Наталья Макарова: для меня балет – это священная служба
«Глубокий талант Натальи Макаровой сиял в самых знаменитых театрах мира и продолжает вдохновлять следующие поколения танцоров балета». Эти слова, адресованные прославленной русской балерине, прозвучали в декабре минувшего года на торжественной церемонии вручения премии Центра исполнительских искусств имени Кеннеди в Вашингтоне. Награда, по статусу сравнимая со званием рыцаря в Великобритании и орденом Почетного легиона во Франции, присуждается «за выдающийся вклад в американскую и мировую культуру».
Вклад Натальи Макаровой в мировую культуру начался более полувека назад, за тысячи километров от Вашингтона, в родном Ленинграде. Окончив в 1959 году Вагановское хореографическое училище, балерина более 10 лет работала ведущей солисткой Ленинградского театра оперы и балета имени Кирова. 4 сентября 1970 года во время гастролей театра в Лондоне Наталья попросила политического убежища в Великобритании – первая женщина-балерина в истории, решившаяся на такой шаг. В одночасье все переменилось: в СССР вместо титула солистки-балерины знаменитого театра страны – звание «невозвращенки», на Западе – начало нового стремительного, бурного, порой мучительного, озаренного творческими открытиями и упоительными победами пути к осуществлению своего жизненного призвания. Уже в декабре 1970 года Макарова стала прима-балериной Американского театра балета, в 1972 году получила статус приглашенной звезды Лондонского Королевского балета, с 1984 года – статус постоянной приглашенной звезды Лондонского фестивального балета, выступала с крупнейшими балетными труппами мира. Известные балетмейстеры – Джордж Баланчин, Джером Роббинс, Энтони Тюдор, Серж Лифарь, Глен Тетли считали честью работать с Макаровой. Многие из них ставили балеты и па-де-де специально для нее: Аштон – «Соловей», Бежар – «Мефистофель», Ноймайер – «Эпилог», Ульф Гаад – «Чудесный мандарин», Ролан Пети – «Голубой ангел».
В 1974 году Макарова дебютировала как балетмейстер, поставив в Американском театре балета сначала акт «Теней» из балета Минкуса «Баядерка», а в 1980 году – и весь спектакль целиком. В 1982 году в созвездии талантов Натальи сверкнула новая грань – драматической актрисы. В возобновленном ради нее на Бродвее мюзикле Ричарда Роджерса, Лоренца Харта, Джорджа Эббота и Джорджа Баланчина «На пуантах» она сыграла главную роль танцовщицы Веры Бароновой. За эту роль актриса получила множество престижных театральных премий, среди которых Tony и премия Лоуренса Оливье. Не менее значительные события произошли и в личной жизни балерины: в 1976 году в Сан-Франциско она вышла замуж за бизнесмена Эдварда Каркара; свидетелем на их свадьбе был Михаил Барышников. 1 февраля 1978 г. у супругов родился сын Андрей.
Немного в истории XX века найдется балерин, сумевших так полно и многогранно реализовать свой творческий потенциал. Макарова гастролировала по всему миру, танцуя классический и современный репертуар, – один перечень балетов и образов, созданных балериной, занял бы многие страницы. В 1988 году в Лондоне она вновь вышла на сцену в составе труппы Кировского театра, станцевав Одетту в «белом» акте «Лебединого озера». «Невозвращенка», выступающая со своим покинутым театром, – даже в те первые перестроечные годы это было событием из области фантастики. Осуществить невероятное сумел Олег Виноградов – главный балетмейстер Кировского театра. И бывший соученик Наташи по школе. А год спустя благодаря его же стараниям Макарова получила официальную визу на въезд в Советский Союз. В питерском аэропорту у самого трапа самолета ее ждали родные, друзья, поклонники. Мама Наташи впервые увидела внука Андрея… Потом был творческий вечер на сцене Кировского театра, где когда-то начался ее путь в большой балет – Макарова вместе с французом Александром Сомбартом станцевали дуэт из балета Дж. Крэнко «Онегин».
В январе 1991 года Наталья участвовала в марафоне «Санкт-Петербург – возрождение»: номер «Луна» с Хосе Антонио стал завершающим в ее карьере балерины. Но не в творческой жизни. Роли в спектаклях, телепроекты, писательская и благотворительная работа, участие в жюри престижных конкурсов и, конечно же, балетмейстерские проекты – Наталья Макарова продолжает свое служение балету с неослабевающим энтузиазмом и преданностью. Ее постановка «Баядерки» в Американском театре балета в 1980 году положила начало шествию этого балета по многим сценам мира. За эти годы Макаровой были созданы авторские редакции коронных балетов классического репертуара – «Жизель», «Спящая красавица», «Лебединое озеро», «Пахита».
Собственно, и радостью побеседовать со знаменитой балериной ассолюта XX столетия мы обязаны именно такому событию – в апреле в Королевском театре «Ковент-Гарден» Наталья Макарова представляла свою версию «Баядерки». Наша встреча состоялась перед одним из премьерных спектаклей.
Makarova & Mikhail Baryshnikov in Giselle. Makarova & Rudolf Nureyev in Swan LakeБывая на спектаклях российского балета, поражаешься не только мастерству исполнителей главных партий, но и ювелирной отточенности движений кордебалета. Английский балет, к сожалению, далеко не всегда радует подобным уровнем. Это действительно так или просто наше русское имперское мышление мешает быть объективными?
Все равно русские «впереди планеты всей» в балете! Русские звезды – самые яркие и всегда востребованы.
С чем это связано?
В первую очередь со школой, образованием; а также с одаренностью и талантами, конечно. Это комплекс – школа + талант. Не забывайте, в балете есть цикличность, периоды, когда появляется множество талантливых исполнителей, и времена, когда их мало. Мне кажется, в английском балете в данный момент ощущается нехватка сильных балерин и танцовщиков. Да и само понятие «английский балет» весьма условно: в труппе преобладают иностранные исполнители – из Аргентины, Бразилии, России, Италии, Венгрии и многих других стран.
Многие годы вы ставите балет «Баядерка» на сценах разных стран мира. Ваши впечатления от нынешней постановки в Лондоне?
Недостаточно отрепетированный спектакль. У нас было слишком мало времени, чтобы отработать партии, к тому же у исполнителей был целый ряд травм, в последний момент пришлось делать замены. У танцовщиков здесь огромная нагрузка, приходится работать в спектаклях и классического, и современного балета одновременно. Все это, естественно, сказалось на качестве. Учитывая эти обстоятельства, премьера прошла неплохо.
В своей книге «Биография в танце» вы описываете опыт работы над различными образами, которые вам довелось воплотить на сцене. При этом фокусируетесь не на технической стороне исполнения, а именно на том, как происходил процесс вживания в роль. Имел ли место аналогичный подход в книгах, написанных другими балетными исполнителями?
Мне кажется, с такой глубиной проникновения – нет. Многие балерины или танцовщики сочетают в своих книгах рассказ об истории своей жизни и работе, я же пишу только о профессиональной стороне. Мне хотелось передать опыт, накопленный на сцене, рассказать, как менялась я сама и мои роли. Для меня балет – это не просто карьера, это призвание, священная служба.
Вы в детстве сами приняли решение стать балериной?
Это случайно произошло – как и все важнейшие события моей жизни, которые происходили как будто ненароком. Я в этом смысле фаталистка – думаю, что всю жизнь меня кто-то за руку ведет. В Ленинграде я как-то проходила мимо хореографического училища, прочла, что там набирают экспериментальный курс, зашла вовнутрь. Когда стали записывать мои данные, так растерялась, что даже телефон неправильно назвала! Но каким-то чудом спустя два месяца меня разыскали сотрудники училища и предложили там учиться. Родители были против – в те годы ведь профессия балерины не считалась серьезным занятием, однако дирекция настаивала. Наверное, что-то они во мне тогда разглядели. Пропорции правильные? Так в 13 лет я стала ученицей Вагановки.
Решение уехать из Советского Союза в 1970 году, наверное, далось вам нелегко?
Нет, это было абсолютно спонтанное решение, принятое под влиянием друзей. Если бы я что-то подобное заранее планировала, никогда бы не смогла осуществить – не тот характер. Было трудно решиться, но когда приняла решение – почувствовала освобождение.
У вас не было страха за родных?
Понимаете, мои родные – люди не очень известные в обществе, поэтому страха разрушить их карьеру или судьбу у меня не было.
Была возможность поддерживать связь с семьей в России?
Трудно было. Иногда находились люди, которые рис-ковали, брали у меня какие-то вещи или деньги и передавали моим родителям в России. Этим добрым людям я благодарна до конца жизни. Интересно, как в те годы по телефонным звонкам можно было судить о взаимоотношениях между Советским Союзом и Западом: либо звонки не соединялись вообще, либо нас подслушивали или связь прерывалась.
Вы танцевали со многими известными танцовщиками. Кто были вашими любимыми партнерами?
Эрик Брун, кстати – друг Нуриева. Изумительный танцовщик. Чтобы быть хорошими партнерами в танце, нужно, чтобы химическое состояние подходило друг другу – вот такая алхимия у нас была с Бруном. Танцевала с Иваном Начевым, Энтони Дауэллом из Королевского балета. Барышников и Нуриев – каждый по-своему хорош и по-своему сложен.
Вы переживали очень активный период своей карьеры в Америке, когда стали матерью. В те годы балерина, родившая ребенка в 37 лет, была редкостью. Вы не боялись, что это скажется на вашей балетной деятельности, что не удастся вернуться на сцену?
Нет, нисколько не боялась. Наоборот, ощущала, будто меня ведет какая-то рука свыше. Продолжала танцевать первые четыре месяца беременности, а после родов, спустя три месяца, вернулась на сцену «Метрополитен-опера».
Вскоре после рождения сына балерина смотрела спектакль в «Метрополитен-опера». И поделилась с сидящей с ней рядом Жаклин Онассис своими планами – крестить Андрюшу в православной церкви. Восторг Жаклин по этому поводу был таким бурным, что Макаровой пришлось пригласить ее стать крестной матерью – несмотря на то, что она уже выбрала на эту роль кого-то другого. А крестным отцом Андрея стал король Греции Константин.
Вы почувствовали какие-то изменения в себе как в балерине?
Да, как будто пришло второе дыхание. Было ощущение полного обновления организма – эмоциональное и духовное.
Вы как-то сказали, что чувствуете себя больше актрисой, которая танцует, чем балериной, которая играет. Продолжая танцевать, вы одновременно участвовали в драматических спектаклях. Было интересно попробовать себя в разных ипостасях?
Я бы сказала, это возможность самовыражения в разных сферах. Началось все с музыкальной комедии «На пуантах» – именно тогда у меня появился вкус говорить на сцене. Я сыграла довольно много ролей на сцене – в основном, как ни странно, в комедиях, а ведь в балете у меня лирико-драматическое амплуа.
Было сложно?
Конечно, непросто выйти на сцену и говорить на другом языке. Помню, в пьесе Бернарда Шоу «Мезальянс» у меня был огромный монолог. Стоишь на середине сцены в окружении знаменитых актеров, и надо суметь донести суть монолога не двигаясь – для балерины задача чрезвычайно трудная! Но потом как-то удалось преодолеть этот барьер, и я даже получала удовольствие оттого, что текст выходит изнутри, а не с помощью телодвижений и жестов. Было интересно достичь этого состояния! Много пришлось работать над голосом – ставить его, опускать вниз, я уже не говорю о своем английском произношении! Мне давали роли, в которых героиня говорит либо с русским, либо с польским акцентом.
Вы также рисуете?
Рисовала я всегда – правда, очень по-дилетански. Делаю это скорее для расслабления.
Недавно в Вашингтонском центре исполнительских искусств имени Джона Кеннеди президент США Барак Обама вручил вам премию «За вклад в американскую культуру».
Эта чрезвычайно престижная премия стала для меня настоящим сюрпризом. Могу похвастаться, что была единственной женщиной, получившей в 2012 году эту награду. Было очень тепло и торжественно. Хиллари Клинтон, Барак Обама, Мерил Стрип – все говорили очень душевные слова. Я была поражена, как они запомнили всю мою биографию! Потом был большой гала-концерт. Самое приятное, что на этом торжестве присутствовали мой сын и муж. Он же американец.
А муж понимает масштаб вашей славы?
Сейчас – да. Раньше не очень понимал!
Наталья Макарова скромно промолчала о том, что вручавший ей награду Барак Обама – пятый президент, с которым она общалась. До него были Рейган, Картер, Буш-старший в бытность вице-президентом и Клинтон.
Вы много ездите по миру, но живете в Сан-Франциско. Посадили у своего дома березки, построили православную часовню. Это ностальгический жест?
Эту церковь я посвятила памяти своей бабушки, которая меня, пятилетнюю девчонку, когда-то крестила тайком. Если бы она могла увидеть эту церковь, это сделало бы ее счастливой.
Natalia Makarova with her husband Edward Karkar & son Andrei Karkar
Кроме «Баядерки», вы ведь ставили и другие балетные спектакли. В вашей постановке «Жизели» гораздо больше мужских партий, чем обычно.
Да, есть такая идея. Я, кстати, только что вернулась из Стокгольма, где была возобновлена моя постановка этого балета. А по поводу мужских партий вспомнилась смешная история. Помню, танцевали мы с Руди «Лебединое озеро» где-то в Германии. И вдруг в самом начале «черного» па-де-де, перед выходом на сцену, у меня свело икру. Не могу двинуться с места и, конечно же, прошу Нуриева: «Руди, давай!» Он тут же стал танцевать мою партию, с удовольствием исполняя женские движения. И был бесконечно счастлив! Общеизвестно, что Нуриев внес большой вклад в мужской танец, обогатил и развил его; до него в балете мужчины в основном выполняли поддержки для балерин.
Есть планы постановки новых балетов?
Пока нет. Кроме «Баядерки», я ведь уже поставила «Лебединое озеро» в Перми и в Китае, «Спящую красавицу» – в Лондоне, «Пахиту», «Жизель» – почти весь классический репертуар. Просто из-за того, что спектакли постоянно возобновляются, мне приходится каждый раз вновь работать с труппой – чтобы не испортили постановку!
Вы любите эту работу?
Конечно, окончив выступать как танцовщица, я продолжаю работать в балетной сфере и, как мне кажется, приношу пользу!
