучики, зародыши таланта. Да и не хочется дарить кому-то свои интонации, секреты. Я всегда хотела одного – играть на сцене.

У вас ведь о школьных годах не самые лучшие воспоминания.
Я с детства ненавидела школу – мне она казалась тюрьмой. Тебя там втискивают в какой-то стандарт, в безликую массу. Помню, утром темно, холодно, вся закутанная, с тяжеленным ранцем бредешь в школу. Останавливается троллейбус – ну, конечно же, вместо школы я ехала «Детский мир»! Наверное, тогда сыграло свою роль разгильдяйское отношение моих молодых родителей-актеров: вечерами они играли спектакли, допоздна пропадали в театре, а по утрам отсыпались. Какая там школа – жалко ребенка будить в такую рань, пусть поспит! Как только я окончила школу, сразу же порвала свою школьную форму – сбросила, как мерзкую шкурку, в мусоропровод! Мне стыдно признаться, но и учебники полетели туда же. Учитель физики, ставя мне пятерку, попросил: «Захарова, дай слово, что ты не будешь физиком!»

Я всегда была против усреднения. Считаю, что каждый человек уникален, ценен и интересен. Это целый космос!

Саша, беседуя с вами, я поняла, насколько вы открытый человек. А ведь на протяжении многих лет вам, наверное, приходилось защищаться, доказывать окружающим и себе, что вы не только дочь Марка Захарова, но и талантливая актриса!
Спасибо на добром слове, но я очень горжусь своими родителями и не отделяю себя от них. Я не считаю себя самостоятельным человеком – никогда им не была и, наверное, никогда не буду. Знаете, меня очень радует, когда на автозаправке, бывает, спрашивают: «А вы дочь Захарова?» И я отвечаю: «Да!» А потом говорю отцу: «Видишь, папа, ты машину не водишь, а тебя на заправке знают. И знают, что я твоя дочь!»