Андрис Лиепа: Дягилевские балеты в Лондоне

Имя «Лиепа» звучало в мировом балете задолго до рождения в 1962 году Андриса Лиепы. Его отца, Мариса, знаменитого танцовщика, солиста Большого театра, английские критики называли «Лоуренсом Оливье в балете». Планка, которую задавал в семье легендарный Марис, была высокой, но Андрис взял ее не только как звезда балета, но и как культурный деятель, режиссер и продюсер, продолжатель традиций другой личности мирового масштаба – Сергея Дягилева.

После окончания в 1980 году Московского академического хореографического училища по классу Александра Прокофьева Андрис Лиепа был принят в балетную труппу Большого театра, где станцевал ведущие партии в «Щелкунчике», «Спящей красавице», «Жизели», «Иване Грозном», «Золотом веке», «Раймонде», «Лебедином озере» и др. Лиепа стал первым советским танцовщиком, которому советское правительство дало официальное разрешение на работу в иностранной труппе. Андрис выступал на многих прославленных сценах мира: Ла Скалы, Парижской и Римской опер, Королевской шведской оперы, работал с Морисом Бежаром в Лозанне, Михаилом Барышниковым в Американском театре балета, с театром «Кремлевский балет».

С восстановления Лиепой в 1993 году балетов из репертуара Русских сезонов в Париже («Петрушки», «Шехерезады» и «Жар-птицы») началась его работа над грандиозным проектом по восстановлению классического дягилевского наследия на современной сцене.

Невозможно перечислить все сферы и жанры, в которых творит и работает сегодня народный артист России Андрис Лиепа: режиссер-постановщик хореографических и драматических спектаклей, цирковых программ, гала-концертов, балов, показов мод, презентаций и шоу-программ; он также снимает фильмы и сам снимается в кино, занимается благотворительной деятельностью, возглавляет созданный им Благотворительный фонд имени Мариса Лиепы.

» Андрис, вы многие годы работаете над восстановлением классического дягилевского наследия на современной сцене. Расскажите, пожалуйста, об этом проекте.

Я работаю над проектом уже двадцать лет, а до этого мой отец Марис Лиепа восстанавливал балет «Видение розы». Он передал этот уникальный балет нам с Илзе. Я танцевал «Видение розы» и в Москве, и в Мариинском театре, и за границей. А в 1992 году был снят фильм по балету «Видение розы» специально для английского телевидения «Темз­ТВ». Тогда только начинали работать с high definition, и компания EMI осуществила пилотный проект по съемке балетных спектаклей HD­камерами. Фильм получился очень красивым: костюмы – Бакста, хореография – Фокина. Кстати, дочь Фокина, с которой мы были очень дружны, приехала тогда в Англию, выступала, прочла стихотворение Теофиля Готье, привезла костюм бабушки – Веры Фокиной. Англичане были очень довольны результатом и предложили снять что­нибудь еще. Я согласился и мне были даны для прослушивания записи «Шехерезады» дирижера Саймона Рэттла. Должен признаться, что исполнение русской симфонической музыки отечественными дирижерами является для меня эталонным – ту же «Шехерезаду» я слушал ранее в исполнении оркестра под управлением Евгения Светланова. К сожалению, когда я ознакомился с записями Саймона, мне показалось, что танцевать балет под такую музыку невозможно. И ноты все правильные, и качество записи великолепное, но музыка лишена той драматической наполненности, которая есть в тех же самых нотах, в той же музыкальной транскрипции, но с иным эмоциональным посылом. И я сказал англичанам, что мне будет очень сложно работать под такую запись; артисты просто не смогут танцевать так, как это необходимо. К тому же исполнять три запланированных нами балета – «Петрушку», «Жар­птицу» и «Шехерезаду» – должна была английская компания. Ну не смогут английские артисты станцевать «Петрушку»! Начались проблемы: те предложения, которые мне делала британская сторона, творчески не проходили. Может, с финансовой точки зрения это и было заманчиво – получить деньги и сделать спектакли так, как того хотели англичане. Но я не пошел на компромисс: оставил идею себе и начал пробовать поднимать ее в Москве.

» Как удалось раскрутить проект в России?

В 1992 году я нашел продюсерский центр под названием «Дягилев­центр». Он занимался балетными конкурсами, модой, а я предложил им осуществить проект «Возвращение Жар­птицы». За три месяца мы сделали три спектакля, («Петрушку», «Жар­птицу» и «Шехерезаду»), более 200 костюмов. Когда решили создать фильм по этим балетам, я предложил делать не телевизионную версию, как в Лондоне, а кинофильм. Снимали «Возвращение Жар­птицы» на «Мосфильме», с нашими артистами, в сопровождении оркестра Большого театра. Дирижировал Андрей Чистяков. Его кандидатуру мне предложил тогдашний дирижер Большого театра Андрей Лазарев, за что я ему очень благодарен. Я думаю, наш проект тогда состоялся благодаря настоящему творческому сотрудничеству пяти крупных деятелей культуры.

» Сколько спектаклей из дягилевского наследия уже удалось восстановить?

Десять. В общей сложности, дягилевский репертуар насчитывает около 200 различных постановок, среди которых балеты, оперы. Мне кажется, то, что мы сейчас делаем, – это в хорошем смысле ремейк. Моя основная задача – миссионерская: вернуть в Россию то, что ей принадлежит по праву. Все эти спектакли, созданные во времена Дягилева, не показывались в России.

» Очевидно, что при возрождении балетов вы опираетесь на архивные материалы. А если никаких записей не сохранилось?

Почти вся художественная часть существует: рисунки, эскизы. Например, эскиз Головина к «Жар­птице» висит в Третьяковской галерее – мне этого достаточно. У Никиты Лобанова­Ростовского – потрясающая коллекция театрально­декорационного искусства: эскизы к «Синему Богу», «Петрушке», «Павильону Армиды» – к отдельным спектаклям у него сохранилось до 40 рисунков! Некоторые вещи уцелели только благодаря собирательской скрупулезности Никиты. Это просто чудо, что есть такой увлеченный коллекционер. Мой отец с ним дружил, и я тоже, так что из коллекции Лобанова­Ростовского удалось почерпнуть очень многое.

Кроме того, сейчас стали доступны и опубликованы многие материалы, связанные с Русскими сезонами. Можно сказать, что начиная с 1992 года эпоха Дягилева раскрылась, как прекрасный розовый бутон.

К примеру, для наших первых возобновленных спектаклей – балетов Стравинского «Петрушка» и «Жар­птица» – я нашел оригинальные записи самого Игоря Федоровича, которые он сделал в 1962 году. Эти два диска и стали нашими лоцманами по музыкальному материалу. Хореография «Жар­птицы», «Петрушки» и «Шехерезады» также сохранилась, причем в Британии: балерина дягилевской труппы Тамара Карсавина, жившая в Лондоне, показывала движения английской приме Марго Фонтейн. Правда, Дягилев, будучи гениальным антрепренером, избавился от тяжелых декораций, которые использовались для премьеры в парижской Гранд­опера, а вместо них попросил художницу Наталью Гончарову придумать новые. Спектакль от этого очень многое потерял, и хореограф Фокин в своей книге «Против течения» на пяти страницах расписывает, чего в новой версии постановки не хватало – как будто специально для того, чтобы мы в 1992 году это прочли и взяли на вооружение! Михаил Фокин был человеком увлеченным и до самой своей смерти в 1942 году все мечтал вернуться в Россию. Однако его мечте не суждено было осуществиться. В 1957 году сын Фокина, Виталий, отправил два огромных сундука с работами и записями отца в Ленинград. В России содержимое сундуков заточили в библиотеке им. Луначарского на улице Росси, и вплоть до 1992 года никто не имел к ним доступа. Зато все оказалось в целости и сохранности, и вот уже на протяжении 18 лет при восстановлении спектаклей мы работаем с этими ценнейшими материалами.

» А те спектакли, к которым не сохранилась хореография?

Хореография не сохранилась к нескольким спектаклям, которые я давно мечтал восстановить из­за потрясающей художественной ценности декораций и костюмов Бакста и Бенуа. Это балеты «Тамар», «Синий Бог», «Павильон Армиды». Зато повезло с «Болеро»: однажды мне в руки попали материалы первой постановки этого спектакля Брониславой Нижинской с декорациями и костюмами Александра Бенуа.

» Все эти балеты вы привезли сейчас в Лондон. Значит, мечту удалось реализовать?!

Можно сказать, что мои мечты родом из детства.
Я смотрел все эти прекрасные книжки о балете в нашей семейной библиотеке, и так хотелось увидеть Шехерезаду живьем! А вот для «Синего Бога» хореография не сохранилась. Мы пригласили главного балетмейстера English National Ballet Уэйна Иглинга, и он создал свою очень интересную версию балета. Конечно, при этом использовали оригинальные фотографии, воспоминания. Кстати, после Дягилева никто еще не пытался восстановить «Синего Бога». А балеты «Тамар» и «Павильон Армиды» мы восстановили как ремейки.

» Андрис, меня удивила ваша фраза о том, что нерусские артисты не смогли бы станцевать «Петрушку». Вы выступали во многих странах мира. Откуда родилось такое ощущение?

Когда я работал у Барышникова, я посмотрел «Петрушку» у Роберта Джофри. Это был фантастически восстановленный спектакль, но когда танцовщики исполняли присядку, это было просто смешно…

» Но ведь присядке можно научить!

У меня есть очень конкретный опыт в этом плане. Когда я ставил спектакли в Италии, Германии, Франции, то приглашал ассистентов – танцоров ансамбля Моисеева, знавших, как обучить танцевать русские танцы. Ну не может Джон просто посмотреть кассету с записью русского танца и научиться по ней танцевать!

» У вас не появлялось желания стать хореографом? Вы были звездой балета, за плечами – огромный опыт, балетная династия – кажется, для этого были все предпосылки…

Знаете, говорят, что писать надо не тогда, когда ты хочешь, а когда уже не можешь этого не делать. Надо ставить балеты, если это твое предназначение, судьба и ты не можешь иначе. Я же совершенно спокойно обхожусь без этого. Конечно, я бы мог поставить балет, и, наверное, получилось бы не хуже, чем у других. Но когда я вижу талантливого человека, мне кажется более важным дать ему этот шанс войти в наш проект, стать его составляющей – лучшей, чем я. Я здесь выступаю в роли Дягилева, который понимал, что есть люди, которые лучше него ставят, пишут и играют, и взял на себя обязанности связующего и финансирующего звена.

» У вас была очень успешная карьера танцовщика, но после травмы вы ушли из балета. Оглядываясь назад, по прошествии стольких лет, как вам кажется, был ли тогда шанс вернуться на сцену, продолжать танцевать?

Все произошло вовремя. Если бы я протянул еще лет пять на сцене, не хватило бы сил заниматься другим. Кстати, я танцую в «Жар­птице»: в 2005 году выступал в этом спектакле на гастролях в Риме. Это вопрос нескольких недель репетиций.

» А вы продолжаете заниматься?

Да.

» Возвращаясь к вашему проекту: вы каждый балет ставите под определенного артиста?

Да, ведь именно так и было у Дягилева: это идеология частной антрепризы – нельзя ставить балет, не имея исполнителя главной партии. Только Большой театр может себе позволить поставить «Спящую красавицу», не имея на тот момент ни одной балерины, способной станцевать эту роль. Меня всегда поражает, как в таких крупномасштабных театрах ставят спектакль, не имея подходящего исполнителя для главной роли!

» Расскажите, пожалуйста, какие проекты сейчас осуществляются Благотворительным фондом Мариса Лиепы?

В этом году Марису Лиепе исполнилось бы 75 лет. Мы подготовили очень обширную программу: 27 июля в Риге пройдут юбилейные торжества, сделана выставка, переиздана книга Лиепы «Я хочу танцевать 100 лет», снят фильм, два DVD.

» Ваши новогодние проекты продолжаются?

Да, мы делаем Новогодние балы вот уже десять лет. В этом году в Манеже прошел бал «Москва – Берлин», посвященный двадцатилетию объединения Германии; в прошлом году провели «Москва – Лондон», до этого – «Москва – Мадрид».

» Ваша дочь Ксения пошла по вашим стопам?

Нет. Но занимается в балетной школе – для общего развития.

» То есть, похоже, балетная династия прервется?

Ну почему же? Может, мы еще кого­нибудь соорудим! (Смеется.) Что касается Ксюши, то она танцевала бы –
есть характер, данные, – но мама была против того, чтобы дочь стала балериной. Престиж этой профессии в России очень упал – тот, кто торгует в ларьке, получает гораздо больше денег, чем танцовщик, который пашет в театре, как папа Карло.

 

интервью:   Елена РАГОЖИНА,
текст:  Вика Нова