Наука о России: как английские академики видят Россию

Качество английского образования проверено временем – оно ценится во всем мире, и выпускники ведущих университетов обладают более высокими шансами найти престижную и интересную работу. Сегодня диплом Кембриджа или Оксфорда – один из залогов успешной карьеры. Кроме традиций, с которыми мы ассоциируем английское образование, одна из привлекательных черт обучения в Великобритании – использование современных методов, привлечение новых технологий.

Не все иностранные студенты оказываются готовы к уровню свободы, который предоставляет английская система образования. Большая составляющая обучения в Англии – это самообразование. А вот время, проведенное в стенах университета, – другое дело. Это место не только для лекций, но и для презентации собственных проектов, дебатов. Главная задача английского образования – не впихнуть в студентов определенное количество информации, а научить их думать и проводить самостоятельные исследования.

Есть еще одна важная особенность образования в британских университетах: их преподавательский состав не только отличается высоким профессионализмом, но и зачастую имеет завидные академические достижения – все профессора занимаются исследовательской деятельностью и публикуют результаты своей многолетней работы. Поэтому обучение у них может дать студентам разносторонние и глубокие знания, научить основам самостоятельной исследовательской работы. В том числе и в области изучения Восточной Европы и России. В университетах существуют не только факультеты изучения русского языка, но и междисциплинарные исследовательские центры, занимающиеся всевозможными аспектами российской жизни – от кино, поэзии, до социологии, политики и экономики. Спрашивается: зачем английскому правительству тратить деньги налогоплательщиков на изучение России? За ответом мы обратились к тем, кто в этих центрах работает: Робину Айзелвуду и Джулиану Куперу.

Доктор философских наук Робин Айзелвуд возглавляет Школу славистики и изучения стран Восточной Европы Лондонского университета. Свою докторскую диссертацию он защищал в 1984 году. Ее тема – «Стихотворная семантика в поэзии Владимира Маяковского». Доктор Айзелвуд в разное время преподавал и русский язык, и русскую литературу и русскую философию. А в 2006 году он возглавил исследовательский центр CEELBAS (Centre for East European Language-Based Area Studies). Этот центр получил от правительства Великобритании многомилионный грант на изучение России и Восточной Европы.

Профессор Джулиан Купер работает в Центре по исследованию России и Восточной Европы (CREES) Бирмингемского университета. Центр – один из ведущих мировых академических институтов в области исследования стран бывшего Советского Союза и Восточной Европы. Особый акцент делается на социологию и историю.

Робин Айзелвуд

» В юном возрасте вы начали изучать русский язык и продолжили в университете. Не самый очевидный выбор для Британии, где большинство людей предпочитают французский или немецкий. Почему вы выбрали русский язык?

Я начал изучать русский в тринадцать лет, моим учителем был очень милый человек Николай Александрович Сологуб, из старой русской семьи. Винчестерский колледж, куда я ходил, расширял образовательную программу. Несколько человек, как и я, выбрали новый предмет – русский язык. Некоторые достигли выдающихся результатов – например, вместе со мной учился Роберт Чандлер, который стал одним из самых известных переводчиков русской литературы. Мне повезло, что Оксфордский университет начал новый курс – «философия и современные языки». Я стал изучать русский и философию, постепенно сконцентрировавшись только на русском.

» Вас знают как известного специалиста по творчеству Маяковского. Почему вы остановили выбор именно на нем?

Маяковский был непопулярен в то время среди российской научной элиты. Его фамилия была почти что ругательным словом. Меня всегда интересовало стихосложение – в этой области Маяковский дает очень интересный материал. Еще я имел счастье познакомиться с великим российским литературоведом и филологом-классиком, ныне покойным, академиком Михаилом Леонидовичем Гаспаровым.

» Кроме Маяковского вы занимались и Хармсом, писали о его творчестве. Как вам удавалось понимать тонкости его юмора? Самое сложное в неродном языке – это восприятие юмора.

Мне всегда нравился абсурдизм в литературе, он типичен и для английской прозы, и для популярной культуры – вспомните Льюиса Кэрролла, Монти Пайтона. Прелесть текста в том, что, если вы не поняли шутку в первый раз, вы всегда можете вернуться к этому моменту в тексте и докопаться до того, что же автор имел в виду.

» Вы писали и о Достоевском, Пушкине, Лескове – на чем же в итоге вы сконцентрировали внимание?

У меня обширное поле для исследования, но основной интерес я проявляю к русской философии XIX – начала XX века. Русская философия интересна многообразием тем и жанров, а также антисистемным мышлением, что отличает ее в корне от западной философии.

» Вы написали книгу – курс по изучению русского языка. Что же вы рекомендуете, чтобы быстрее выучить этот трудный язык?

Я начал знакомство с русским языком в 1960-х – только-только входил в моду коммуникативный метод обучения, в котором большое внимание уделялось разговорным тренингам. Традиционно же в школах делался упор на грамматику.

К 90-м годам, когда было написано пособие по изучению русского языка, я накопил достаточно опыта – на тот момент я возглавлял комиссию по принятию экзаменов по русскому языку A-level. Должен сказать, что книга эта не для широкого круга читателей, а для студентов университетов, которые только начинают изучение русского языка. Курс предполагает большую степень самостоятельности в работе – это одно из условий учебы в университете. В ней много места отводится грамматике, при этом поощряется ее использование не только на письме, но и в общении.

» Над чем вы работаете сейчас?

Сегодня я директор Школы славянских и восточо-европейских исследований (SSEES), в UCL. Кстати, через 5 лет исполнится сто лет с момента основания нашего института, одного из крупнейших во всем мире. Я также и директор нового центра CEELBAS, который объединяет 10 ведущих университетов, в которых работают эксперты по России и по восточной и центральной Европе. CEELBAS создавался сроком на пять лет (2006-11). Цель проекта – привлечь молодых ученых к изучению таких важных мировых регионов, как Восточная Европа, Россия, Ближний Восток, Япония и Китай, потому что не хватало экспертов в этих областях. Центр рассчитан на аспирантов и исследователей. Одной из главных причин появления такой программы стало расширение Евросоюза – в один момент мы осознали, что британцам придется общаться со странами Восточной Европы не как со странами бывшего советского блока, а как с соседями по Европе, с партнерами. Затем заметными игроками на мировом рынке стали Россия и Китай – нужно было учиться общению с этими странами, а оказалось, что мы о них не так-то много знали. Поэтому правительство поддержало грантами исследования по этим мировым регионам. К сожалению, пять лет – небольшой срок. Сейчас появилась угроза прекращения финансирования программы, а мы многого достигли. Когда финансирование прекращается и программа закрывается, ее возобновляют по необходимости через несколько лет, и ученым приходится начинать все сначала.

» Вы думаете, программу закроют?

Сейчас бушует экономический кризис, поэтому я предвижу тяжелые времена. Ожидается, что государственное финансирование образовательных программ может сократиться на 25-40%. Никто с точностью не может сказать, что произойдет. Если говорить о CEELBAS, я возлагаю надежды на влияние одного из наших советников, сэра Родерика Лайна, который был послом Великобритании в России лет 10 назад, а сейчас входит в комиссию по делам Ирака. Он обратится с письмом к членам правительства с просьбой продолжить финансирование.

» Какими вопросами занимается этот исследовательский центр?

Например, здоровьем – вопросами здравоохранения, демографической ситуации, новыми технологиями в средствах массовой информации и их взаимодействием с культурой России, с политикой, вопросами миграции – физической и культурной, даже, например, ее влиянием на Великобританию. Мы стараемся посмотреть на проблемы интердисциплинарно, ведь историк проинтерпретирует какую-то ситуацию не так, как это сделает экономист. Сегодня правительство рассматривает изучение вопросов культуры и взаимодействие на культурном уровне как важную часть внешней политики.

» Ваша семья тоже неравнодушна к России и русскому языку?

Моя жена изучала русский, а дети выбрали немецкий и французский. Я путешествую по России раз в год. У меня самые близкие друзья в России, и я, несомненно, буду продолжать исследования. За 45 лет я много узнал о России и хорошо ее понимаю. Сегодня меня сильно расстраивают некомпетентные сообщения не только в средствах массовой информации, но иногда и высказывания политиков, когда дело касается событий в России. Я не политолог, но уровень неграмотности иногда поражает. Цель работы нашего центра CEELBAS, чтобы было доступно больше взвешенно поданной информации.

Джулиан Купер

занимается исследованиями экономики России в университете Бирмингема с 1968 года.

интервью:  Елена Осипова

» Почему именно советская экономика стала фокусом ваших исследований?

Вы слишком молоды и, возможно, этого не знаете, но запуск советского спутника оказал большое влияние на западные страны. До того, что во многих школах стали преподавать русский язык. В том числе и моей. Да и про Советский Союз постоянно говорили в новостях, он постоянно был на слуху.

» В чем же заключаются ваши основные академические интересы?

В 70-х мы очень серьезно занимались экономическими аспектами в советской науке и технологии. Были проведены два масштабных исследования, посвященных тому, как Советский Союз стал отставать от западных стран в технологической гонке. Поэтому коллапс Советского Союза не стал для нас сюрпризом. СССР просто не мог развивать свои технологии настолько быстро, как это делали западные страны, особенно в области электроники и информационных технологий. Так что мы исследовали как работает плановая экономика. Потом меня заинтересовал экономический аспект оборонного комплекса в горбачевские времена и после, в 90-х годах. Я и сейчас этим занимаюсь. Это одна из сфер моих интересов. Но сейчас меня больше всего интересует, сможет ли российская экономика вписаться в мировую – в современных условиях.

» А почему так много времени и средств выделяется на то, чтобы исследовать военную отрасль? Ведь Россия больше не представляет опасности для западных стран.

Вы правы, Россия больше не агрессор, но в России все еще есть ядерное оружие, и в этом она все еще находится наравне с Соединенными Штатами. И если Россия и не представляет опасности для европейских стран, для соседствующих с ней бывших республик СССР, а теперь маленьких государств, Россия по-прежнему является сильнейшей военной мощью в регионе. К тому же Россия является одним из крупнейших экспортеров оружия, поэтому мы пристально наблюдаем за этой отраслью.