Гай Фокс: любимый неудачник Британии

Внимание, внимание, 5 ноября! Каждую осень британцы собираются на улице, укутанные в шарфы, стоя вокруг костров и с нетерпением дожидаясь салютов – и всё для того, чтобы отпраздновать… ну, огромный провал. Ночь костров – это день, когда народ объединяется, чтобы отметить заговор, который так и не был реализован. Не в каждой стране устраивают ежегодный праздник в честь почти-революции, но, согласитесь, это довольно типично для Британии.

Прослушать статью можно по ссылке: https://youtu.be/Y1REk5RgRNU

Взрывоопасное наследие

Представьте себе: дети носятся вокруг с бенгальскими огнями, фейерверки освещают ночное небо, и в воздухе витает запах дымка (и, вероятно, подгоревших зефирок). В этом и состоит атмосфера Ночи костров – праздника, который за века приобрел самые разные значения. Изначально эта история была о религиозной напряженности и политическом предостережении. Сегодня же это больше о том, чтобы любоваться фейерверками и притворяться, что мрачная история за всем этим – просто предлог для вечеринки. Ведь ничто так не объединяет людей, как повод что-нибудь поджечь и взорвать.

Но за всеми этими салютами и весельем скрывается история с изрядной долей иронии. Видите ли, человек, находящийся в центре этого праздника, не был ни героем, ни пророком, и даже не особо удачливым революционером. На самом деле он был просто пешкой — обычным парнем с талантом в обращении с порохом, который случайно оказался втянут в заговор, обреченный на провал. Это история интриг, секретов и, честно говоря, неудач. И всё же он стал чем-то вроде иконы, символом не только своего времени, но и бунта.

Как человек, потерпевший ошеломляющий провал, стал одним из самых долгоиграющих антигероев Британии? Почему мы празднуем его неудачную попытку взорвать парламент? Давайте отправимся в Англию 1605 года, где религиозное напряжение было густым, как йоркширский пудинг, а каждый уголок скрывал шепоты о мятеже. Мы последуем за Фоксом через повороты и изгибы Порохового заговора, проследим его удивительный путь к современной популярности и узнаем, почему спустя более чем 400 лет мы всё еще зажигаем костры в его честь.

Так что налейте себе чего-нибудь теплого, закутайтесь и отправляйтесь вместе с New Style в прошлое — в мир булыжных улиц, мерцающих факелов и целого ряда бочек с порохом, аккуратно спрятанных под парламентом.

Англия в 1605 году

Чтобы понять, почему Гай Фокс и его друзья считали хорошей идеей взорвать парламент, нужно представить Англию 1605 года. Это было как сегодня, только с ведьмами, чумой и постоянным подозрением, что ваш сосед может продать вас как еретика. Лондон был полон узких улиц, дымных таверн и непрекращающегося шепота политического и религиозного напряжения.

На вершине этого порохового склада сидел король Джеймс I. Он был протестантом, но его правление не принесло того мира, которого многие ожидали. Вместо этого католики были разочарованы, опасаясь, что дни их тайного вероисповедания сочтены. Король представлял собой комок нервов и паранойи — именно таким человеком, который боится заговоров (и, как оказалось, не зря). Хотя и королю было нелегко. Он был сыном Марии Стюарт, королевы Шотландии, и хотя его мать была преданной католичкой, его правление сильно клонилось к протестантской стороне, что не принесло ему много друзей по обе стороны религиозной линии.

И тут на сцене появляется Роберт Кэтсби, настоящий вдохновитель того, что позже станет известным как Пороховой заговор. Кэтсби был убежден, что если король не даст свободу католикам, он сам откроет двери парламента – буквально. Кэтсби собрал группу заговорщиков, всех преданных католиков с единственной мыслью: революция. И среди этой разношерстной компании был и Гай Фокс, человек с уникальными навыками, делающими его идеальным выбором для «грязной» работы.

Фокс был йоркширцем, вырос в католической семье и обладал как раз достаточным военным опытом, чтобы стать опасным. Он успел повоевать за католическую Испанию, где приобрел некоторые навыки работы с порохом, которые, как он, вероятно, думал, однажды пригодятся — хотя, конечно же, не ожидал, что это будет связано с таким количеством бочек пороха под Британским парламентом. Он вернулся в Англию как человек с миссией, убежденный в своей вере и уставший от протестантского господства. Плюс, он не был знаменит, что идеально подходило для заговора, требующего тайны. Кэтсби нашел идеального исполнителя.

Сам план, на первый взгляд, был дерзким. Идея заключалась в том, чтобы спрятать 36 бочек пороха под Палатой лордов и поджечь их в день открытия парламента, уничтожив правящую элиту одним мощным ударом. В плане огромного, устрашающего жеста трудно было найти что-то более эффектное. Фокс взял псевдоним — «Джон Джонсон» (что, справедливости ради, звучит как «ничего интересного, проходите мимо»]. Если бы кто-то спросил, почему «господин Джонсон» слоняется в подвале парламента, Фокс, вероятно, пожал плечами и пробормотал бы что-то неопределенное про «ремонт». И некоторое время это срабатывало. План шел по намеченному курсу, порох был на месте, и день открытия парламента был назначен. Оставалось только зажечь фитиль.

Но, как мы знаем, что то пошло не так. Кто-то проболтался. Когда Фокса обнаружили ранним утром 5 ноября, его поймали почти буквально с факелом в руках. Сказать, что он был разочарован, значит не сказать ничего. Месяцы планирования, вся эта секретность, аккуратная координация… и всё рухнуло в последний момент. Он даже не успел взорваться со своей идеей.

Вот тут и начинается самое забавное: вместо того, чтобы раствориться в забвении как неудавшийся революционер, Фокс стал лицом заговора. Возможно, это произошло потому, что именно его поймали с порохом, или потому, что он с таким вызывающим упрямством держался при аресте. Когда его спросили, зачем ему столько пороха, Фокс, по слухам, сказал, что хотел «взорвать вас, шотландских нищих, и отправить вас обратно в ваши родные горы». Это дух, который либо делает вас героем, либо новостной сенсацией — иногда и тем и другим.

В конце концов, Фоксу не удалось завершить свою миссию, но его имя осталось в веках. Его смелость, готовность рискнуть всем и огненный дух (в самом буквальном смысле) покорили британскую публику. Мы можем не соглашаться с его методами, но в нем есть что-то завораживающее, вызывающее уважение к человеку, который почти совершил невозможное. И, как мы увидим в следующем разделе, его репутация росла по мере того, как его история обрастала новой жизнью.

Из изменников в традицию

Если вам интересно, как неудавшийся заговорщик стал главным героем ежегодного праздника, вы не одиноки. Правительство не хотело, чтобы люди восхищались храбростью Фокса, но оно не хотело и забвения его истории. Поэтому был разработан план — поистине британский: отмечать провал заговора кострами и, в блестящей иронии, сжигать чучело самого Фокса.

Когда Фокса и его соратников поймали, власти не упустили возможность сделать из них пример. Их судили, пытали и, в конце концов, казнили самым устрашающим образом, чтобы никто не сомневался, что происходит с изменниками. Но именно Фокс, хорошо это или плохо, стал тем человеком, которого все запомнили. Правительство постановило, что ежегодно, 5 ноября, нужно зажигать костры, чтобы отметить чудесное спасение короля. Другими словами: «Давайте устроим праздник, но пусть будет понятно: мы не празднуем Фокса, а отмечаем его впечатляющий провал».

Так и родилась традиция Ночи костров. Изначально это был ярко выраженный протестантский праздник, с сильными анти-католическими настроениями. Люди собирались, зажигали костры и иногда сжигали чучела Папы вместе с чучелом Фокса. Это не был спокойный вечерний сбор, а скорее буйное, громогласное проявление лояльности протестантской короне. Если вы были католиком, Ночь костров не являлась вашим любимым праздником. Запах сожженных чучел напоминал о том, что ваша вера, мягко говоря, была непопулярна.

Со временем, однако, религиозный пыл ослаб. К викторианской эпохе анти-католические высказывания ослабли, и Ночь костров стала больше семейным мероприятием. К XX веку Ночь Костров стала тем событием, которое мы знаем сегодня. Старые религиозные напряжения почти забыты, и это стало вечером фейерверков, горячих напитков и, возможно, парочки яблок в карамели. Гай Фокс больше не воспринимался как зловещий злодей; он стал скорее забавной фигурой британского фольклора. Как-то так получилось, что человек, попытавшийся взорвать парламент, стал иконой для семейного праздника.

И вот в чем ирония Ночи костров: мы празднуем не столько неудачу Фокса, сколько любовь британцев к странным традициям и слегка бунтарскому духу. Фокс попытался разрушить статус-кво, и вместо того, чтобы навеки заклеймить его, мы превратили его в ежегодный ритуал. Если уж на то пошло, это как бы наш способ сказать: «Хорошая попытка, Гай. Не сработало, но мы оценили старания».

Наследие Фокса могло начаться с провала, но оно стало символом стойкости. Каждый год мы зажигаем костры не просто чтобы помнить о провалившемся заговоре, но чтобы отметить историю, полную взлетов и падений, и нескольких почти-героев, которые осмелились мечтать о великом, даже если они заблуждались.

Гай Фокс в современной культуре — символ бунта?

Где-то по пути Гай Фокс превратился из почти-забытого возмутителя спокойствия в полноценно культурный символ. И всё благодаря определенному графическому роману и фильму, который превратил его лицо в символ мирового протеста. Вы знаете, о чем идет речь: маска с хитрой улыбкой, приподнятыми бровями, чуть чересчур обильной растительностью на лице и выражением, будто говорящим: «Я знаю что-то, чего не знаешь ты». Именно эта маска, ставшая популярной благодаря «V значит вендетта», была принята на вооружение как анонимными активистами, так и как образ для Хэллоуина.

Вот как это произошло. В 1982 году британский писатель Алан Мур создал графический роман под названием «V значит вендетта». В нем рассказывается о мстителе в маске, борющемся против тоталитарного правительства, все время носившем маску Гая Фокса. Персонаж был таинственным, умным и полностью решительным в своем желании разрушить систему. Выбор маски был неслучаен: Мур искал фигуру с духом бунта, человека, который был частью британского фольклора, но также оставался чем-то вроде аутсайдера. И вот — Гай Фокс, человек, пытавшийся (и неудачно) свергнуть правительство.

Когда в 2005 году «V значит вендетта» вышел на экраны, маска мгновенно стала хитом. Внезапно Гай Фокс оказался повсюду. Люди носили маски на протестах, превращая её в глобальный символ антисистемных настроений. Группа активистов Anonymous сделала её своим символом, придавая ей новую жизнь как знаку против слежки со стороны государства, корпоративного контроля и любого вида власти. В повороте, который сам Гай наверняка бы оценил, он из неудавшегося революционера превратился в глобальный символ неповиновения.

Ирония, конечно, в том, что Гай Фокс не был тем свободолюбивым анархистом, каким его сейчас представляют. Его цель была не столько «свобода для всех», сколько «католицизм для всех». Но, как говорится, история меняет людей, чтобы они подходили под требования времени. Сегодня маска Гая Фокса символизирует нечто гораздо большее, чем убеждения одного человека. Это заявление, способ сказать: «Мы не будем просто сидеть и принимать всё как есть».

Таким образом, человек, едва оставивший след в своем времени, стал культурным символом в нашем. Его лицо, некогда означавшее предательство, теперь символизирует сопротивление и перемены. Это доказательство британской любви к аутсайдерам и неизменного притяжения к хорошим антигероям. Фокс не взорвал парламент, но оставил след, который остается на лицах людей от протестующих до поклонников комиксов.

В конце концов, маска Гая Фокса напоминает нам, что историю пишут не только победители; иногда её переписывают те, кто не совсем преуспел, но честно попробовал. И сама Ночь костров стала меньше о том, что произошло в 1605 году, и больше о том, что мы из неё сделали сегодня.

Почему мы празднуем провал (Или мы его не празднуем?)

Если немного задуматься, Ночь костров – довольно странный праздник. Каждое 5 ноября мы зажигаем огни, чтобы вспомнить человека, который… не совсем сделал то, что планировал. На самом деле, мы отмечаем его провал. Но если подумать, это ведь абсолютно по-британски. В то время как другие страны празднуют своих героев и победы, мы берем бенгальские огни, жарим зефир и запускаем фейерверки в честь парня, который немного промахнулся.

Почему же мы отмечаем неудачу? Может быть, потому что в истории Фокса есть всё, что нужно для отличной британской истории об аутсайдере. Он был человеком, который бросил вызов системе, пусть и с весьма взрывоопасным подходом, и хотя он не преуспел, у него была хорошая попытка. В этом есть что-то симпатичное — что-то вроде приверженности британцев своей футбольной команде, даже если она постоянно проигрывает. Возможно, Фокс и не стал победителем, но уж точно он не был скучным, и за это мы даем ему его вечер.

С годами Ночь костров менялась, обретая новые смыслы, передаваясь из поколения в поколение. Изначально это был праздник, отмечавший триумф протестантства над «католическим предательством». Люди зажигали костры, сжигали чучела Фокса (и иногда Папы) и вновь подтверждали свою верность королю. Но по мере ослабления религиозных напряжений праздник стал меньше о политике и больше о традициях. К XX веку Ночь Костров стала почти светским праздником. Это был вечер для вечеринки, запуска фейерверков и жареных каштанов.

В каком-то смысле Ночь костров стала своего рода «праздником стойкости». Мы не празднуем действия Фокса — никто не говорит, что он был прав, пытаясь взорвать парламент, — но скорее дух сопротивления и упорства. Это вечер, который напоминает нам о странных британских традициях, о нашей любви к озорству и волнующему ощущению «что могло бы быть».

И, наконец, в этом есть нечто глубоко объединяющее. Ночь костров — это не столько о самом Фоксе, сколько о том, чтобы собраться вместе, постоять у костра и насладиться теплом в прохладный ноябрьский вечер. Со временем это стало праздником единения, моментом, чтобы остановиться и насладиться чувством общей истории — даже если эта история немного странная, немного темная и немного бунтарская.

В конечном итоге, Ночь костров отражает британский дух. Она немного серьезная, немного смешная и абсолютно уникальная. Это вечер, чтобы поднять бенгальский огонь в ночное небо и отпраздновать наши причуды, любовь к традициям и, возможно, небольшую склонность к восхищению почти-успехом.

Так что в следующий раз, когда будете стоять у костра, наблюдая за фейерверками, подумайте об этом не просто как об обращении к истории, но как о праздновании традиции, стойкости и легкого озорства. Вспомните, что британский путь — это не всегда победа и завоевания. Иногда это обаяние неудач, удовольствие от собраний и радость от того, что мы сохраняем старые традиции. Мы чествуем часть нашей национальной идентичности — такой же сложной, противоречивой и захватывающей, как и сам этот человек. И, возможно, в какой-то степени мы чтим идею о том, что историю пишут не только победители. Иногда её пишут те, кто осмелился мечтать, даже если им не совсем повезло.

Вот и всё. Счастливой Ночи костров, и давайте поднимем бокал за странные традиции, которые согревают нас в холодный ноябрьский вечер.

Автор: Инесса И.