Граффити: искусство или вандализм?
«И слова пророков написаны на стенах подземки»
«Песня тишины», Саймон и Гарфанкель
Граффити ворвались в жизнь американских мегаполисов в 1960-е. Громко, бесцеремонно, агрессивно. В последующие 40 лет граффити быстрым шагом прошли разнообразные стилевые стадии, эволюционируя от незамысловатых буквенных тагов к изощренным многомерным монументальным композициям. Легко перепрыгивая с одного континента на другой, они постепенно покрыли географическое пространство от Берлинской до Великой Китайской стены. Граффити сегодня укладывают в рамки «уличного искусства» (Street Art); впрочем, немало исследователей считают, что у них куда более длинная родословная…
Тропинка истории вьется прямо к пещерам первобытных людей, царапавших на стенах фигурки животных, людей, магические знаки. Собственно, и происходит термин «граффити» от итальянского слова «graffiato» – «процарапанный». Греческое «graphein» – «писать» – того же корня. Надписи или рисунки, выцарапанные на стенах либо нанесенные краской, находим в греческих храмах, античном Риме, Египте, в Помпеях, на стенах Софии Киевской. При этом диапазон тематики варьируется от молитв до рекламы местного борделя, от магических формул – до признаний в любви, от политических карикатур – до лаконичных рисунков в общественных туалетах или четких рубленых букв на памятниках «Здесь был Вася». Рассказывают, что начертанное на стене собора Парижской Богоматери греческое слово «рок» побудило Виктора Гюго написать всемирно известный роман.
Граффити, какими мы их знаем сегодня, родились в цветных гетто восточного побережья США. Сначала – как способ контроля территории: банды молодой шпаны, начертив на стене корявыми буквами название своей группировки, без обиняков заявляли, что здесь владения «тигров» или «красных». Надпись «Julio204» народ озадачила – никто не слышал о банде с таким названием. Впервые в местной практике на стене расписался неизвестный художник. За ним появился некто Cornhead, затем Тоp Cat в Филадельфии, а в Нью-Йорке – TAKI 183. Безработный грек по имени Деметриус, являвшийся автором последней эмблемы (к своему псевдониму TAKI он добавил номер улицы, на которой жил, – 183), оказался самым плодовитым и вскоре расписал своим тагом весь Манхэттен. И тут подростки словно с цепи сорвались – каждый спешил заявить о своем существовании столь простым, но эффективным способом. На реакцию окружающих им было наплевать, они соперничали между собой, вновь и вновь оставляляя метки своего «я», самоутверждались. Вскоре весь город, подобно коже больного ветрянкой, был испещрен тагами. Росло не только количество тагов, но и их размеры. Масла в огонь подлил репортаж о TAKI 183, опубликованный в New York Times в 1971 году.
Bскоре граффитисты перебрались в подземку, где продолжили свои экзерсисы уже на вагонах поездов. К этому времени стало ясно, что просто вывести свое имя увесистыми буквами может любой, – чтобы выделиться, требуется нечто большее. В художественном арсенале граффитистов появились «броски» («threw-ups»). «Бросками» обозначались отдельные слова и предложения, причем содержание их варьировалось от песен любимых рок-групп до цитат из Библии, шуток, лозунгов. Усложнилась и техника исполнения: авторы постоянно экспериментировали со шрифтами, видоизменяя их начертание, объемы и наполнение. Так появились «танцующие» буквы, готика, точечная техника, округление («пузыри»), квадратные буквы. Тексты оставались первоосновой граффити, поэтому авторы именовали себя «писателями» («райтерс»). Кстати, упомянутый выше Деметриус (TAKI 183) считается первым настоящим райтером. Начав с простых маркеров и аэрозолей, граффитисты постоянно расширяли арсенал материалов и инструментарий.
Аппетиты и творческий азарт распирали мастеров аэрозольного искусства: теперь они покрывали изображениями двери, окна, сиденья – весь вагон целиком казался им всего лишь поверхностью для письма. Вскоре этот визуальный поток выплеснулся на станционные платформы, стены переходов, прилегающие здания. Этот период в истории граффити называют «грандиозным бомбингом». Пришло время «кусков» – «pieces» (сокращение от англ. «мasterpieces»). Это было нечто весьма отличное от первоначальных тагов: на стенах появились всевозможные экзотические звери, драконы и осьминоги, герои комиксов и мультфильмов, лица людей, рекламные слоганы, небоскребы и т.д. Изготовление «кусков» требовало не только виртуозного владения техникой и скорости исполнения, но и серьезных затрат: чтобы «сделать топку» (так на языке посвященных обозначали роспись вагона целиком), несколько райтеров трудились 8 часов, изведя до 30 баллончиков краски. Работали, естественно, по ночам, проехав с вечера в отстойники поездов. Зато наутро на линию выезжал свежеразрисованный вагон, вызывая восторг или проклятия пассажиров и работников метро и зависть соперничающей команды граффитистов. Правда, жили граффити недолго – часто на вечерней мойке вагонов их стирали. И райтеры ранней эпохи, что называется, горели своим делом, демонстрируя немалое трудолюбие, продуктивность и энтузиазм. Однако количество граффити уже набрало ту критическую массу, когда терпение властей, наконец, лопнуло. В 1989 году они запретили расписывать подземку и усилили охрану. В нью-йоркском метро стали действовать новые правила: расписанные поезда тут же снимали с линии и отправляли на перекраску, а живопись в переходах и на платформах закрасили. В 1995 году граффитистов в Америке прижали по-крупному: за рисование в неположенном месте стали давать до пяти лет тюрьмы. Многие граффитисты перебазировались в Европу.
Отношение к граффити в обществе никогда не было однозначным. В уголовном кодексе многих стран нанесение граффити на здания и сооружения без разрешения владельцев трактуется как вандализм. Очевидно, что самое эстетичное изображение, навязанное мне насильно кем-то неизвестным, почему-то решившим самовыразиться именно на стене моего дома, вызовет негативную реакцию.
Яркое проявление молодежной субкультуры хип-хоп, искусство граффити существенно разнится в разных странах. Однако налицо и общие тенденции: легализация и коммерциализация. В некоторых городах существуют законные зоны граффити; фестивали граффити дают возможность художникам (правда, на короткое время и на ограниченной территории) «встать к стенке» и отвести душу без страха оказаться в полицейском участке. Впрочем, матерые «бомбисты» говорят, что чувство риска и выброс адреналина – неотъемлемые составляющие их творчества. Об искусстве граффити написаны книги, сняты фильмы, их выставляют в музеях современного искусства; существуют галереи и салоны, где можно купить или заказать граффити «на дом»; художники, работающие в этом жанре, получают заказы на роспись городских и производственных объектов; многие из них успешно используют этот стиль в дизайне, рекламе, компьютерных играх. И все же и теперь, 40 лет спустя после появления первых тагов, не утихает спор: «Граффити – вандализм или искусство?»
Самый известный в мире арт-партизан
В Англии, где эксцентрики всегда приветствовались, граффити прижились без труда. Нет, конечно, местные советы и полиция борются с ними всеми доступными средствами: нелегально созданные граффити смывают, счищают и соскребают, а пойманных на месте преступления мастеров аэрозольного искусства штрафуют и наказывают. Но зато уж тех, кто обрел статус героев и неуловимых арт-террористов, чествуют по большому счету. И тут не сыщется равных художнику по имени Банкси.
Известно о нем немногое: родился Роберт Банкс в 1974 году (?) в Бристоле, рисовать начал в 1990-е годы. Естественно, нелегально. Когда надоело бегать от полиции, прятаться под вагонами, решил сменить технику: вместо рисования от руки перешел на трафарет, многократно увеличивающий скорость нанесения граффити на поверхность. Тематика рисунков в основном остросоциальная, однако наряду с антивоенными и антикапиталистическими работами у Банкси немало ироничных и пародийных. Непостижимым образом художник уже который год умудряется ускользать из рук полицейских, которым ни разу не удалось застукать его «у стенки», и посему многие бобби считают поимку партизана-граффитчика делом личной чести.
Любит художник подразнить и музейщиков, причем не просто там мелкие галереи локального масштаба, но заведения самого высокого ранга. Музейным вылазкам Банкси подверглись четыре самые престижные институции Нью-Йорка (Метрополитен, МОМА и т.д.), Британский музей и галерея Тейт в Лондоне, Лувр в Париже. Особый кайф для Банкси заключался в том, что он проносил и вешал свои работы на стенах музеев среди бела дня, в рабочие часы. При этом написанный им портрет военного офицера с пацифистскими надписями, жук, экипированный военными ракетами, или «наскальное изображение» человека с тележкой из супермаркета сумели продержаться в музеях не один день – до того, как их заметили сотрудники. Кстати, в одном из интервью художник признался, что впервые пошел «на дело» в музей после того, как сестра выбросила часть его рисунков, заявив, что им никогда не висеть в Лувре.
Дерзким нападкам Банкси подвергаются не только здания в Сити, но и площади. Так, несколько лет назад он выставил в центре Лондона статую, пародирующую знаменитую богиню правосудия, красующуюся на крыше Центрального уголовного суда. Фемида у Банкси получилась солидной: бронзовая статуя высотой шесть метров, весом более трех тонн, да и стоила немало – $ 40 тыс. Внешний вид богини Банкси не оставлял сомнений, что британское правосудие он видит в образе проститутки, – свой протест против оного художник закрепил надписью на постаменте: «Никому не верь». Еще более масштабной акцией Банкси стало создание 9 граффити на возводимом тогда Израилем защитном барьере на границе с Западным берегом реки Иордан.
Хотя время от времени по СМИ прокатываются слухи о рассекречивании имени художника, до сих пор ему удается сохранять инкогнито. Он утверждает, что даже родители не знают, что их сын и есть тот самый Банкси. Впрочем, покров тайны не помешал (а скорее помог) художнику подняться в ранг самых дорогих мастеров граффити в мире. Такие голливудские знаменитости как Джуд Лоу, Брэд Питт, Киану Ривз, выкладывают за его работы кругленькие суммы. Одна Анжелина Джоли закупила его на $400 тысяч. Не отстают от звезд и аукционы: в 2007 году работы Банкси стали самыми дорогими лотами на аукционе современного искусства Sotheby’s.
Пока я писала этот текст, стало известно, что в Ливерпуле на продажу выставлено здание заброшенного бара «Whitehouse». У риэлтера Саттона Керша нет отбоя от желающих заплатить за дом гораздо больше запрошенной им суммы. И это в разгар кризисной лихорадки! Среди покупателей преобладают торговцы искусством. Как мухи на мед слетаются они к домику ради одной-единственной стены. Красующееся на стене граффити – крыса с пулеметом – по оценкам специалистов, переваливает за миллион. Догадливый читатель, конечно, не сомневается, что это дело рук легендарного арт-партизана Банкси. Не знаю, чем закончатся торги, но в голове прочно засела идея-фикс: вот если бы Банкси забомбил что-нибудь на стене дома, где я живу!
