Сарджент: портреты друзей и художников
Скульптор Огюст Роден называл его «современным Веласкесом», а английский художник Роджер Фрай – пренебрежительно «стилистом». Модернисты считали работы американца Джона Сингера Сарджента анахронизмом, что не мешало богатым заказчикам пересекать океан – только чтобы заполучить свой портрет кисти модного художника «позолоченного века». Восторженное восхищение одних, критический скепсис других – двуликий Янус, неизменный спутник Сарджента при жизни, кажется, и после смерти двигался за ним безмолвной тенью.
Полоса забвения после смерти художника в 1925 году сменилась волной интереса в 1960-е. За последние полвека в Европе и Америке прошло множество выставок портретов и пейзажей американского художника. Нынешняя экспозиция в Национальной портретной галерее в Лондоне – попытка представить Сарджента, которого мы мало знаем: не блистательного летописца светского общества и аристократии, а создателя интимных неформальных портретов друзей, писателей, художников, артистов.
Куратор выставки Ричард Ормонд (внучатый племянник Сарджента), многие годы посвятивший многие годы работе над полным каталогом работ художника, объясняет: «Цель этой экспозиции – бросить вызов общепринятому взгляду на Сарджента. Как художник он хорошо известен, а вот Сарджент-интеллектуал, знаток и ценитель музыки, литературный эрудит для многих может стать открытием».
Сарджент предстает перед нами в другой ипостаси – как человек, углубленный в современную ему культуру, познающий, экспериментирующий, ищущий. Впервые вместе собрана обширная коллекция интимных портретов друзей Сарджента, среди которых немало писателей, композиторов, артистов, художников. Это был круг людей, стоявших в авангарде новых течений в искусстве, литературе, музыке, театре. Скульптор Огюст Роден, живописец Клод Моне, поэт Уильям Йейтс, художник Поль Сезар Эллё, писатели Генри Джеймс, Робер де Монтескью, Роберт Луи Стивенсон… Создавая их портреты, Сарджент и сам преображается, становится свободнее, раскованнее.
Обмен идеями, взаимные влияния – вечный процесс перекрестного опыления в культуре и искусстве. Как правило, такие портреты не были заказными, и художник, не скованный формальными рамками, мог позволить себе более радикальные, экспериментальные, эмоциональные, личностные работы. Непосредственные свободные позы, где герои предстают в стихии своей профессиональной деятельности – играющими, рисующими, танцующими – как подбоченившаяся и готовая ринуться в вихрь фламенко жгучая испанская танцовщица La Carmencita; художница Джейн де Глен – вся в солнечных бликах, в знойный летний день пишущая на пленэре у фонтана, или знаменитая актриса дама Эллен Терри в роли леди Макбет. В лучших из таких портретов проступает Сарджент-психолог, человек, наделенный глубокой интуицией, умеющий прочесть и открыть характер через жест руки, усмешку, поворот головы, аксессуар, мелкими точными деталями разом, словно прожектором, освещающий личность портретируемого.
Многолетняя дружба связывала Сарджента с шотландским писателем, автором знаменитых приключенческих романов и повестей Робертом Льюисом Стивенсоном. «Он увековечил меня в моей собственной столовой, в моей собственной вельветовой куртке, крутящим мой собственный ус. По-моему, работа блестящая… Я иду чуть карикатурно в одном углу картины, моя жена в диком одеянии, как призрак, сидит в противоположном углу. Получилось живо и красиво, с этим сарджентовским юмором, но в целом чертовски странно», – так же не без иронии рассказывал писатель о своем портрете кисти Сарджента. Люди не всегда согласны с тем, как их воспринимают другие. Сарджент как-то даже обронил фразу «Каждый раз, когда я пишу портрет, я теряю друга». То ли шутка, то ли всерьез…
В Англию 30-летний Сарджент приехал уже сложившимся художником. Его родители прибыли в Европу из Филадельфии в середине XIX века, да так и остались там, колеся из страны в страну. Джон родился в Италии, во Флоренции, и формального образования почти не получил – неустанно путешествуя с родителями, он учился по богатейшим музейным собраниям и архитектурным памятникам Европы да по обширной отцовской библиотеке. Джон легко переключался с одного европейского языка на другой, прекрасно играл на фортепиано. Позднее скрипач Чарльз Лофлер отзывался о музыкальном таланте Сарджента: «Вы не представляете, каким пианистом он станет. Я заметил, что, когда он играет и, случается, берет неверную ноту, она всегда лучше той, которая в оригинале. Это признак настоящей, врожденной музыкальности».
И все же Джон, поощряемый матерью (незаурядной художницей-любителем), выбрал живопись. Художественное образование, начатое во флорентийской академии изящных искусств, продлилось в Париже – в студии-школе прогрессивного художника Каролуса-Дюрана. Сарджент многое взял у этого блестящего портретиста, в особенности присущую Дюрану манеру создавать образ исключительно тонкими модуляциями света и цвета, навеянную творчеством Веласкеса. Впоследствии эта способность легко адаптировать различные течения в искусстве стала характерной чертой Сарджента. Художник испытал сильное влияние импрессионистов, хотя так и не присоединился к их группе, пережил увлечение постимпрессионизмом и неоклассицизмом, однако так никогда и не покинул границ выработанного им реалистического стиля, впитавшего творческие методы Веласкеса, Гейнсборо, Ван Дейка.
Дипломная работа «Портрет Дюрана», выставленная в Салоне, принесла 23-летнему Сардженту первую настоящую известность. Появились заказчики портретов, их круг стремительно рос, карьера художника набирала обороты, работы Джона регулярно появлялись в Салоне. Все оборвалось в одночасье: выставленный художником в Салоне «Портрет мадам Икс» возмутил французскую публику своим «бесстыдством» и «развязностью» в изображении дамы, вращавшейся в высшем свете. Вся это буржуазная трагикомедия сегодня кажется смехотворной, но в Париже образца 1884 года она стоила Сардженту карьеры: критики поносили картину, клиенты отменяли заказы. Даже друг художника Ральф Карсит записал в дневнике: «Вчера были похороны Джона Сарджента».
Но нет худа без добра – перебравшись на другую сторону Ла-Манша, к традиционным соперникам французов англичанам, Сарджент за короткое время стал одним из самых востребованных портретистов Лондона. В одной из английских газет даже появилась карикатура: к студии Сарджента на Тилт-стрит тянется длинная очередь богато одетых дам, включая королев, желающих позировать знаменитому портретисту. Это при том, что свою работу художник оценивал недешево – $5000 (эквивалент нынешним $130 000) за портрет. Особенно слава взлетела после поездки Сарджента в 1887 году в Америку. Друзья – архитектор Уайт и писатель Генри Джеймс – должным образом подготовили почву, и Сарджента осаждали толпы желающих быть запечатленными его рукой. А когда художник вернулся в Англию, богатые американцы потянулись в его лондонскую студию. В числе портретируемых числились и президенты США – Вудро Вильсон и Тэдди Рузвельт.
Портрет Рузвельта дался Сардженту нелегко. Обычно художник, лично контролировавший и осуществлявший весь процесс выполнения заказа, сначала осматривал дом клиента и в особенности место, где должен будет висеть портрет. Затем производил ревизию гардероба портретируемого, подбирая подходящую одежду и аксессуары. А само написание портрета происходило в студии Сарджента, где у него под рукой всегда был широкий ассортимент мебели и антуража. Но для Рузвельта пришлось сделать исключение: как-никак президент США, лицо официальное, рабочее место – Белый дом. Перепробовали много комнат в Белом доме, но ни одна не устроила художника, и он настаивал на продолжении поисков подходящего места и позы.
Усталый, раздосадованный Рузвельт наконец не выдержал: «Беда в том, что вы, Сарджент, сами не знаете, чего хотите». На что тот парировал: «Нет! Беда, господин президент, в том, что вы не знаете, какая нужна поза». Поднимавшийся по лестнице Рузвельт резко повернулся, обхватил перила рукой и отрезал: «Не я!» «Не двигайтесь ни на дюйм! Вы нашли ее сейчас», – воскликнул художник. В этой позе Сарджент и запечатлел президента США, хотя лестница оказалась не лучшим местом для сеансов рисования: здесь то и дело шныряли любопытные сотрудники, да и Рузвельт более получаса стоять без движения не желал.
Сарджент создал галерею современников, среди которых аристократы, политики, миллионеры, бизнесмены и знаменитости всех рангов – женские, мужские, детские, семейные портреты, всего около 800 работ. Виртуозность и блеск, потрясающее мастерство в передаче нежности кожи и фактуры тканей, живописная легкость быстрой кисти мастера потрясают. Но в то же время в эффектной бравурности бесконечных портретов светских львиц сквозят холодность и некая поверхностность художника, сосредоточившегося, кажется, лишь на передаче внешних атрибутов знатности и богатства. Работы такого плана провоцировали негативные отзывы критиков.
Американский философ Льюис Мамфорд писал о Сардженте: «Он до конца оставался иллюстратором… Самое искусное исполнение, самые эффектные приемы не могут скрыть пустоту Сарджента, презрительную и циничную поверхностность его исполнения». Его называли «льстивым угодником», «усладителем толпы», пеняли за декоративность и эстетство. Сам жанр портрета, техника, подход, композиционные приемы старых мастеров, которые исповедовал и так талантливо компилировал Сарджент, вызывали у художников, ушедших в агрессивный модернизм, неприятие и насмешки. Их больше не интересовали лица и внутренний мир личности – только чистые формы, соединения фактур и поверхностей, геометрия, движение, пространство. Художник, в век кубизма и футуризма продолжавший писать портреты в элегантном романтическом реализме, казался буревестникам авангарда анахронизмом.
Популярность Сарджента была огромна: член Национальной академии в Нью-Йорке, Королевской академии художеств в Лондоне, почетный член трех университетов – Кембриджского, Оксфордского и Йельского, кавалер ордена Почетного легиона в Париже… От титула пэра он, однако, отказался. Это требовало отказа от американского гражданства, а Сарджент, хотя и был космополитом и большую часть своей жизни кочевал по Европе и миру, всегда оставался патриотом Соединенных Штатов.
Художнику исполнилось 51, когда он официально закрыл свою лондонскую студию и прекратил прием заказов на портреты. «Создание портретов было бы довольно занимательным делом, если бы не приходилось вести беседы во время работы… Развлекать клиента, когда чувствуешь себя усталым и измученным, – что за вздор!» По-видимому, эта многолетняя светская клоунада в студии настолько достала Сарджента, что в беседе с перспективной клиенткой он без обиняков заявил, что охотнее нарисует садовые ворота, чем ее лицо. ” Больше никаких портретов. Они мне так надоели, что, надеюсь, больше не напишу ни одного, особенно дам высшего света…»
Последующие годы (Сарджент умер в 1925 году в Лондоне) художник посвятил работе в пейзаже, жанровой картине, экспериментировал с разными техниками, создал фрески в Бостонском музее, в Гарвардском университете. А если и писал портреты, то только друзей, знакомых, выдающихся людей – именно те, что представлены на выставке в Национальной портретной галерее.
Джон Сарджент умер 14 апреля 1925 года, в Лондоне. Сердце. Утром художника нашли в постели. В руках – раскрытый том Вольтера.
