Торговые войны: кто выигрывает?

Торговые войны — это как драка в школьной столовой: кто-то что-то не поделил, тарелки полетели, и всем в итоге плохо. Особенно экономике. В ХХ веке такие “драки” случались регулярно. Кто-то вводит пошлины, другой в ответ — тарифы, третий обижается, четвёртый устраивает дипломатическую истерику. В итоге все стоят у разбитого корыта, удивлённые, почему ничего не получилось. Иногда они ещё и корыта запрещали. Ниже — пять громких, почти фарсовых историй о том, как страны пытались защитить своих производителей, но часто получали по носу. Или по карману. Или и туда, и туда. Наслаждайтесь этой торговой мыльной оперой с элементами абсурда и лёгким послевкусием недальновидности.

Представьте себе: Великая депрессия, банковские кризисы, пыльные бури, очереди за хлебом. И вот в этот момент Конгресс решает, что лучшее лекарство — ударить по импорту. Потому что, видите ли, иностранные товары мешают восстановлению экономики. Так появился закон Смута–Хоули, повысивший пошлины более чем на 20 тысяч позиций. Некоторые — до безумных 60%! Мир, естественно, не оценил. Канада, Франция, Великобритания и другие сказали: “Вы серьёзно?” — и ввели ответные тарифы. В результате экспорт США рухнул на 61%, а глобальная торговля схлопнулась почти вдвое.

А ещё пошли волнения среди фермеров и промышленников — те, кто надеялся на защиту, в итоге лишились рынков сбыта. Ситуация дошла до того, что американские сельхозпроизводители начали массово разоряться, а международные экономические отношения обострились до предела. Кто выиграл? Ну, кроме пары протекционистов и пары заводов на Среднем Западе — никто. А вот кто проиграл — почти весь мир, включая самих американцев. Экономика ушла в ещё более глубокую яму, из которой выбирались аж до Второй мировой. Этот закон стал символом того, как одно неверное экономическое решение может превратиться в глобальную катастрофу. Даже экономисты в учебниках теперь пишут: “Не повторяйте ошибок Смута и Хоули, если только вы не хотите устроить мировой коллапс.”

1980-е. У Японии в это время случился настоящий технологический ренессанс. Электроника, авто, робототехника — они стали законодателями моды в мире железа. Особенно хорошо у них пошли полупроводники. Американцы, увидев как Toshiba и NEC выдавливают их с рынка, всполошились. Зазвучали обвинения в демпинге, в нечестной конкуренции, в заговоре самураев против кремниевой долины. В 1986 году стороны подписали соглашение: Япония обязалась сократить экспорт и приоткрыть внутренний рынок для американских компаний. Но США на всякий случай всё равно наложили 100% пошлины на японскую технику на $300 млн. Это была такая тонкая дипломатическая месть с оттенком политического театра. В краткосрочной перспективе — да, Intel вздохнул с облегчением. Но в долгосрочной — пришлось конкурировать на равных, без щитов и подушек безопасности.

Японцы, между прочим, не сдулись. Они не только выдержали удар, но и продолжили развивать технологии, а потом вернулись с новыми силами. Сейчас вот чипов не хватает — и кто на коне? Те самые, кого пугались. А ещё этот конфликт стал поворотным моментом в том, как технологическая политика начала определять международные отношения. С тех пор, кстати, США стали активно продвигать свои интересы в области стандартизации и патентного права, что тоже своего рода торговое оружие. Плюс, это был прекрасный урок для будущих цифровых империй: хочешь контролировать рынок — контролируй не заводы, а патенты, стандарты и логистику. Урок, который Китай, кстати, выучил на отлично.

Звучит нелепо, но это реальность: из-за курицы разгорелся международный скандал. В 1960-х Европа начала защищать своих фермеров и ввела тарифы на импорт американской замороженной курятины. А Штаты в отместку ударили в самое неожиданное место — по немецким фургонам. Так появился печально известный “chicken tax” — 25% пошлина на легкие грузовики, включая Volkswagen Type 2. Немцы были в шоке: их фургоны внезапно стали неконкурентоспособны. Им пришлось наладить сборку в США, чтобы обойти тариф. А американские автогиганты радовались: конкурентов стало меньше.

Правда, американские потребители платили больше. Ирония в том, что этот тариф до сих пор действует. Да-да, когда вы покупаете пикап, где-то в цене сидит призрак той самой торговой войны из-за курицы. Око за око, ножка за крылышко. А ещё этот налог привёл к забавным юридическим и логистическим трюкам: некоторые компании начали поставлять пикапы в виде пассажирских фургонов, а потом в США убирали сиденья — и вуаля, получался грузовик без пошлины. Творчество на грани абсурда. Более того, этот тариф стал своеобразным талисманом американской протекционистской политики — вроде реликта Холодной войны, который никто не отменяет, потому что уже забыли, кто его ввёл и зачем.

Тут в главной роли — банан. Фрукт, казалось бы, невинный, но в 90-е он стал центром геополитического конфликта. Европейский союз решил, что будет поддерживать своих бывших колониальных партнёров — карибских производителей бананов. Им дали тарифные льготы, а бананы из Латинской Америки, которые поставляли американские корпорации типа Chiquita и Dole, оказались не у дел. В ответ США включили режим “торговой мести”: пошлины 100% на французский сыр, дамские сумки и косметику. Весьма элегантный выбор, надо сказать. ВТО несколько лет разбиралась, кто прав. В 1997-м признали: ЕС нарушает правила. Но ЕС не спешил меняться. Торговая драма тянулась до 2001 года, пока наконец не договорились.

Итог: американские корпорации победили, карибские фермеры остались на обочине. Печально, но урок ясен — в торговле даже фрукты могут быть оружием массового давления. И банан здесь, как выяснилось, может быть поводом для дипломатических скандалов, юридических баталий и почти десятилетней грызни между двумя глобальными экономиками. Вишенка на банановом торте: пострадавшие карибские страны начали искать другие ниши на рынке — кто-то переключился на туризм, кто-то на органическое земледелие. А вот Chiquita с тех пор стала синонимом агрессивного лоббизма. Кстати, после этого конфликта в Европе стали осторожнее относиться к продуктовой политике, особенно когда дело касается внешнеполитических симпатий. Так что банан оказался фруктом с характером.

Представьте: Америка 80-х, улицы заполняются Toyota Corolla и Honda Civic. Машины экономичные, надёжные и куда симпатичнее, чем унылые американские седаны. Детройт в панике. Вместо того чтобы сделать машины лучше, они решают надавить на Вашингтон. И вот — соглашение об ограничении японского экспорта: не больше 1,68 млн авто в год. Казалось бы, победа. Но японцы не растерялись — просто начали строить заводы в США. Honda в Огайо, Toyota в Кентукки. Рабочие — американские, зарплаты — местные. Всё по правилам. Зато теперь японские авто не считались импортными. Гениально. Кто в выигрыше? Японцы, адаптировавшиеся к новым условиям. Американские потребители — получили качественные машины. А вот автогиганты США продолжили страдать от собственной неэффективности. Им бы учиться, а они всё жаловались.

Эта история особенно показательна тем, как торговые ограничения могут стимулировать приток иностранных инвестиций. Вместо того чтобы отступить, японские компании интегрировались в американскую экономику настолько, что теперь Toyota — это почти “наше всё” для Огайо. А Ford до сих пор борется с проблемами качества и инноваций. И что особенно интересно — именно тогда начался настоящий обмен технологиями и культурами. У заводов в США появились японские управленцы, а у Детройта — повод для переосмысления. Правда, переосмысление затянулось.

Торговые войны — это как лечить головную боль кувалдой. Громко, драматично, но бесполезно. Почти всегда те, кто начинают, потом сами удивляются, почему стало хуже. В моменте кажется, что ты защитил своих. А потом растут цены, падает экспорт, партнёры обижаются, а твоя экономика внезапно идёт на спад. В выигрыше — те, кто умеет адаптироваться, инвестировать, договариваться. И желательно, конечно, не кидаться сыром в ответ на бананы. А то потом долго отмываться от рокфора. А если уж совсем честно — может, стоит просто сесть за стол, выпить чаю или чего покрепче, поговорить, и обойтись без пошлин? Хотя бы пробовать…