«На краю земли»

В выходные мы вместе готовимся к первому тесту, для чего Этьен приглашает меня в ресторан. Я-то думаю, что «рестораном» будет очередное недорогое кафе, поэтому даже не переживаю по поводу внешнего вида. Надеваю первое, что подворачивается под руку: джинсы и футболку. Каково же моё удивление, когда, подойдя к дверям заведения, вижу Этьена в красивой белой рубашке и брюках! Он распахивает двери, словно собирается впустить меня в сказочный замок. Я слышу доносящиеся из глубины «Времена года» Чайковского, замечаю цветы в вазе на столе, чувствую аромат жаркого и вижу улыбку Этьена.

– А ресторан закрыт? – спрашиваю я.

– Он открыт только для нас.

– Интересно.

– Так удобнее будет подготовиться. Я подумал, что пора пригласить тебя на официальное свидание.

От этой фразы мне становится не по себе: он на что-то решился, а меня вот так запросто ставит перед фактом. Всё это напоминает какую-то игру, но я даже не знаю, кем ощущать себя: вторым равноправным участником или жертвой.

– Обычно на свидание приглашают заранее. Я даже не одета.

– Люблю спонтанность. Кроме того, подготовку к тесту никто не отменял. Это ресторан моего друга – он разрешил нам провести дегустацию здесь, – говорит Этьен и надевает мне на глаза маску для сна. Вокруг становится темно. Он берёт меня за руку и аккуратно ведёт между столиками. Я чувствую совсем рядом его дыхание.

– Присаживайся, – продолжает он, отодвигая стул. Я пытаюсь нащупать сиденье, чтобы не упасть. Кто знает, чего ожидать от этого шутника? – А теперь попробуй вот это.

– Что, прямо так сразу?

– Зачем тянуть? Завтра у тебя тоже будет немного времени на раздумья.

– Ммм, – делаю небольшой глоток, перекатывая вино во рту, сразу же чувствуя на дёснах и боках языка приятный щекочущий вкус свежескошенной травы, зелёного болгарского перца, а в мыслях возникают картины русского леса и луга, наполненного цветами, летающими бабочками. – Это Sauvignon Blanc.

– Умница, девочка, – хвалит меня Этьен, но тут же ругает. Вместо того чтобы сплюнуть вино, как мы это делаем на занятиях, я проглатываю его и делаю ещё несколько глотков. – Какая ты хулиганка! Так нельзя, мы только начали.

– Вкусно.

– Если ты продолжишь в том же духе, через час будешь не в состоянии отличить один сорт от другого.

– Это твоя задумка – напоить меня и воспользоваться моей слабостью?

– Как ты догадалась, малышка? – Его голос где-то совсем рядом, я чувствую его сильные руки на плечах, ощущаю запах его кожи. Пытаюсь отключиться от всего, но не могу. – Скажи, что это?

– Какой аромат! – Я подношу бокал к носу и делаю глубокий вдох. В мыслях начинается сказочный танец цветов, а вокруг летают пчёлы, одурманенные, как и я, этим нектарно-медовым запахом. – Riesling?

– Браво! Совершенно верно! Считай, тест ты уже прошла. Нужно было угадать хотя бы два сорта вина.

– Я примерная ученица. Давай сюда все! – Как самый заядлый хулиган, я выпиваю налитое в бокал вино, потому что оно настолько вкусное, что его нельзя не выпить.

Через полчаса слепого дегустирования, которое я на удивление прошла на «отлично», чуть не сбившись на красных винах (едва не перепутала лёгкий австралийский Pinor Noir с французским Beaujolais), мы переходим к обыкновенному. Я снимаю маску для сна, замечая, что она симпатичная – на ней стразами вышиты глазки и фраза «Beautiful». Этьен ставит на стол множество маленьких блюдец с закусками, предлагая мне пробовать их по одной, сочетая с вином. В тесте будет «perfect match»: определить лучшую пару. «Хм, – задумываюсь я. – Лучшую пару… чего или кого?»

После бесконечной дегустации под лёгкие закуски я понимаю, что мысль об идеальной паре никуда не исчезла, а сидит внутри и навязчиво просится наружу.

– Знаешь, что меня больше всего пугает? Человеческие отношения, чувства… Они так хрупки – тоньше, чем стекло. А вот это всё вокруг – лишь мишура, красивый антураж. Ты и я в этой коробке, может, марионетки в чьих-то руках. Всё идеально: пустой ресторан, еда, музыка, вино… Мы делаем вместе домашнее задание, дегустируем вина, а между тем болтаем. Нас тянет друг к другу… А потом что? Скажи, что потом?

– Есть много вариантов.

– А хочешь, я тебе скажу, что потом?

– Да, – улыбнулся Этьен, подойдя ко мне ближе. Он видел, что я очень возбуждена, но, наверное, думал, что меня переполняют эмоции и страсть. А этого не было. Стоило мне осознать, что мы уже тысячный раз наедине и я влюблена в него, что мне хочется быть с ним, как меня обуял страх. И захотелось бежать.

– Нет! – Я вытянула руку вперед. – Потом будет конец.

Я поставила бокал на стол, схватила сумку и поспешно направилась к выходу. Но дверь оказалось заперта. На ней висела табличка «Закрыто». Мне пришлось вернуться. Этьен всё так же сидел на стуле, смотря в какую-то точку на полу.

– Там дверь заперта. Открой мне, – попросила я умоляющим голосом. Оставаться рядом с ним было тяжело. Собственное напряжение начало зашкаливать, а вокруг, кажется, летали навязчивые феромоны, проникающие через нос, рот… Я чувствовала, что ещё несколько таких минут – и совершу глупость, за которой последует раскаяние, а потом боль. Я знала, что прошло больше года с тех пор, как я рассталась с Даней, но я не могла забыть обо всех совершённых мною ошибках, хотелось начать всё с чистого листа, чтобы у меня вообще не было никакого опыта, чтобы я не знала, что значит встречать кого-то, любить, расставаться. Мне хотелось быть наивной и глупой, чтобы можно было поверить в любую сказку, в любую возможность счастья. Но я не верила.

Этьен не ответил мне – он всё так же продолжал смотреть в одну точку. Затем достал сигареты, протянул одну мне. Мы оба закурили, забыв, что теперь наша дегустация вина точно провалилась. Я опустилась на колени, не отрывая взгляда от Этьена. Он сел рядом со мной на пол.

– Знаешь, когда мне изменила жена, вернее, когда я узнал, что она мне периодически изменяет, я тоже думал, что больше не смогу никому доверять. В довершение всего она ещё полностью опустошила мои карманы.

– Как?

– Вполне законно – наняла хорошего адвоката. Отобрала всё, до чего смогла дотянуться. Я долгое время не верил в любовь. Казалось, есть только влечение, симпатия, а через пару лет все проходит. Мною овладел страх.

– Я не боюсь.

– Боишься. Ты боишься рискнуть и начать сначала. Все мы боимся, потому что есть предыдущий опыт. Разве кто-то хочет быть обманутым, покинутым снова и снова?

– Но по-другому не бывает. Всё начинается замечательно, а потом куда-то уходит, и я не понимаю куда. И, – я чувствовала, как по моей щеке медленно текут слезы, – я предпочитаю быть одна. Ничего не обретать, чтобы не терять. Я не хочу больше рисковать.

– Ты говоришь так, словно у тебя миллион жизней. Ты проживёшь ещё пятьдесят-шестьдесят, может быть, больше лет. И всё. Маша, неужели ты хочешь все эти годы быть одна? Чтобы, оглянувшись, ты вспомнила только о том, что любила до двадцати восьми лет, а потом было одиночество?

– Да, но оглянуться и понять, что и после двадцати восьми были те же самые потери, расставания, не хочу.

– А почему ты уверена, что они будут?

– Я не знаю… Прости, у нас ничего не получится. Ты идеальный, но я – нет. Я не хочу начать отношения, а потом ждать разрыва, не хочу снова страдать – а я уверена, так будет. Не хочу, чтобы мы ссорились, ругались, не хочу, чтобы ты меня обманывал, смотрел на других женщин, тащил за собой хвост бывших любовниц из прошлого. Я хочу быть единственной, а ведь это невозможно. Слишком нереальные требования, да?

– А если я тебе пообещаю, что этого не будет?

– Ты не можешь!

– Могу! Дай мне шанс. Я хочу сделать тебя счастливой. Хочу, чтобы ты снова поверила в любовь.

– Все изменяют и обманывают.

– Нет, не все.

– Не верю! Кто? – Я посмотрела по сторонам, словно искала толпы вокруг, но мы были одни. – Назови хоть одного человека! Я сама такая. – Я осеклась, заметив его меткий взгляд. – Я хочу сказать «была», не знаю… Понимаешь, я не только боюсь, что мне кто-то сделает больно, я не хочу причинять боль другим. Поэтому легче быть одной.

– На самом деле так только кажется, – возразил Этьен. – Ответственности меньше. А пока… – Он встал с пола, поднял пепельницу. – Думаю, нам нужно выпить чего-то покрепче. Вино действует на тебя ужасно меланхолично. К тому же дегустация наша провалилась.

– Да. – Я тоже встала с пола, отряхнула джинсы и надела шлёпки, валявшиеся рядом с сумкой. – Надо бросать курить, но, мне кажется, я не смогу.

– Потому что ты одна. В одиночку всегда сложно! У меня ничего не получилось.

– Это вызов?

– Нет. Почему бы нам просто не бросить курить? Ты и я… Мы же можем сделать это вместе, это не секс.

Я захохотала, подошла ближе к Этьену.

– А как я буду контролировать тебя? Ведь ты всегда сможешь тайком выкурить сигаретку с утра дома?

– Вот так. – И я почувствовала на своих губах, долгий, проникающий сквозь каждую клеточку моего тела поцелуй. Этьен целовал меня долго, страстно и нежно одновременно, а потом ещё, и ещё, и ещё… – Как мне сделать тебя счастливой?

Откровенности хочет? Я посмотрела на него исподлобья. Так, значит?

– Попробуй, поцелуй меня! – крикнула я, отбежав за барную стойку, где лежали мука, шоколад, фрукты… Чёрт, вот об этом я мечтала всю свою детскую жизнь: начать бросаться едой, а потом быть наказанной. И я сделала это – взяла большую горсть муки и, как только Этьен подошёл чуть ближе, бросила в него. Мука белым дождем разлетелась по кухне, сделав его лицо похожим на венецианскую маску. Видны были только глаза – голубые, страстные, желающие.

– Ах, ты так? – крикнул он. И в меня уже летит какао-порошок. Не раздумывая, я набираю полный рот вина и пускаю в Этьена красный фонтан. Упс… теперь он кажется раненым французом.

– Ха! Вы же нам проиграли в войне, французы! Ха! Я выигрываю! Ура! – кричу я, не замечая, как в ответ в меня летят бомбочки-клубничины. Блин, а ведь это больно! – Давай, будь французом! Покажи мне, на что ты способен.

И он показывает: открывает бутылку шампанского, предварительно хорошенько её встряхнув… «Боже, как же он сексуален», – думаю я, глядя, как он держится за горлышко бутылки. Но раздумывать долго нельзя – приходится спасаться. Струя дорогущего шампанского обливает меня, как будто я чемпион «Формулы-1». Моя майка тут же становится мокрой насквозь. Этьен, недолго думая, подходит ко мне и стягивает её.

– Как сделать тебя счастливой? – повторяет он и снова целует.

– Ты хочешь знать? Я тебе скажу. – Я беру кусочек шоколада, с силой сжимая его между пальцами, пока он не начинает таять, а потом провожу своими шоколадными пальцами по его губам, щекам, лбу, глазам, стягиваю с него футболку. – Шоколад – это наслаждение, застывающее на кончике языка. Я хочу такого же наслаждения, чтобы моё тело изгибалось в экстазе, чтобы через секунду я почувствовала тебя, и ты остался навсегда. И мне плевать, как долго будет это «навсегда». Будь мужчиной, бери то, что тебе принадлежит, так сильно, как ты этого желаешь… будь ласковым, грубым, будь…

Слова заканчиваются, а шоколад плавится, превращаясь в смесь ванили и какао на моих губах и теле. Понимаю, что больше никогда не повторится та минута, когда я испытала ни с чем не сравнимое наслаждение, попробовав самый первый кусочек. До этого он был нетронутым, а теперь во мне. Как это эгоистично и вместе с тем маняще…

Через два часа мы лежим на голом, припорошенном мукой полу, курим и смотрим в потолок.

– Ты планировал это, да? – спрашиваю я, повернувшись на живот, ощущая его тёплую руку на спине.

– Нет, а ты?

– Ха, так я тебе и скажу. – Я присаживаюсь на корточки, ощущаю нахлынувшую меланхолию. – И что дальше?

– Дальше? Дальше я приготовлю тебе лосося с артишоками и свёклой. И молодой картофель, и много-много вина, – целуя мои плечи, говорит Этьен. – А потом… я буду снова любить тебя и снова.

Я улыбаюсь, ежась от холода.

– Замёрзла?

– Немного.

Этьен стягивает со стола скатерть и накрывает меня. Я так и сижу на полу, наблюдая, как он начинает готовить на кухне, где, похоже, похозяйничал шеф-сумасшедший.

– Мне было очень хорошо, – говорит он. – Это магия, Маша. Я такого ещё никогда не чувствовал.

– Я… тоже, – говорю я, вставая, поднимаю с пола свою намокшую одежду и отправляюсь в туалет, где меня охватывает паника. Я словно возвращаюсь в каждый из периодов своего прошлого, видя там ошибки. «Нет! – кричит моё внутреннее Я». – Зачем тебе это снова надо? Вернись сейчас на кухню – а его там уже нет. Он исчезнет. Вот увидишь, не сегодня-завтра он исчезнет к чёртовой матери, и ты будешь снова одна. Куда ты после этого уедешь, на Северный полюс? Ты же не сможешь этого выдержать, Маша. Зачем рисковать? Собирай своё шмотье и, пока не поздно, уноси ноги. На самолёт, куда-нибудь… в Гималаи, на Тибет, на Гоа, в Африку, но только не оставайся здесь».

Что я и делаю, даже не думая про сумку… Ну, как-нибудь потом заберу, завтра. Тихо, на цыпочках пробираюсь из туалета по коридору к двери, замирая на полпути от скрипа пола. Он ничего не услышал – занят на кухне, там всё шипит. Дёргаю дверную ручку и… чёрт, вот теперь я попала. Закрываю глаза и реву. Что я делаю?! Не знаю, где нашлась такая сила, но я ломаю замок и выбегаю на улицу. Меня останавливает ночь, незаметно для меня накрывшая этот город. Темно. Горят фонари. Я вижу постоянно вращающуюся дверь казино, входящих людей. И слышу голос:

– Ты куда?

– Слушай… – Стою, не поворачиваясь, потому что мне стыдно, и я не могу этого сделать. – Я тебе не нужна. Зачем? Курсы закончатся, и всё закончится вместе с ними. Я уеду или ты.

– Если ты уедешь, я поеду с тобой. Я схожу с ума от тебя, Маша. Когда я услышал, как ты открыла дверь, я почувствовал, как сломалась какая-то часть меня, а не замок. Ты не можешь вот так уйти. Мне сорок лет, но я чувствую себя семнадцатилетним. Я ещё такого никогда не ощущал. Останься, прошу тебя.

Я слышу доносящиеся изнутри ресторана слова песни «Closest thing to crazy». Ощущение, что сейчас я стою в одном шаге от счастья и в одном шаге от полного одиночества, пугает меня. Я хочу быть счастливой, но как же это страшно! Я боюсь…

И звук моих шаркающих по асфальту вьетнамок начинает раздаваться на пустой улице… Не дойдя до угла, я бегом возвращаюсь к ресторану и застаю Этьена, сидящим за столиком на улице, – тем самым столиком, где потом мы будем каждый день мечтать, любить, пить кофе, завтракать, обедать… столиком, где, кажется, пройдёт половина моей жизни, уместившейся в небольшом отрезке.

Он курит сигарету, а на столе стоят два бокала красного вина.

– Сделай меня счастливой, мечтатель!

– Обещаю.    

Отрывок из романа «На краю земли», 2012

Ольга Кентон