Customise Consent Preferences

We use cookies to help you navigate efficiently and perform certain functions. You will find detailed information about all cookies under each consent category below.

The cookies that are categorised as "Necessary" are stored on your browser as they are essential for enabling the basic functionalities of the site. ... 

Always Active

Necessary cookies are required to enable the basic features of this site, such as providing secure log-in or adjusting your consent preferences. These cookies do not store any personally identifiable data.

No cookies to display.

Functional cookies help perform certain functionalities like sharing the content of the website on social media platforms, collecting feedback, and other third-party features.

No cookies to display.

Analytical cookies are used to understand how visitors interact with the website. These cookies help provide information on metrics such as the number of visitors, bounce rate, traffic source, etc.

No cookies to display.

Performance cookies are used to understand and analyse the key performance indexes of the website which helps in delivering a better user experience for the visitors.

No cookies to display.

Advertisement cookies are used to provide visitors with customised advertisements based on the pages you visited previously and to analyse the effectiveness of the ad campaigns.

No cookies to display.

Интервью

Гарик Харламов: шоу и юмор – это мое

Москвич Гарик Харламов – один из самых популярных российских шоуменов. С детства Гарик любил пошутить, и не всегда его шутки сходили ему с рук. Однажды он нарисовал занимающихся любовью директрису и физика. Физик, тыча пальцем в рисунок, спросил его: «Харламов, это ТЫ?» «Нет, – ответил он, – это ВЫ». После очередной шутки его отчислили из школы. И 14-летний Гарик уехал в Америку, где после развода жил его отец. В 16 лет Гарик Харламов прошел отбор в знаменитый «Харендт» – школу и театр в одном лице. В труппе он был единственным русским, играл порядка шести спектаклей в месяц. В основном мюзиклы. А учителем Игоря оказался известный Б. Зейн – несостоявшийся муж главной героини из «Титаника». Когда спустя три года его мама родила дочек-близняшек, Гарик вернулся в Москву помогать ей и продолжать учиться.

Он поступил в Университет управления и там открыл для себя КВН. Они играли в команде «Управление персоналом». Своей популярностью Гарик обязан КВН и Comedy Club, который появился в 2003 году, а идея была придумана ребятами из команды КВН «Новые армяне». В Comedy Club шутят по-разному: бывают и поэтические шутки, и исторические, и пошлые, и не пошлые, и «черный юмор». Свое прозвище «Бульдог» Гарик получил, когда вел на ТВ брутальное шоу «Три обезьяны», в котором, даже когда участники отвечали правильно, он мог не засчитать ответ. Тогда его стали звать Бульдогом, чтобы еще больше устрашать участников. Гарик снимается в кино с 1990 года (фильмы: «Палач», «Саша+Маша», «Подари мне счастье», «Моя прекрасная няня», «Тронутые», «Шекспиру и не снилось», «Артефакт»), а в лентах «Самый лучший фильм – 1» и «Самый лучший фильм – 2» был не только актером, но сценаристом и продюсером. Это пародия на все русские фильмы, которые выходили в последнее время: «Бумер», «Бригада», «Дозоры», «9 рота», «Жара» и «Волкодав», «Моя прекрасная няня»…

Как же, несмотря на то, что вы получили серьезное образование, выбрали шоу-бизнес?

У меня были проблемы с изучением точных наук – я не математик по складу ума. В школе нравились литература, история. Семья хотела дать мне хорошее образование – я учился в Государственном университете управления. До этого я учился в Штатах, где ездил в летний театральный лагерь, где нам давали основы актерского мастерства, Билли Зейн приезжал давать мастер-классы. А когда учился в университете, брат играл в КВН и предложил присоединиться. Я так втянулся – с мучениями сдал на диплом, просто зубрил и не вникал в содержание. Потом началось время КВН – мы стали чемпионами Москвы, нас заметил Масляков и пригласил «на телевизор». Четыре года я играл в КВН и понял, что шоу и юмор – это мое. Мне нравится, когда люди смеются. Это гораздо сложнее, чем заставить плакать. Шоумен-юморист – это одна из самых сложных профессий. В «Комеди клаб» все имеют разные профессии.

Как из КВН получился «Комеди клаб»?

Друзья из команды «Новые армяне» придумали «Комеди клаб» по-русски. Это не чистый standup – это только Паша Воля делает у нас. А остальное – миниатюры. Это мини-КВН. На протяжении последних шести лет «Комеди клаб» – одно из самых рейтинговых шоу на ТВ. Позже наш холдинг создал шоу «Наша Раша» и «Прожекторпэрисхилтон». Мы превратили юмор в индустрию – на протяжении 6 лет каждую субботу выходит 40-минутное шоу с новыми шутками. Конечно, иногда тяжело придумывать абсолютно новый текст – вроде бы обо всем уже пошутили. Много раз думал, что больше не могу. Иногда в погоне за количеством страдает качество.

Вы сняли кино. Это был успешный проект?

Да, с другом Артаком Гаспаряном мы сделали «Самый лучший фильм», который занял второе место в прокате по сборам. Сами профинансировали его – зря семья переживала, что бизнесом я не буду заниматься и зря получил экономическое образование. Бизнес идет, только в другой плоскости.

Многие игроки КВН сделали собственные программы – «Джентльмен-шоу», «Назло рекордам» и «О.С.П.-студия» с Татьяной Лазаревой. Но не у всех получается смешно.

Они гремели в свое время, но не забывайте, что Россия пережила изменения. «Джентльмены» существовали в период распада СССР, «час» Лазаревой – времена передела собственности, такого российского Чикаго 90-х, а «Комеди клаб» – это юмор современной России.

Вам всегда удается выдерживать грань между юмором и пошлостью?

Юмор не имеет градаций. Я занимаюсь юмором профессионально уже 11 лет и, побывав перед залами от 5 человек до 6 тысяч, могу сказать это авторитетно. Шутка, которая считается пошлой в одной среде, в другой воспринимается как адекватная. Шутка не может быть смешной для всех. Сделали мы миниатюру и показали ее в 10 городах – везде разная реакция, от безразличия до оваций стоя. Всем угодить невозможно, юмор – это вещь уникальная. На ТВ есть цензура. Мы все материмся дома – даже если не вслух, то про себя, но когда мы слышим это со стороны, например, с экрана телевизора, это коробит. В юморе как в песне – слов не выкинешь. Расскажу вам один и тот же анекдот с матом и без – потеряется соль, разладится тот механизм, который вызывает смех. Но мы не разу не использовали мат просто ради мата – это всегда оправдано жанром и содержанием.

Вам свойственно чувство профессиональной зависти? Не возникает оно, например, когда смотрите «Прожекторпэрисхилтон»?

Это чувство атрофировалось. Гарик Мартиросян работает и в «Комеди клаб», и в «Прожекторе». Ваню Урганта, Сашу Цекало и других я знаю очень давно. Мы все выросли с КВН. Они не конкуренты – они близкие друзья. Мы смотрим друг друга вечерами по телевизору – ревности нет.

Вы общаетесь с матерыми юмористами – Жванецким, Задорновым?..

Мы пересекались с ними. Я с уважением отношусь к людям, которые несут эту профессию через всю жизнь. Но мы – дети разных времен. Для меня не всегда смешны монологи Жванецкого – я могу это ему сказать в лицо. Это не значит, что они плохие, – просто у нас разная реальность. Мне не смешно от монолога про Одессу – это не моя среда, не мое время. А юмор особенно смешон, когда он своевремен. Стал Обама президентом – пошути про него хорошо через две минуты и со смыслом, и всем будет весело неделю. Я просматриваю Райкина – это прекрасная игра, но не смеюсь я во весь голос. Старшее поколение смеется – и это правильно.

Смешно то, что является для вас родным, – для кого-то это Советский Союз, для других иммиграция, а для молодежи сегодня неважно, кто такие Жванецкий и Райкин, они не знают, кто такой Ленин. В голове у них тусовки, клубы и наши новые передачи.

От вас в компании ожидают шуток?

Да, конечно, но я не выжимаю юмор из себя. Когда никакого настроения, то шутить не получается. Анекдоты я не очень люблю. И шутки нет любимой – как можно сказать, что одна шутка лучше другой? По каким параметрам судить? И нельзя рассмешить по заказу – нужно хотеть смеяться.

Вы снимаетесь в кино. Это позволяет по-другому реализовать себя?

Это другая разновидность творчества. Хочу и в театре попробовать. Благодаря опыту работы в «Комеди клаб» для меня меньше загадок в театре, чем в кино. «Комеди клаб» – это живой зритель, реакцию которого ты чувствуешь моментально, ты под него подстраиваешься – наш юмор мутирует в зависимости от публики. Перед камерой ощущения другие: обратную реакцию получаешь через год, после монтажа, цветокоррекции.

А вам интересно было бы исполнить серьезные роли?

Меня не поймут. Если завтра появится афиша «Гамлета» с Гариком Харламовым в главной роли, все подумают, что это комедия. Я на протяжении 6 лет каждую субботу шучу на экране – просто так поменять амплуа невозможно. И нужно немного постареть, чтобы люди стали воспринимать меня серьезно, поверили в то, что я плачу или смеюсь по-настоящему.

Есть ли планы адаптировать зарубежные юмористические программы для России?

Мы это уже сделали – например, «Наша Раша» с Галустяном. Это российский вариант английской программы Little Britain. Мы зондируем рынок, отслеживаем, что происходит. Сложнее с вывозом наших программ за рубеж. Для этого надо, чтобы по-английски говорил весь коллектив. К тому же за границей у людей менталитет совершенно другой. Наш юмор заточен на российские мозги.

Вопросы о личной жизни, наверное, раздражают. Но это побочное явление популярности. Какая защита от такого вмешательства – вы отшучиваетесь?

Я не обращаю на это внимания – так спокойней. В Интернете появляется всякая ерунда: то новая девушка у меня, то она беременна, то у меня куча детей по всей России. Скажу сразу: девушка у меня постоянная, мы с ней вместе 4 года.

Вы уехали жить и учиться к отцу в Америку, но когда у вашей мамы в Москве родились близнецы, вы вернулись в Россию.

Хотелось бы думать, что любой нормальный мужчина на моем месте поступил бы также. Мама есть мама – ближе человека в жизни не будет. Я жил в семье у отца в Америке – у него была новая жена, дети. Я понимал, что он без меня легко бы справился. А мама жила в России, были 90-е годы – творилось в стране непонятно что. Я был нужен здесь. С мамой и бабушкой у меня очень близкие отношения. Сейчас я редко бываю в Америке – слишком много работы. В Лондон, где у меня живет дед, я тоже редко приезжаю. Я даже в отпуск уже несколько лет не ездил. В ближайшее время уезжаю на гастроли, мы ездим всегда, когда нет съемок программ.

Leave a Reply