Бал для спасения

Уже второй год подряд в Лондоне празднование старого Нового года проводится благотворительным фондом «Подари жизнь» – Gift of Life. И создателями этого фонда Чулпан Хаматовой и Диной Корзун движет не желание весело отметить Новый год – они пригласили гостей, чтобы во время праздника собрать средства для детей, больных раком. Благодаря аукционам и пожертвованиям за вечер было собрано £400 000.

Поддержать Чулпан и Дину приехали гости из Москвы – замечательная актриса Инна Чурикова и ее муж, выдающийся режиссер Глеб Панфилов. Самая главная задача благотворительного вечера – донести до зрителей, что необходимо помочь тем детям, кто не может выжить, если они не получат вовремя лекарства. Государственных средств для лечения и закупки аппаратуры не хватает, и фонд «Подари жизнь» во главе с замечательными актрисами Чулпан и Диной с 2006 года выполняет роль доброго ангела для больных детей. Для проведения аукциона во время бала был приглашен лорд Далмени из аукционного дома «Сотбис», и из Москвы приехал известный российский актер и ведущий Игорь Верник. Это был не просто великолепно проведенный аукцион. То, что сделал Игорь, другим словом, как шоу, назвать нельзя. Он зажигал публику, делал гостям, кто поднимал цену за лот, комплименты, шутил, заставлял конкурировать и в результате продавал один лот двум гостям, то есть увеличивал сумму дважды. Зал смеялся и с радостью начинал бороться за следующий лот. Всего на аукцион было выставлено около 40 лотов и было собрано около 400 000 фунтов стерлингов.

Все расходы, связанные с организацией мероприятия, взяли на себя компании «Сбербанк Си Ай Би» и «Лаборатория Касперского».

Среди гостей вечера были Евгений Лебедев, Марта Файнс, известный шеф, ведущий телепрограмм Реймонд Бланк и другие.

После окончания аукциона выступила всемирно известная певица Кейти Мелуа. Эта замечательная девушка всегда с открытым сердцем помогает благотворительным организациям, особенно когда речь идет о детях. Ее доброту и открытость чувствуют зрители, и поэтому не удивительно, что она собирает огромные залы, будь то Альберт-холл, О2 в Лондоне или Конгресс-холл в Париже. Это был замечательный вечер. Все чувствовали, что они приняли участие в благородном деле. Если вы хотите внести свой вклад, любую сумму в фонд «Подари жизнь», вы можете это сделать на сайтах www.podari-zhizn.ru,  www.giftoflife.eu.

Чулпан Хаматова

Чулпан, со времени нашего предыдущего интервью прошло около пяти лет. За эти годы в твоей личной и творческой жизни произошло много событий. Мне хотелось бы поговорить сегодня о фонде «Подари жизнь», который вы с Диной Корзун учредили в 2006 году. Работа, начавшаяся с нескольких благотворительных концертов, на которые пришли ваши друзья, переросла в серьезную программу. Могла ли ты предположить, что деятельность фонда достигнет таких масштабов?
Нет, конечно. Хотя с самого начала мы были очень сильно вовлечены в эту работу, отнимающую огромное количество времени и сил. Может быть, результаты тогда не были такими ощутимыми, как сейчас, но и предположить, что это будет нашим пожизненным делом, мы не могли. Все происходило по мере появления проблем, которые мы брали как небольшие высоты. Прошло время, в какой-то момент мы обернулись и увидели, какой путь пройден.

Ваш фонд занимается конкретной проблемой – детской онкологией. Какие изменения произошли благодаря фонду в процессе лечения, доступности оборудования, достижения результатов?
Раньше перед каждым ребенком, попадавшим в больницу с диагнозом «рак», а также перед его родителям вставала проблема: где найти деньги на лечение, лекарства и все остальное? Сегодня у детей, которые находятся под опекой фонда, эта проблема снята. Благодаря инициативе врачей и поддержке государства была построена клиника, фонд же позаботился о том, чтобы она была оснащена самым современным медицинским оборудованием. Например, аппарат, прицельно облучающий только больные клетки; специально разработанный для детей МРТ; невероятные операционные, позволяющие в прямом режиме проводить операции при участии ведущих хирургов мира.

На Западе процесс выздоровления ребенка (а по статистике, 95% заболевших детей излечиваются) складывается из следующих компонентов: точная первичная диагностика, правильное лечение и уход в безопасном с точки зрения инфекций месте, возможность пребывания рядом с клиникой после получения основного блока лечения, чтобы проходить необходимые проверки и процедуры, адаптация по возвращению в школу и реабилитация – когда ребенок навсегда принимает решение, что он выздоровел, и внутренне с этим соглашается, начинает жить нормальной жизнью.

В этом длительном процессе все сегменты очень важны, и если мы хотим качественно помогать детям, то должны позаботиться о каждом из них. Необходимо, чтобы все врачи в нашей стране были связаны друг с другом. Если врач где-нибудь в Иркутске или Вологде не может продиагностировать ребенка, он должен организовать в кратчайшие сроки доставку пробирки с кровью, что не стоит больших денег, в лаборатории крупных городов – Москвы или Питера, и там по результатам анализа примут решение о методах лечения. Диагностирование должно быть доступно для всех детей. И если станет ясно, что ребенка необходимо срочно отправлять в крупный медицинский центр, тогда удастся избежать ненужного «залечивания» на местах, которое, к сожалению, сегодня еще имеет место.

Задача фонда – наладить контакт между такими оснащенными самым современным оборудованием и специалистами центрами и местными больницами. Нужно найти врача в Мурманске и сделать его ответственным за всех местных детей, внесенных в общую базу. Таким образом, московские врачи, лечившие мурманского ребенка, будут знать, что происходит с ним по возвращении домой, и при ухудшении результатов, снова вызовут ребенка в центр.

«Игры победителей», 2012 год. «Мы собираем вместе детей, которые выздоровели, и тех детей, которые еще лечатся. Это важно, чтобы больные дети видели реальных Машу и Петю, которые победили болезнь»

Фонд также отправляет детей на лечение за границу и к нам, в Лондон. В каких случаях вы это делаете?
Когда наши врачи понимают, что не могут помочь этому ребенку. Иногда в стране просто еще не существует специалиста по определенному профилю, либо – и это самая распространенная ситуация – у нас в клинике нет мест. Три клиники – новая в Москве, клиника Раисы Горбачевой в Петербурге и клиника в Екатеринбурге – просто не справляются с наплывом больных со всей страны.

Чулпан, то, что ты рассказываешь, составляет лишь некоторые аспекты работы фонда. Надо еще собирать деньги, проводить благотворительные мероприятия – балы, концерты. Такой объем деятельности – это full time job, которой невозможно заниматься от случая к случаю. При этом твоя основная профессия – актриса. Ты играешь в театре, снимаешься в кино!
Я перестала сниматься в кино после большого концерта в Доме музыки, который мы делали несколько лет назад. Я поняла, что, если ты хочешь делать что-то хорошо и за этим стоит твое имя, невозможно сочетать это со съемками.. В театре же я продолжаю играть – у нас в фонде такая команда, которая позволяет мне работать актрисой, и я получаю от этого огромное удовольствие. А в кино не снимаюсь потому, что, во-первых, нет интересных ролей, во-вторых – все, что происходит с фондом, настолько азартно и интересно, что мне просто жаль тратить по полгода на съемки, уезжая из Москвы. Это ведь только кажется, что, работая в фонде, ты все время ходишь с преклоненной спиной и просишь пожертвования. На самом деле это целое необъятное пространство, в котором задействованы новые маркетинговые и фондрайзинговые технологии, не говоря уже о том, какое количество знакомств подарила мне работа в фонде.

Существует и очень сложный эмоциональный момент, с которым неизбежно приходится сталкиваться, когда работаешь с больными детьми, – кто-то из них уходит из жизни…
Часто на фондрайзинговых мероприятиях, когда просишь состоятельных людей помочь, хочется не произносить так много этих красивых слов, а просто рассказать, как тебя тошнит в туалете, когда узнаешь, что очередному ребенку не удалось помочь, а ты надеялся, верил, сделал все возможное. Как не можешь справиться со своими эмоциями, с этой потерей, как тебя всего просто рвет наизнанку, выворачивает, и ничего поделать нельзя. Но ты понимаешь, что никогда не сможешь это бросить и будешь опять и опять проводить эти дурацкие мероприятия, говорить дурацкие слава и объяснять этим людям, что надо помогать другим.

А потери… Наверное, включается какой-то механизм самосохранения – мое сознание отказывается верить, что этих детей больше нет на свете. Все дети, которых я знала ближе, чем имела право на это, – они всегда со мной, я вижу их на фотографиях, на видео, общаюсь с их родителями. И верю, что они где-то есть, что мы с ними когда-нибудь обязательно встретимся…

За 8 лет работы в фонде ты, наверное, не раз сталкивалась с тем, что люди не хотят слышать, понимать, помогать. Какова твоя реакция: обижаешься, сердишься?
Если это касается денег, просто разворачиваешься и идешь в другую сторону. А если это касается законодательства, ты просто разворачиваешься и подходишь с другой стороны.

А много удалось изменить в законодательном плане?
Очень. Начиная с ввоза незарегистрированных лекарств, которые мы привозили контрабандой. Сколько было страшных случаев, когда мы находили людей, которые сначала соглашались взять с собой лекарство, а перед самым вылетом пугались и оставляли коробку с дорогостоящим лекарством прямо в аэропорту. Мы теряли деньги, лекарство и шанс на спасение ребенка. Сейчас благодаря изменениям в законодательстве мы ввозим лекарства официально, не платим ни таможенных сборов, ни налогов.

В случаях с детдомовскими детьми как вы организуете уход?
Находим нянечку. Очень часто это бывают мамы, которые потеряли детей и в процессе помощи сиротам они обрели семью.

А как твои старшие дочери реагируют на происходящее в фонде? На них это оказывает какое-то психологическое воздействие?
Надеюсь, что нет. Кроме трагедий, которые связаны со словом «рак», существует ведь очень много позитива. Каждый год мы устраиваем «Игры победителей»: собираем вместе детей, которые выздоровели (они занимаются спортом, участвуют в соревнованиях), и тех детей, которые еще лечатся. Это очень важно, потому что больные дети видят реальных Машу и Петю, которые победили болезнь. Эти игры придумали в Польше, и мы уже третий год проводим их в Москве. Собираются дети из 11 стран, говорящие на 17 языках, – это огромное доказательство того, что болезнь победима и надо бороться. Мои дочки ходят на эти мероприятия, видят детей в масках, понимают, что те болеют, но видят и светлую сторону.

Когда фонд проводит фондрейзинговые мероприятия, собранные средства идут на конкретный адрес или вы просто собираете деньги на работу фонда, которому для функционирования постоянно нужна финансовая поддержка?
Средства, собранные в Лондоне, всегда идут конкретно на закупку лекарств и лечение направленных сюда детей. Суммы требуются огромные. К примеру, одна упаковка лекарства может стоить до £3000, а таких упаковок требуется 15-20. И лечение здесь обходится в 150-200 тысяч фунтов. В Москве же мы работаем на опережение: стараемся запастись лекарствами заранее, чтобы, когда прозвучит сигнал SOS, мы были готовы.

Расскажи, пожалуйста, о своих театральных работах.
Я всегда очень хотела работать с Аллой Сигаловой. Мне нравится ее театральный язык – способность говорить при помощи тела, выражать экспрессию без слов. Поэтому, когда она меня пригласила на роль в «Бедную Лизу», я с радостью согласилась. Но, в конце концов, была вынуждена отказаться от участия в этом спектакле. Для того, чтобы быть в нужной форме, необходимо было два-три раза в неделю тренироваться, а у меня такой возможности не было. Поэтому каждый спектакль заканчивался порванной мышцей или потянутой спиной. А с последних гастролей в Америке я вообще еле-еле долетела до Москвы и поняла: больше так дорого за это удовольствие платить не могу.

В каких спектаклях ты занята в театре «Современник»?
В позапрошлом году в «Современнике» у меня была премьера в спектакле «Враги: история любви» по роману Исаака Зингера, режиссер – Евгений Арье; и в его же спектакле о военных журналистах «Скрытая перспектива». Прототипом моей героини стал собирательный образ английской корреспондентки Мари Колвин, погибшей в Сирии, и Анны Политковской. Мне было очень интересно взяться за эту пьесу, потому что в ней поднимается вопрос, который я всегда слышу по отношению к самой себе – и от журналистов, и от друзей: где эта грань? Либо ты живешь выпуклой жизнью и заботишься о других, либо живешь в состоянии вогнутости и думаешь только о себе – где этот баланс? Нужно ли в нашей обыденной жизни знание, что в мире не все благополучно, если лично нас это не касается и касаться не будет? Позиция моей героини: мы не можем себя обманывать и закрывать глаза, потому что это есть и необходимо это менять. Другая позиция: все равно я ничего не могу изменить, поэтому не хочу об этом знать и портить себе жизнь. Такая точка зрения также имеет право на существование, и часто во время спектакля после пламенной речи антипода моей героини звучат невероятно бурные аплодисменты.

Сколько лет твоим дочерям?
Десять, девять и три.

Старшие не говорят об актерской карьере?
Говорят, но я пока не воспринимаю это всерьез. Они живут за кулисами: приходят в театр, где я играю, делают там уроки. Им нравится атмосфера, нравится общаться с моими коллегами. Дочери участвуют в массовке в спектакле «Три товарища» в театре «Современник».

Ты недавно снялась в клипах у Юрия Шевчука и Дианы Арбениной. Это новый опыт для тебя. Какие впечатления?
Замечательные. Это такие маленькие фильмики. Я с радостью это сделала, потому что очень люблю их обоих. Юра и Диана нас всегда поддерживают, выступают на концертах – так что это была просто дружеская помощь.

Дина Корзун

Дина, идея организации мероприятий фонда «Подари жизнь» в Лондоне возникла после твоего переезда в британскую столицу?
Когда я переехала в Лондон, у наших попечителей в Москве родилась идея: нечего Дине там расслабляться и заниматься только воспитанием своих малышей; Чулпан в Москве работает – давайте и Дину приобщим. Я, конечно, не сопротивлялась! Ведь благодаря английской системе налогов для благотворительных сборов гораздо разумнее и выгоднее оплачивать покупку лекарств для наших подопечных здесь, в Лондоне. К тому же в Британии сейчас живет огромное количество русских, небезразличных, щедрых людей, готовых помогать нашим детям.

Как тебе кажется, чем отличаются мероприятия, которые фонд проводит в России и Англии?
В России мы всегда делали концерты – в Мариинском театре в Петербурге, в театре «Современник», в Доме музыки в Москве. Приходили люди, которые нас знают и априори нам доверяют, приобретали дорогие благотворительные билеты. Во время концерта мы были на сцене вместе с музыкантами, рассказывали о работе фонда, наших целях и задачах. Это была удобная и понятная для нас форма. Когда же год назад мы впервые проводили благотворительный бал в Лондоне, то страшно волновались: чтобы быть успешными хозяйками бала, нужно иметь большой опыт. В конце концов, мы тогда сказали себе: нужно оставаться самими собой, быть искренними, гордиться тем, что мотивы наши чисты и достигнуты прекрасные результаты.

Ведь если 10-15 лет назад в России большинство детей с диагнозом «рак» погибало (выживали только10%), то теперь благодаря фонду «Подари жизнь» и нашим фондам-друзьям «АдВита», «Настенька» и др. ситуация изменилась: удается сохранить жизнь 70% заболевших детишек. Это огромный успех! Ведь за этой впечатляющей цифрой стоит огромное количество детей, родителей, их друзей, получивших надежду, избавившихся от страха. Если раньше слово «рак» внушало ужас, то сегодня пришло понимание, что эта болезнь излечима – если вовремя поставить диагноз, хотеть выздороветь и иметь деньги на лечение. В западном мире более 90% болезней поддаются лечению: наука развивается скоростными темпами, огромные суммы инвестируются в исследования, и это приносит результаты. В России, по статистике, ежегодно рак диагностируется у 5 тысяч детей. Из них под свою опеку мы можем взять 2 тысячи – поэтому столько еще работы впереди!

Расскажи, пожалуйста, что происходит в твоей творческой жизни.
В России только что прошел «семейный» сериал из 9 частей под названием «После школы». Я сыграла в нем роль Зары – матери главной героини Фриды. Зара – человек не от мира сего, художница, модница, экзальтированная особа. Она развелась с мужем и очень по этому поводу переживает. Было очень интересно работать над ролью. Режиссеры – братья Пресняковы (они же являются авторами сценария) – потрясающие личности, я в них была просто влюблена и с огромной радостью летала в Таллин на съемки. Сейчас готовится к выходу сериал «Все началось в Харбине», сценарий которого был написан по книге Бориса Христенко «Повесть о пережитом». Автор – профессор экономики, уникальный человек. Книгу эту, посвященную истории своей семьи, он написал в 90 лет – для своих потомков. А его сын – экс-министр промышленности и торговли РФ Виктор Христенко – после смерти отца издал книгу. Захватывающая повесть, читается как детектив, разошлась молниеносно. Христенко начали звонить продюсеры с просьбой дать права на производство сериала по книге. Он долго колебался, возражал, что это сугубо семейная хроника – для потомков и друзей, но, в конце концов, дал согласие. Сценарий фильма был написан Эдуардом Володарским и Сергеем Ашкенази. Я сыграла роль Матрены Эйбоженко – матери главного героя Бориса.

Сейчас ты занимаешься театральным проектом. Можешь рассказать о нем или это пока секрет?
Только несколько слов. Я готовлю спектакль по пьесе Жана Кокто «Равнодушный красавец» (в английской версии – «Дуэт для одного голоса»). Эту пьесу поэт написал для Эдит Пиаф, с которой они всю жизнь дружили. И главная героиня, собственно, и списана с великой певицы. Это международный проект. На английском языке я представлю его в Лондоне, в театре-студии, получившей в прошлом году приз как лучший театр-студия; а на русском – в Москве. В феврале я покажу проект нескольким театрам, но больше всего мне хотелось бы играть его на сцене МХТ имени Чехова.

Это твой первый проект как продюсера?
Да, мне самой необходимо найти деньги, все организовать и проконтролировать – вплоть до покупки костюмов, продажи билетов и т. д. Новый опыт для меня и, надеюсь, полезный!

Благотворительная работа, съемки в кино и на телевидении, театральный проект… А у тебя еще две маленькие дочки, взрослый сын. Как это удается совмещать?
Как-то удается… (Смеется.) Первые три года я очень много занималась детьми. А потом поняла, что мне не хватает творчества. Все-таки я не домохозяйка, и, чтобы чувствовать себя счастливой, мне необходимо быть реализованной. Творческие замыслы во мне бродят, как тесто, всходят, и хочется, чтобы это вышло на-гора. Поэтому приходится совмещать. За три года, которые я посвятила детям, у нас образовалась очень мощная связь, и теперь я могу им объяснить: я сегодня работаю, но во столько-то буду дома и сама вас уложу спать. Тут главное – держать слово. Или когда улетаю на съемки, говорю дочкам: меня не будет шесть дней. И мы раскладываем палочки, начинаем считать. Конечно, они плачут и капризничают,
но я на каждый день своего отсутствия обещаю им что-нибудь особенное – специально для них сочиненную сказку, куклу… Это не подкуп, а попытка сообща найти выход. Договориться. Есть прекрасная няня, которую я боготворю и всецело ей доверяю. Да и муж во время моих отъездов останавливает большую часть работы и старается как можно чаще быть дома. Соответственно, когда он занят, я поджимаю свои проекты, чтобы побыть с детьми.

«За три года, которые я посвятила детям, у нас образовалась очень мощная связь». Дина с мужем Луи, Итала (три года), София (два года)

А старший сын?
Сын заканчивает в этом году финансовую академию в Москве. Для него это довольно сложно, все-таки финансы – не его приоритет. Но он решил довести учебу до конца, а там будет новая точка отсчета. Параллельно сын учит японский и после окончания академии собирается продолжить изучение языка в Токио – это необходимо для поступления в магистратуру японского университета.

Как ты считаешь, насколько изменилось отношение к благотворительности в России за последние годы?
Невероятный прогресс! Когда семь лет назад мы только начинали, никто нам не верил, не хотел помогать. Помню, меня познакомили с очень состоятельным человеком, который входил в группу под названием «Коммерсанты за лучшее будущее России». Я очень долго рассказывала ему о больных детях, врачах. Он выслушал и спрашивает: «А вам зачем это нужно»? Меня вопрос застал врасплох. Хотя горела этой работой, но как объяснить, зачем мне лично это надо, не знала. И этот бизнесмен сказал: «Я в благотворительность вообще не верю. Но могу дать совет: если вы действительно хотите помогать, надо организовать фонд. А это полная ответственность. Вы должны будете разбираться в диагнозах, в финансовых схемах, знать статистику, быть в контакте с мировой общественностью, имеющей опыт в этой сфере, заниматься фондрайзингом. Вот что вас ожидает»! Я расстроенная и трясущаяся пришла к Чулпан, рассказала об этой встрече. Помню, она меня обнимала, успокаивала и твердила: «Вот только проведем это одно мероприятие. Нам бы только день простоять да ночь продержаться!» Потом, после мероприятия, на котором мы собрали двести тысяч долларов на аппарат и счастливые привезли его на установку в больницу, мы поняли: проблема глобальная. И впереди дорога длиною в жизнь. Отделаться одной акцией не получится. Чему я очень рада! Сейчас все по-другому. Все наши усилия, все то, что мы вложили в фонд привело к тому, что «Подари жизнь» знают и уважают и многие компании просто счастливы нам помочь – для них это престижно. Очень редко кто-нибудь спрашивает, зачем мне лично это нужно. Наверное, есть какая-то душевная потребность. Мне доставляет радость видеть результаты нашей работы – счастливых детей, родителей, врачей. Чувствую себя творцом чего-то позитивного, лучшего!