Джеймс Тозеланд. Из чемпиона мотогонок в музыканты
Джеймс Тозеланд – двукратный британский чемпион в мотогонках World Superbike. В марте 2011 года Джеймс объявил, что уходит из профессионального спорта в связи с травмой запястья, полученной во время заездов в Арагоне (Испания). Но на этом публичная жизнь для Тозеланда не остановилась, а пошла в другом – музыкальном – направлении. Джеймс Тозеланд организовал рок-группу, где является главным исполнителем песен. В 2012 году Джеймс Тозеланд связал себя узами брака с известной британской певицей грузинского происхождения Кэти Мелуа (Katie Melua).
Джеймс, сейчас у вас новый период в жизни. У вас собственная группа, вы пишете музыку и песни, но, как любой бизнес, музыка – это тяжелый труд, в этом мире существует очень серьезная конкуренция. Что для вас самое главное в вашей новой профессии?
Я знаю, это будет звучать слишком банально, но самое главное для меня – это музыка. Потому что без качества люди не будут заинтересованы в ней. Есть огромное количество хороших исполнителей, музыкантов, но они никуда не двигаются. Очень сложно понять, что нравится людям, потому что существует большое количество жанров музыки. Также важно понять, каких людей ты хочешь заинтересовать в своей музыке.
Когда вы пишете песню, вы думаете о том, что она может стать хитом?
Я думаю, что, если ты по-настоящему веришь в то, что сочиняешь, ты можешь это исполнить. И затем ты можешь убедить себя в этом. Но если ты не веришь, люди это почувствуют. Особенно в мире рок-музыки – поклонников не обманешь. Я писал музыку вместе с Тоби Джепсоном (Toby Jepson), главным исполнителем известной группы 80-90-х годов «Маленькие ангелы» (Little Angels). И даже он не мог сказать, когда он сочинял свои песни, получится из них хит или нет. Я думаю, что никто не обладает этой магической возможностью. Когда ты заканчиваешь песню, ты думаешь: «Что-то в этом есть». Во всех лучших песнях есть что-то особенное.
Почему вы выбрали рок-направление?
Я вырос среди этой музыки, я слушал «Квин» (Queen), «Бон Джови» (Bon Jovi), «Эй-Си-Ди-Си» (AC/DC), все известные американские и австралийские рок-группы.
Когда выйдет ваш первый альбом?
Надеюсь, что в конце этого года. Но, скорее всего, в январе, начале следующего года.
Расскажите о ваших песнях.
Альбом содержит одиннадцать песен. Первая песня – это та, которую дал мне Тоби. Он написал ее десять лет назад, посвятив своей жене. Когда я пришел в студию, все, что ему было известно, – мотоциклист хочет стать рок-певцом. Он дал мне песню, сказав: «Возьми это, поработай и приходи через неделю». Я серьезно работал над этой песней, вернулся через неделю и понял, что его что-то зацепило. Мне было важно заслужить его уважение как музыканта. Ведь для него музыка – это страсть. Помню, он сказал мне: «Отлично, давай начнем. Ты знаешь, о чем хочешь петь?» «Нет, не очень, – ответил я. – Я просто хочу быть певцом». Все мои песни идут из моих эмоций. Конечно, для меня было очень сложно оставить гонки. Все пережитые мной эмоции – в моей музыке.
Между музыкой и гонками – огромная разница. Гонки связаны с адреналином и требуют сильной концентрации, а рок – это эмоции. Но в вашем характере сочетаются все эти качества.
Удивительно, но эмоции между ними похожи. Когда я делаю поворот на сумасшедшей скорости, выхожу из него, я знаю, что мне это отлично удалось. И то же самое чувство возникает, когда я пою. Энергия рок-музыки, которую я написал, похожа на ту, которая есть на гоночной трассе.
Есть какие-то отличия?
Да, творческий процесс более долгий, очень эмоциональный и очень личный. Это занимает гораздо больше времени по сравнению с пятью минутами критики – неважно, нравится это или нет. Если людям нравится моя музыка – отлично, но время, которое требуется на создание альбома, гораздо дольше, чем просто сказать: «Нет, нам это не нравится». Поэтому гонки проще: если ты выиграл, это нравится всем. С музыкой все гораздо сложнее.
Вы были известны своей харизматичностью и агрессией как гонщик. Почему мотоциклистам важно иметь харизму?
Многие гонщики не понимают, что это шоу. Они просто делают свою работу, не заботясь о том, что кто-то пришел смотреть соревнования. На самом деле очень важно понять, что это представление. И неважно, в каком ты настроении, – люди все равно хотят сфотографироваться с тобой, поздороваться. Я всегда находил время для поклонников и поэтому всегда ощущал много поддержки с их стороны. На мой взгляд, есть только один победитель. Второе место – это всего лишь другой способ сказать, что ты проиграл. Не секрет, я был очень конкурентоспособный и делал все, что от меня зависело, чтобы прийти первым. В течение нескольких лет я получал жалобы, но я всегда мог определить грань между опасностью и агрессией, иначе ты подвергаешь риску жизнь людей вокруг тебя.
На момент аварии вы уже были двукратным чемпионом мира. У вас были отличные результаты. Вам было сложно оставить спорт?
В каком-то смысле это было сложно. Это было сложно эмоционально. Но с соревновательной точки зрения это не было сложно, потому что я понимал: я не смогу больше конкурировать. Как только мне поставили диагноз, сообщив, что мое запястье больше не может сгибаться, я понял, что больше никогда не выиграю. Возникло ощущение, будто кто-то выключил соревновательный дух во мне. Мне неинтересно прийти десятым. Но эмоционально это было очень сложно, потому что я занимался этим с раннего возраста и очень любил гонки.
В каком возрасте вы начали?
В пятнадцать лет. Но проблема в том, что, когда твоя профессия начинается в пятнадцать, ты не еще знаешь, что собой представляет настоящая жизнь. Все, что я делал, – это просыпался утром и уходил на тренировку, занимался силовыми тренировками. В профессиональном спорте ты должен правильно питаться, спать положенное количество часов, тренироваться – и так двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Времени на что-то еще нет, никакой будущей девушки или жены, детей – все вторично. После травмы было сложно и, к сожалению, закончено для меня. Ты просыпаешься утром, и в этом нет никакого смысла.
Но в жизни ничего не происходит случайно. Это было время, когда вы встретили Кэти.
Да, когда я вспоминаю об этом сейчас, понимаю – это было благословение. Я ведь не должен был быть на том концерте, когда пианист из группы Кэти заметил меня. Я должен был участвовать в гонках в тот выходной. Он был большой поклонник мотоспорта, поэтому я предложил ему прокатиться на мотоцикле по гоночной трассе. И Кэти услышала это. Она была очень впечатлена: «О, я тоже хочу попробовать!» Поэтому мы обменялись телефонными номерами и договорились о встрече. И так начались наши отношения.
И Кэти помогла вам в очень сложный жизненный период…
Впервые в жизни я нашел кого-то, с кем хочу проводить все свое время. Но даже тогда я думал о том, чтобы вернуться к гонкам. Я понимал, какой была моя жизнь мотоциклиста, Кэти об этом не знала. После того, как я поправился, я попробовал участвовать в гонках три раза, но быстро осознал, что не могу водить мотоцикл так, как делал это раньше. И я ушел из спорта. Кэти была рядом со мной, когда я оставил спорт. Она была изумительной. Она посмотрела на меня и поняла: «О, это то же самое, как если бы я потеряла голос». До этого она никогда не думала подобным образом о своей карьере, не предполагала подобного исхода и того, какой была бы ее жизнь. И вдруг она все осознала. Это скрепило наши отношения. В день нашей свадьбы я подумал, что, даже если бы сейчас у меня была возможность вернуться в спорт и выиграть, я бы не променял наши отношения на это. Это был поворотный момент в моей жизни.
А сейчас ваша жизнь в музыке…
Я и раньше занимался музыкой, поэтому, как только ушел из спорта, понял, что сейчас у меня есть время, чтобы заниматься тем, что я хотел делать после гонок.
Вы привыкли соревноваться, но для вас это новая профессия, а карьера Кэти уже сложилась. Как для вас это с точки зрения эмоций?
В этом есть свое положительное и отрицательное. Положительное в том, что у Кэти есть большой опыт в музыкальной индустрии. И получить ее совет было очень важно и интересно. Но также важно, что невозможно сравнивать мою музыку с музыкой Кэти. Есть и сложности. Я очень хочу, чтобы люди приняли меня, мою новую карьеру. Многие из тех, кто поддерживал меня во время моей спортивной карьеры, сейчас слушают мою музыку, и она им нравится, они приходят на мои выступления. Это замечательно. Но я знаю, что людям потребуется время, чтобы принять меня как музыканта, а не гонщика. Кэти очень закрытая личность, мы не делаем с ней совместных вещей в публичном мире, мы уважаем статус друг друга в музыке. Я не жду никаких кредитов от нее. Кэти не принимала участия в моем проекте, но она поддерживала меня, в том числе в этом решении.
Это было ваше решение?
Подсознательно да. Люди судят очень быстро: «Он получил все эти возможности, потому что женился на Кэти», что совершенно не соответствует действительности. И для меня это очень важно. Если поклонники рок-музыки будут думать, что тебе кто-то помогал на твоем пути, они просто не придут. Поклонникам очень важно чувствовать, что ты сам себя создал. Поэтому во время нашего турне мы играем в небольшим залах, хотя у нас уже есть достаточная группа поклонников, чтобы играть на больших площадках. Мы принимали участие в крупных концертах в поддержку рок-групп «Тьма» (Darkness), «Маленькие ангелы» (Little Angels). Самый большой из них – это фестиваль «Загрузка» (Download), прошедший 14 июня.
Почему вы назвали группу своей фамилией?
Я подумал, что людям это название может показаться знакомым.
Вы по-прежнему ездите на мотоцикле?
Нет, ездить 30-40 миль в час мне неинтересно. Тем не менее я приму участие в одном из гоночных проектов в следующем году в США. Я буду первым гонщиком, который проедет по гоночной трассе со скоростью 400 миль в час. Также я тренирую несколько гонщиков. Я тренировал Сильвина Амбрио, Мэтта Стью, который выиграл европейский чемпионат, и еще двух других молодых гонщиков.
Interview: Elena Ragozhina. Text: Olga Kenton
Джеймс Тозеланд. Из чемпиона мотогонок в музыканты
