Сюзанна Бекс: в полиции раскрываются таланты
Сюзанна Элизабет Бекс работает в полиции Метрополитен (столичной полиции Лондона) 31 год. Придя сюда сразу после школы, она осталась служить правопорядку на всю жизнь — поработала во многих отделах на разных должностях, дойдя до самой вершины карьерной лестницы. Сейчас она является вторым заместителем верховного комиссара (deputy assistant commissioner). Мы расспросили Сюзанну о том, как устроена лондонская полиция Метрополитен и каково это — охранять покой добропорядочных граждан с утра до вечера.
Как выглядит структура полиции в Великобритании?
Полиция здесь делится на 43 департамента, каждый из которых отвечает за свой регион. Самый крупный отдел, Метрополитен, следит за порядком в Лондоне. На лондонскую полицию работает порядка 35 000 офицеров и еще 15 000 — 20 000 “не–офицеров”, которые обеспечивают слаженную работу нашей большой организации.
Чем занимается отдел специальных операций, в котором вы сейчас работаете?
Мы обеспечиваем безопасность на национальном уровне — отвечаем за дипломатов, членов парламента, тесно работаем с теми, кто следит за пожарной безопасностью. Я возглавляла отделение по охране особо важных лиц, а сейчас занимаю должность главы отдела, обеспечивающего безопасность на массовых мероприятиях — футбольных матчах, акциях протеста, демонстрациях.
Какое место полиция занимает в британской структуре власти?
На самом деле уникальное. Формально мы подчиняемся короне и независимы от правительства. Однако понятно, что оно оказывает на нас большое влияние, поскольку обеспечивает наше финансирование, с ним мы обсуждаем наши приоритетные задачи. Глава полиции Метрополитен — комиссар (commissioner), далее следует заместитель комиссара (deputy commissioner), ему подчиняются четыре вторых заместителя комиссара (deputy assistant commissioners), одним из которых я и являюсь. Вся полиция подчиняется министерству внутренних дел (Home Office), но министерство не обладает управляющей или контролирующей функцией. Мы не обязаны отчитываться о своей работе перед правительством, поэтому политики на нас не могут влиять.
Вы прошли серьезный карьерный путь. Как вы воспринимаете этот опыт сейчас, с высоты вашего положения?
В Великобритании низший пост, с которого ты можешь начать работу в полиции, — это констебль. Далее можно работать в направлении повышения, либо более глубокой специализации, либо делать обе вещи одновременно. Некоторые работают констеблями первые 3–4 года, а кто–то остается в этой должности на всю жизнь. Решения о повышении принимаются независимо от происхождения или образования кандидата — мы принимаем во внимание только эффективность его или ее работы и собственные амбиции человека. На мой взгляд, это превосходно. Даже если вы приходите к нам после школы и в дипломе не самые блестящие оценки, у вас есть все шансы добиться успеха.
Работа констебля в Англии очень трудна — как и в других странах, я думаю. У вас есть полномочия, но при этом нет прикрытия, часто вы работаете в одиночку и должны принимать важные решения. Я начала работать констеблем в 19 лет в пригороде Лондона. Это чем–то похоже на службу в армии, когда тебя испытывают в самых различных заданиях. Затем я переехала в Лондон, где получила повышение, тогда же меня отправили в университет — увы, сейчас полиция этого больше не делает. Я окончила годичный курс в Королевском колледже безопасности (Royal College of Defence Studies). Кстати, курс был международным, и со мной училось немало русских и украинцев.
Что заставляет полицейских переходить из одного отдела в другой?
К этому их никто не принуждает, но моя практика показывает, что через 3–4 года то, чем ты занимаешься, приедается. Такая перемена позволяет взглянуть на работу по–новому. Кстати, необязательно переходить в другой отдел — можно слегка сменить специализацию, перейдя с расследований убийств, например, на преступления, связанные с халатным отношением к детям. При этом вы используете те же навыки, но теперь работаете с другими людьми, получаете новый опыт.
Работа в каком отделе была самой интересной?
Пожалуй, по борьбе с терроризмом. Поэтому я там и задержалась надолго. В тех отделах, где было не так интересно, я иногда не оставалась и на пару лет. Но это не значит, что все в полиции снуют из отдела в отдел. Я бы определила это так: наша организация дает все возможности для реализации таланта. А те, кто хочет оставаться в одной должности семь, восемь, десять лет, имеют на то полное право.
Когда в Лондоне в июле 2005 года взорвались бомбы в метро и автобусах, вы как раз работали в антитеррористическом подразделении. Как вы можете описать реакцию полиции?
Я почувствовала, что все подразделения полиции и все сотрудники – от офицеров полиции до поваров и секретарей – работали вместе не покладая рук. Самое главное в чрезвычайной ситуации — сначала спасти людей, а затем начать сбор информации и улик. Я занималась материально–техническим обеспечением, связями с правительством — от нас требовались консультации и своевременное информирование о развитии ситуации.
Когда случаются такие масштабные трагедии, люди начинают искать виноватых, часто задумываются: а можно ли было трагедию предотвратить?
В тот момент международная ситуация была очень напряженной. Мы знали, что атаки на Лондон планируются, знали о некоторых организациях и людях, которые этим занимались. Но невозможно знать обо всех злоумышленниках — эти организации подобны гидре: отрубаешь одну голову – вырастают еще 10. Об этих людях мы не знали, и осознавать это было очень горько. Благодаря сотрудничеству с полицией других стран и практике предоставления друг другу информации в суде оказались люди, которые планировали еще одну серию взрывов уже после 7 июля.
Ошибки полицейских могут стоить очень дорого – например, жизни невинного человека – как это произошло в случае с застреленным в метро Шоном Чарльзом де Менезисом, которого после взрывов в подземке ошибочно приняли за террориста. Кто расследует такие случаи?
Трагедия де Менезиса произошла в обстановке крайнего стресса. Трагедия стала результатом цепи небольших ошибок — офицеры, которые выстрелили в Шона Чарльза, действовали не по злому умыслу, они были уверены, что этот молодой человек представляет реальную опасность, и действовали на месте согласно полученной информации, которая оказалась неверной. Несмотря на то, что их действия соответствовали процедуре поведения в данных обстоятельствах, в итоге пострадал невинный человек. Каждый случай использования табельного оружия — по отношению к человеку или животному – подвергается тщательному анализу. Часто с полицейским после этого работает психолог. Полицейские такие же люди, и на поведение некоторых инциденты с оружием накладывают сильный отпечаток, многие больше никогда не выходят на работу или перестают пользоваться огнестрельным оружием.
А что же происходит с семьей жертвы — ей оказывают помощь?
Конечно. В случае серьезного преступления к семье жертвы (или пропавшего, или похищенного человека) прикрепляется специальный полицейский, все общение даже с полицией идет через него. Если семья принадлежит к другой национальности, то мы стараемся найти полицейского, который говорит на этом языке.
Англия — страна многонациональная. Как это оказывает влияние на работу полиции?
В Лондоне можно найти, наверное, все национальности мира, здесь говорят более чем на 300 языках. Поэтому для полицейских проводят специальные курсы – как общаться с туристами и с людьми других национальностей. Нам нужно, как в магазине, все видеть с точки зрения покупателя. Мы учимся понимать культуру других стран, это упрощает наши отношения с ними. Это важно, ведь люди разных культур ведут себя по-разному в стрессовых ситуациях, или когда им нужна защита и помощь, полицейские должны верно понимать их поведение. Вот в некоторых странах считается нормальным предложить полицейскому взятку, чтобы избежать наказания за мелкое правонарушение, и люди по привычке делают это в Англии, где подобное поведение абсолютно недопустимо и карается законом. Я, надеюсь, что полицейские в Англии понимают разницу между настоящими нарушителями и теми, кто приехал, скажем, из России вчера, и не поступают с ними слишком сурово.
Вы работали с полицейскими многих стран. Скажите, где правоохранительная система больше всего напоминает английскую систему?
Скорее всего в Австралии и Новой Зеландии — и по конституции, и по подходу к работе. Испанцы хорошо работают в направлении предотвращения терактов. Американцы — сильные профессионалы, но часто чересчур самоуверенны, а это значит, что они часто не считают других достаточно компетентными.
На первый взгляд кажется, что Англия менее коррумпирована, чем Россия. Если это верно, то в чем причина?
Наше общество устроено по-другому, более сложно. Мы изобрели систему, которая менее подвержена коррупции, у нас существует множество взаимозависимостей и рычагов давления одной структуры на другую и не существует абсолютной власти. Не могу сказать, что коррупция в Англии отсутствует, есть отдельные коррумпированные личности, для которых большие деньги представляют соблазн. Ведь от их решения иногда зависит разрешение на перепланировку, застройку и так далее. Но при этом вы можете получить то же самое решение легальными путями, процедуры для этого открыты.
Статистика говорит, что в Англии увеличилось количество женщин–полицейских.
Да, и я заметила изменение динамики карьерного роста — больше женщин стали достигать высоких постов, раньше они задерживались в “середнячках” по разным причинам, часто по семейным обстоятельствам. Чтобы сделать карьеру в полиции, нужно потратить 15–20 лет. Наверное, это естественный отбор. Радует, что присутствие женщин на высоких постах в полиции перестало шокировать людей. Я решила не принимать более высокий пост генерального констебля, потому что для этого нужно было бы переехать из Лондона в другой город, а здесь у меня муж и дети.
Кто сегодня приходит работать в полицию?
В прошлом государство не считало полицейских особенно интеллектуальными людьми, как правило, служба в полиции была уделом рабочего класса. Ребенок судьи вряд ли стал бы полицейским. Дети образованных людей если и выбирали службу, то в армии, авиации или на флоте. Сейчас тенденция меняется, и в полицию приходит больше людей из разных слоев общества. Я могу сказать, что для успешной работы в полиции нужно иметь гибкую психику и быстрый ум, дело не в академических степенях. Многие люди с несколькими дипломами просто не могут выполнять эту работу — иногда из-за неспособности работать с людьми и быстро принимать решения.
На какую зарплату можно рассчитывать в полиции?
Как и во всем мире, зарплата на государственной службе отличается от коммерческих организаций в невыгодную сторону — от 12–13 тысяч фунтов в год. Верховный комиссар получает около 200 тысяч в год, но директор такой же по размеру коммерческой компании будет получать миллионы.
Ваша карьера в полиции закончена – что дальше?
Я отдала полиции 31 год и верила в то, что делаю. Мне сложно перейти на рутинную работу. Это не будет обязательно компания по обеспечению безопасности, главное — чтобы она ставила передо мной сложные задачи. У меня хорошие связи, которые пригодились бы при открытии собственного бизнеса, но мне нравится чувствовать себя частью большого дела, так что я ищу работу в крупной компании.
Вы продолжили карьеру отца, который тоже был полицейским. А какой путь выбрали ваши дети?
Моему сыну 26 лет, он учитель. Старшей дочери 23, она хотела пойти в полицию, но решила стать медсестрой. Младшая сказала, что хотела бы зарабатывать «нормальные» деньги (смеется) и не заинтересована в гражданской службе. Жаль, конечно, но я считаю, что в полиции можно работать, только если ты действительно этим живешь.
