Iconic Images
Краткая справка
Робин Морган – президент и идейный вдохновитель Iconic Images.
В прошлом главный редактор The Sunday Times Magazine, именитый журналист-международник, обладатель многих пресс-наград и глава бюро расследований в Sunday Times. Под его восемнадцатилетним патронажем известный британский журнал обрел международное признание и в десятки тысяч раз увеличил тираж.
Автор сотен статей и интервью для британских GQ и Esquire и американского Departures Magazine, редактор и издатель более двенадцати книг о музыкальной и популярной культуре, он сумел привнести уникальное видение в концепт виртуальной галереи Iconic Images и увеличить еe годовой оборот со ста до четырех миллионов фунтов стерлингов в год.
Весь этот рок!
Дэвид Боуи– Чем Iconic Images отличается от прочих виртуальных галерей фотографии?
– Мы представляем только сливки современной фотографии и работаем с каждым фотографом напрямую, что означает доступ к редким архивным фотографиям, которые зачастую не были представлены широкой общественности. Iconic Images – это прежде всего уникальный концепт.
– Расскажите, как все начиналось. Как столь успешная карьера в журналистике сменилась на бизнес в сфере искусства?
– В процессе работы над одной из моих книг – «1963 The Year Youth Changed The World With Music And Art» я наткнулся на серию уникальных архивных фотографий моего старого друга Терри О’Нилла, сделанных в шестидесятые, и неожиданно мне в голову пришла мысль организовать его персональную выставку в Лондоне. Экспозиция имела необыкновенный успех и стала негласным днем рождения Iconic Images.
Мы начали с никогда не демонстрировавшихся и уже широко известных фотографий Терри О’Нилла, и со временем мне удалось найти инвесторов, способных выкупить его архив и дать его и без того успешной карьере выход на мировой уровень. Моя бизнес-философия была очень простой: хороший негатив, как музыкальный хит, способен приносить деньги в зависимости от среды приложения. Хит, добравшийся до первого места в музыкальном хит-параде, приносит деньги создателю – каждый раз, когда его используют в рекламе или фильме, играют на радио или по телевидению, он вновь приносит прибыль. Это же правило применимо и к выдающейся фотографии. Она поднимается в цене, когда ее печатают в газете или журнале, приносит деньги, когда продается в галерее или используется в рекламной кампании и даже когда воспроизводится на футболке.
Спустя еще несколько лет большого успеха команде Iconic Images удалось выкупить архив другого гиганта – Барона Волмана, основателя журнала Rolling Stone в Америке. Он, как и Терри, запечатлел культурную революцию свингующих шестидесятых, только в Соединенных Штатах.
Так незаметно для себя самих мы увеличили годовой оборот от продаж легендарных фотографий до четырех миллионов фунтов стерлингов.
– Помимо доступа к редким архивным фотографиям каковы прочие сферы приложения Iconic Images?
– За годы существования мы регулярно организуем крупные экспозиции более чем в тридцати мировых столицах и открыли собственную галерею в Лас-Вегасе. В данный момент мы работаем над открытием еще трех галерей – в Нью-Йорке, Остине и Сиэтле. Каждый год из-под печатного станка выходят новые альбомы редких фотографий, книги о музыке, популярной культуре и искусстве.
Мы сотрудничаем с фондами Фрэнка Синатры, Брижит Бардо, Дэвида Боуи, сэра Роджера Мура и другими, участвуем в эксклюзивных арт-проектах с независимыми агентствами и постоянно расширяем собственную базу данных.
Одной из самых ярких звезд в плеяде легендарных фотографов Iconic Images, несомненно, является Терри О’Нилл. Нам посчастливилось встретиться с мэтром современной фотографии в лондонской галерее Getty Images. Фрагменты интервью читайте далее.
Terri O’Neill – искусство искренней фотографии
Перед объективом его камеры коронованные особы снимали мантии, а короли бокса – перчатки. В фотографиях Терри О’Нилла нет надуманностей, притворства и позы, столь характерных для фотографического жанра как такового. Его модели, преимущественно мировые знаменитости, почти не смотрят в объектив, пребывая в собственном мире, часть которого как будто случайно запечатлелась на фотопленке. Словно автор восхитительных, естественных, как сама жизнь, снимков не прилагал усилий для достижения подобного результата, и камера в его руках непроизвольно щелкнула в нужный момент. Именно в этой небрежности, легкости и отсутствии театральных эффектов кроется великий талант художника. Именно в видимом отсутствии усилия – секрет, сделавший уроженца туманного Альбиона столь знаменитым.
Терри О’Нилл сидит в современном кожаном кресле в прохладном и светлом пространстве просторной галереи Getty Images в окружении собственных гигантских фотографий, которые когда-то принесли ему мировую славу. Пронзительно голубые глаза, правильные черты лица и легкий налет золотистого южного загара. В нем есть что-то от позднего Алена Делона, он ироничен, немногословен и полон спокойной уверенности. Каким же образом ему удалось трансформировать статичное искусство фотографии в нечто живое и волнующее, жизненное и запоминающееся навсегда, придать ему новую, абсолютно неожиданную траекторию развития? По словам самого фотографа, феноменальный успех его карьеры был следствием курьезного стечения обстоятельств или велением богов.
Родившись в Лондоне в 1938 году, О’Нилл достиг собственного совершеннолетия к началу шестидесятых, ко времени, когда известность певцов, актеров, деятелей искусства и выдающихся спортсменов была явлением глобальным, безграничным и культовым. Сам О’Нилл мечтал играть на ударных в джазовой группе, и, прознав о легендарной технике американских барабанщиков, он решает во что бы то ни стало обучаться в Соединенных Штатах. Но расстояние и дорогостоящие авиабилеты поставили осуществление его мечты под угрозу, и тогда в его голове родился гениальный план стать стюардом британской национальной авиакомпании того времени – BOAC и летать за океан так часто, как того требовал музыкальный курс. К его большому сожалению, все вакансии в компании оказались занятыми, и взамен ему предложили позицию помощника фотографа в техническом отделе. Вскоре после подписания контракта Терри обзаводится миниатюрной Agfa Sillette и исследует бесчисленные помещения терминалов аэропорта на предмет интересных персонажей для снимков.
Дэвид Боуи и Элизабет ТейлорУдача не заставила ждать себя долго. По странному стечению обстоятельств в объектив его камеры попадает спящий в зале ожидания джентльмен, оказавшийся министром внутренних дел. Фотография оказывается на обложке Sunday Dispatch, а юный фотограф получает предложение от редактора регулярно снимать для печатного издания.
Терри О’Нилл становится самым молодым фоторепортером на Fleet Street и получает беспрецендентный доступ к культовым персонажам шестидесятых. Именно тогда он обнаружит собственную фантастическую способность делать снимки в жанре репортажа, легко и небрежно, словно родился с камерой в руке. Его стиль станет узнаваемым, и множество юных поклонников фотографии будут снимать в его спонтанной и абсолютно новой для шестидесятых манере.
В течение первого года в качестве штатного фотографа на легендарной Fleet Street, Мекке английских журналистов, О’Ниллу посчастливится сделать первую официальную фотографию знаменитой ливерпульской четверки и снять последнее публичное появление Уинстона Черчилля, покидающего госпиталь с неизменной сигарой в руке. Позднее героями его миниатюрного 35-миллиметрового объектива станут Род Стюарт, Брижит Бардо, Фрэнк Синатра, Дэвид Боуи, Кейт Мосс, Одри Хэпберн, Элвис Пресли и десятки других не менее значительных фигур современности. Он будет творить историю, и над его головой всегда будет звезда неизменной удачи.
А в личной жизни О’Нилла, по его собственным словам, всегда штормило. Ему неизменно нравились эксцентричные женщины со сложным характером. С 1983 по 1987 год был женат на американской актрисе Фэй Данауэй, которая в марте 1976 года получила «Оскара» за лучшую женскую роль в киноленте «Network». «Фэй была просто несносной, – говорит Терри О’Нил. – Капризной, взбалмошной дивой, но с отличным чувством юмора и типично американским позитивным отношением к жизни. Она много играла на Бродвее и запомнилась зрителям конца шестидесятых по нашумевшему фильму «Бонни и Клайд», в котором сыграла жестокую, опасную и соблазнительную Бонни Паркер. Сын Данауэй с О’Ниллом – Лайам, как признался в одном из ранних интервью фотограф, был усыновлен. Впоследствии он повторно женился на главе модельного агентства Laraine Ashton, с которой они до сих пор остаются вместе.
– «Искренние снимки» – первое, что попадается на глаза в описании ваших работ. Что предопределило эту необычную, расслабленную, почти небрежную манеру фотографии?
– Мне всегда казалось, что заранее планировать нюансы фотосессии бессмысленно. Интересные, по-настоящему необычные снимки рождаются спонтанно и, как правило, не требуют никакой определенной подготовки. Это краткий миг незапланированного совершенства, правильный поворот головы, дуновение ветра, угол солнечного света, природные сочетания цветов. Я всегда, на протяжении всей жизни отдавал предпочтение очень маленькой камере и благодаря этому не выделялся из толпы. Звезды нередко забывали о моем присутствии и держались крайне естественно. Размеры моего фотоаппарата превращали меня скорее в приятеля, пытающегося сделать неформальный снимок на память. Именно этого я и добивался, в этом был самый главный трюк моего ремесла.
«Битлз»– Именно вы сделали первую официальную фотографию «Битлз». Стечение обстоятельств? Удача?
– И то, и другое! Признаться откровенно, когда редактор издания Daily Sketch послал меня сфотографировать новую музыкальную группу с севера Англии, я абсолютно не ожидал, что из этих ребят выйдет что-либо путное. Очередной дебют, крутилось у меня в голове, ничего особенного. В шестидесятые каждый день кто-нибудь выпускал новый альбом. Кто бы мог подумать, что застенчивым ливерпульским парням достанется подобная слава. Я был очень молод, а Джон, Пол, Джордж и Ринго – еще моложе. Редактор издания, в котором я работал, хотел изменить привычные рамки формата. В 1963 году фотография музыкальной группы на обложке национальной британской газеты казалась чем-то неслыханным, и мы сделали это первыми. Успех был оглушительным, и впоследствии подобная практика стала вполне традиционной.
– Вам очень часто приходилось фотографировать музыкантов. Был ли успех снимка ливерпульской четверки основой тренда на подобные фотографии?
– Несомненно. После успеха с фотографией «Битлз» редактор Daily Sketch незамедлительно осведомился, есть ли у меня на примете какой-нибудь многообещающий музыкальный коллектив, и я ответил, что мои друзья из группы The Rolling Stones играют потрясающий блюз. Я сфотографировал их для газеты, но редактор нашел имидж чересчур вызывающим и поместил их на контрасте с более консервативными Dave Clark Five. Заголовок гласил «Красавица и чудовище». Я был поистине счастлив, что Мик Джаггер отнесся к публикации с юмором.
Брижит Бардо– Вашей камере принадлежит один из самых известных снимков Брижит Бардо. Как складывались ваши профессиональные отношения? Было ли сложно работать с выдающейся кинодивой?
– Брижит Бардо очень часто называли сексуальным котенком, и я отчего-то представлял ее чрезвычайно миниатюрной. Когда я приехал на съемочную площадку «The Legend of Frenchie King» в 1971 году, моему взору открылась совершенно другая картина. Бардо была подобна модели – высокая и стройная, великолепно сложенная женщина. Ко всему прочему она была умна и иронична, окончила хорошую школу, великолепно держалась перед камерой, и тогда я подумал, что называть ее котенком крайне некорректно. Работать с ней всегда было удовольствием. Тот легендарный снимок с сигаретой и небрежно развевающимися волосами вошел в историю и своей красотой был обязан дуновению ветра. Мы снимали все утро, и мне абсолютно не нравился результат. Я подумал, что, если бы погода была ветреной, фотографии получились бы что надо. И это случилось, когда я израсходовал почти всю пленку. Дунул ветер, волосы Брижит разметались в его потоках, и я очень вовремя нажал на кнопку.
– Вы много снимали Фрэнка Синатру – больше, чем кто-либо другой. При каких обстоятельствах произошло ваше знакомство?
Эми Уайнхаус– Нас познакомила Ава Гарднер. Точнее, она написала письмо Синатре, упомянув обо мне, и когда в 1968 году я вручил его легендарному музыканту во время съемок «Lady in Cement» в Майами, он расплылся в улыбке и немедленно разрешил мне приступить к съемкам, словно знал меня очень давно. Мы были в приятельских отношениях, и я сделал огромное количество его фотографий, но в отличие от многих знаменитостей Синатра не обращал на меня никакого внимания, полностью концентрируясь на собственной подготовке к концертам, доверяя моему чутью фотографа и давая мне безграничную свободу творчества.
– Еще одним легендарным снимком стала фотография Фэй Данауэй с «Оскаром». Была ли идея, лежащая в ее основе, в уходе от привычного гламура вручения наград такого класса?
– В марте 1977 года Данауэй получила «Оскара» за лучшую женскую роль в фильме «Network». Мы были вместе. На следующий день после вручения наград я проснулся в пять утра, спустился к бассейну и быстренько все приготовил – статуэтка, груды газет с фотографиями ее триумфа. А еще через пару часов она сама, свежая и искрящаяся спросонья, спустилась вниз в роскошном пеньюаре и устроилась на одном из стульев. Я сделал искренний утренний снимок.
– Как бы вы описали собственный стиль в трех словах?
– Спонтанность, искренность, движение.
